Слишком много слов

1. Гарри. Понедельник

Пекло. Все выжжено изнутри. И комок у горла. Ночами не спится. Шрам не болит, но отдаётся глухой болью в сердце. И ещё кошмары. Сначала — страшные, изматывающие. Потом — утомляющие. Теперь — блеклые, тусклые. Крики, шум битвы, трупы. Все расплывчатое, словно одно мыльное пятно, с поверхности которого можно было бы выдуть пузырь, если разместить трубочку под правильным углом.

Нечего делать. Можно сидеть, есть, ходить, но ничто не радует. И даже слезы надоели до оскомины. Жизнь словно потеряла смысл. Учиться. Зачем? Сдать ЖАБА. Устроиться в Министерство или в Аврорат. Перетаскивать бумажки. Патрулировать улицы, чтобы удостовериться, что миссис Фигг все ещё в своём уме. Запереться в лаборатории в поисках нового заклинания или зелья. Все пресно. Все пустое. Ненужное. Всем им — тем, что погибли, — уже не помочь. Тем, кто выжил, помощь и так не нужна. Они справятся. Они же продолжают жить дальше.

А мы? Мы застряли между днём битвы за Хогвартс и бутылкой Огневиски, которая делает блеклые сны ярче. Она же наполняет будни смыслом. Встать, одеться, замазать синяки под глазами — и вперёд. Навстречу новой бутылке. Или ещё чему-нибудь, будоражащему тело и испепеляющему дух и разум.

Гарри Поттер. Наша вечная знаменитость. Гермиона Грейнджер. Грязнокровка со стажем. Нам рады во всех клубах. Нас встречают в VIP-ложах и бесплатно угощают самыми дорогими напитками. А назавтра вывешивают плакаты: "Герои Войны отдыхают только у нас!"

Но это не отдых. И не работа. Как способ продлить на этом свете своё унылое бесцельное существование. Затягивает. Сначала — чуть-чуть, только попробовать. Потом — так, не всерьёз, чтобы развеселиться. Сейчас — для того, чтобы было чем поделиться друг с другом на следующий день...

— Гарри?..

Оборачиваюсь даже слишком резко, и Луна делает большой шаг назад. Её мантия промокла, и из-под капюшона огромные голубые глаза кажутся ещё больше.

— Привет, — машу рукой, надеясь, что она зашла лишь на пару минут — переждать дождь.

— Как ты себя чувствуешь? — вопреки ожиданиям, Луна откидывает капюшон и подсушивает мантию при помощи простенькой магии.

— Нормально, — пожимаю плечами, одним глазом косясь на дверь, из-за которой вот-вот должен появиться провизор с моим заказом. — А что?

— Просто ты в аптеке... — она откидывает волосы со лба, и ожерелье из пробок на её шее мелодично звякает.

— Ты тоже, — замечаю я уныло. Только бы провизор не проболтался...

— Я пришла за настойкой для отца, — поясняет она грустно. — Ты знаешь, он сильно болен.

— Поня-я-ятно, — тяну я, думая о том, что уместнее было бы произнести слова сочувствия. Смущенно запускаю пятерню в волосы.

Луна смотрит мне в глаза, и от этого доброго, сочувственного взгляда хочется отвернуться.

— Ваш заказ, мистер Поттер, — провизор протягивает пакет через прилавок.

— Спасибо, — говорю скомканно, чувствуя, что краснею.

— С вас семь галлеонов три сикля.

Молча киваю. Достаю деньги, расплачиваюсь.

— Такой дорогой заказ... ты точно в порядке? — в голосе Луны явно читается забота, и я готов провалиться сквозь землю.

— Да нормально все, — бормочу я и спешу откланяться: не хватало ещё, чтобы эта неженка узнала, что у меня там, в заказе... и для чего.

Оказавшись в безопасном уединении, раскрываю пакет, чтобы проверить содержимое. Дурман молотый, белена чёрная, настойка из чемерицы пополам с омелой, вытяжка из омежника... то, что надо, чтобы весело провести ещё одну бездарную неделю моей отвратной, потерянной жизни.

Луна, конечно же, знает. Обо мне часто пишут в «Пророке». Но когда она заглядывает тебе прямо в глаза, почему-то становится противно, и хочется притвориться, что ничего вроде как и нет. Просто сплетни...

Вздыхаю, трясу головой и быстро аппарирую домой, пока Луна не показалась из аптеки.