Когда луна окрасится в алый

Глава 10. Оскорбление

Дорога в Хэйан заняла на порядок меньше времени из-за почти сошедшего снега, и уже к вечеру того дня, как Йосинори выехал из Сиракавы, он был на месте. Лошадь забрал знакомый мальчик-конюх и рассказал, что этим утром в Бюро оммёдо вернулась Аямэ в весьма скверном настроении. Она пару дней была в Сендае, разбиралась там с демонами, которые убили несколько человек, а заодно и силой притащила в Хэйан местного оммёдзи, намереваясь судить его по всей строгости.

Йосинори поблагодарил конюха и направился к названой сестре. Поговорить с учителем и каннуси он все равно сможет не раньше, чем завтрашним утром, а увидеть Аямэ стоило. Хотя бы ради того, чтобы узнать, что случилось за время его отсутствия и в насколько плохом она расположении духа. Достаточно ли просто поговорить с ней, чтобы успокоить, или же дать ей что-то разрушить?

Сестру он нашел на тренировочной площадке, где она методично выпускала стрелу за стрелой, безошибочно метя в цель. Лицо ее было сосредоточенно, расслабленно, и только глаза выдавали раздражение. Стоявший рядом с ней младший ученик, державший запасные стрелы, ежился и явно желал сбежать как можно дальше от Аямэ.

– Ты пугаешь младших, – заметил Йосинори вместо приветствия. Рука Аямэ не дрогнула, и стрела вновь попала в центр мишени.

– Они никого не должны бояться: ни меня, ни демонов, – отрезала Аямэ и опустила лук. Кивком головы освободив ученика, она повернулась к брату и внимательно посмотрела на него уже привычным оценивающим взглядом, пытаясь определить, не ранен ли он, сильно ли устал, но Йосинори, кажется, выглядел вполне хорошо, разве что запыленным после долгой дороги. – Ты разобрался с лисой?

Она не дождалась ответа, вместо этого отнесла лук на оружейную стойку и взяла два тренировочных меча, один из которых тут же бросила Йосинори, а значит, настроение ее было действительно ужасным. Каждый раз, когда в жизни Аямэ происходило что-то, выбивающее ее из колеи, она шла сражаться. Хорошо, когда рядом был Йосинори и мог перетянуть внимание на себя. Но порой под удар попадали ученики, иногда даже младшие. В таком случае с тренировочной площадки их уносили ранеными или слишком потрясенными влиянием чужой ки. Аямэ наказывали, но она была слишком сильной оммёдзи, чтобы запирать ее надолго.

Йосинори ловко подхватил брошенный меч и сразу отбил удар Аямэ. Она, как и всегда, никого не жалела, напала неожиданно и резко, метя в жизненно важные точки. Очевидно, что в этот раз накопленную злость выплеснуть наружу быстро не получится.

Глухой удар дерева о дерево разнесся по площадке, вспугнув нескольких ворон. Йосинори ушел от еще одного выпада и поспешил нанести ответный, но был встречен уверенным блоком. Аямэ пыталась избавиться от накопленной злости, а тренировка с Йосинори всегда помогала ей освежить голову.

Они разошлись по разным сторонам площадки и закружили по ее периметру, внимательно следя за каждым шагом противника. Йосинори с легкой озабоченностью отметил, что Аямэ напряжена больше обычного. Движения скованны, пальцы слишком крепко сжимают рукоять боккэна[57]. Маска расслабленности на лице могла обмануть лишь тех, кто плохо знал Аямэ.

– Что случилось в Сендае? – начал разговор Йосинори, приподняв меч и приняв правильную стойку. Аямэ повторила его движение и наконец показала свои настоящие чувства: губы сжались в тонкую полосу, желваки заходили – такое происходило очень редко.

– Оммёдзи там решил стать властителем мира, – зло отчеканила Аямэ, бросаясь в бой. Йосинори легко отбил удар, но контратаку не смог провести: сестра уверенно вела сражение, не допуская промашек.

– Что он сделал?

– Мы обязаны оберегать людей от зла, а он сам наводил проклятия, а после снимал их, якобы спасая от нечисти. Догадываешься, кто обычно становился пострадавшим? А на пожертвования от «спасенных» он хотел построить дом с пагодой[58] в свою честь. – Возмущение Аямэ достигло предела, но даже это не заставило ее допустить ошибку. Вместо этого ярость только распалила ее.

Аямэ атаковала резко и безжалостно. Она не стеснялась использовать все доступные ей средства. Низкий рост позволил ей проскальзывать под атаками Йосинори, натренированная скорость – избежать удара, а дар крови, который Аямэ унаследовала от предков, – бить в ответ с силой, недоступной обычным женщинам. Она даже не преминула использовать ки, распространив ее густым слоем по всей тренировочной площади.

Йосинори еще какое-то время позволял сестре наносить удары, а после решительно пошел в наступление. Но если она и дальше будет так злиться, то тренировка закончится плохо. Если Аямэ не сумеет сдержаться, то выпущенная ею ки может кого-то ранить. Пару раз ее энергия уже разливалась, и только то, что никого не было рядом, позволило избежать неприятностей.

Резкий выпад заставил Аямэ отступить, и Йосинори тут же завершил заранее выстроенную серию ударов и последним выбил из рук Аямэ меч, который взлетел высоко в воздух и с глухим стуком рухнул на землю.

Аямэ тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Грудь высоко вздымалась, руки то сжимались в кулаки, то расслаблялись, а глаза были крепко зажмурены. Злость ее медленно сходила на нет, выплеснутая в коротком поединке, и Йосинори ждал, когда же она окончательно успокоится.

Он догадывался, что, помимо ярости на оммёдзи Сендая есть что-то еще, но не спешил задавать вопросы, иначе Аямэ бы и вовсе замкнулась в себе. Вместо этого Йосинори позволил ей собраться и постепенно прийти в себя.

Аямэ была не простой оммёдзи. Если Йосинори отличался от всех тем, что был полукровкой, сыном человека и кицунэ, то особенностью родословной Аямэ была их тесная связь с Сусаноо-но-Микото, богом бурь, морей и штормов.

Клан Сайто считался одним из древнейших кланов оммёдзи в стране и на протяжении столетий взращивал сильных духовных воинов, которые боролись с демонами. Отличительной чертой их были голубые глаза – первый из даров ками – покровителя клана. Второй дар заключался в способности сражаться с демонами едва ли не с рождения. Даже те члены клана, кто не выбирал путь оммёдзи, могли противостоять ёкаям. Третий дар – и большинство, кто так или иначе сталкивался с оммёдзи Сайто, называли его нежелательным – был в проявлении божественного характера. Почти все члены клана оказывались столь же вспыльчивыми и темпераментными, как и Сусаноо.

В Аямэ все три благословения ками проявились особенно сильно.

– Мне следует больше тренироваться, – произнесла она, подняв боккэн с земли и вернув его обратно на стойку для оружия.

– Ты очень сильна, нет никого, кто смог бы тебя одолеть, – возразил Йосинори, но Аямэ только зло фыркнула.

– Есть ты. И ты всегда побеждаешь меня, а значит, наверняка найдется какой-то демон, который сможет меня одолеть.

Ах, так вот в чем причина.

Аямэ всегда крайне остро воспринимала злодеяния ёкаев, и наверняка во время выполнения поставленной миссии что-то произошло.

– Я слышала, что на северной окраине города видели они, собираюсь проверить, так ли это. Если хочешь – присоединяйся, – сказала Аямэ и требовательно посмотрела на брата. – Ты не ответил, что с лисой.

– Я ее не тронул.

Она громко цокнула языком и сморщила аккуратный носик, будто действия Йосинори нанесли ей личную обиду. Вопросов Аямэ больше не задавала, а только развернулась и, вскинув подбородок, скрылась в жилом доме. Йосинори слышал тихие, приглушенные голоса молодых и нижестоящих по рангу оммёдзи, которые приветствовали старшую сестру, но ни разу она не ответила им. Наверняка уже к утру разойдутся разговоры, что наследница клана Сайто стала еще более заносчивой и невыносимой.

Убрав меч, Йосинори направился в сторону своего дома. Как сильнейшему оммёдзи страны, о чем свидетельствовали двенадцать генералов-сикигами, ему позволили иметь отдельное жилище. Домик был небольшим, даже крошечным, но руководство Бюро оммёдо не желало взращивать в своем лучшем ученике гордыню. Йосинори подозревал, что таким образом ему указывали на его место – рядового оммёдзи, но он относился к этому спокойно. До тех пор, пока никто не проявлял открытой вражды и притеснения.

Да и в любом случае иметь собственное жилье было большим преимуществом. В то время как остальные ученики занимали большой дом и соседствовали друг с другом в весьма аскетичных комнатах, Йосинори имел возможность обустроить свои комнаты в соответствии со своим вкусом и без вмешательства в личные практики посторонних. Он прекрасно помнил, какими шумными порой оказывались некоторые ученики, а стены общего дома всегда были слишком тонкими, так что сконцентрироваться на собственных занятиях часто не представлялось возможным.

Дом встретил Йосинори прохладой и чистотой. Служанки, нанятые Бюро, всегда поддерживали порядок, вне зависимости от того, на какое время уезжали оммёдзи. И неважно, когда они вернутся, их жилища всегда были аккуратными и готовыми к пользованию.

Закрепленная за жильем Йосинори служанка почтительно и глубоко поклонилась, когда он вошел внутрь. Она не произнесла ни слова, а только кивнула и указала рукой на стол, на котором уже стояли пышущие паром блюда: несколько онигири[59], лапша удон с овощами. Холодные закуски также присутствовали, но ничто из предложенного не привлекало Йосинори, хотя поесть следовало. Он все же намеревался присоединиться к Аямэ на охоте, чтобы в случае необходимости остановить от безрассудного поступка. Прежде такого не случалось, но если в дело был замешан они, то стоило проявить осторожность и предусмотрительность.

– Благодарю, Нагаи-сан, вы можете идти, – поклонился в знак признательности Йосинори. Он видел, как недовольно она осмотрела его испачканную одежду и наверняка отметила его равнодушный взгляд на блюда, но промолчала, как и всегда. Равно как и любая другая служанка Бюро или любого храма, где останавливались оммёдзи. Работа служанок заключалась в том, чтобы следить за состоянием молодых господ и их жилья, а не комментировать то, что они делают. И каждая женщина беспрекословно следовала этому правилу.

После смены одеяние на чистое Йосинори все же заставил себя поесть. Силы ему понадобятся. Врожденное чутье подсказывало, что ночью может произойти что-то неожиданное. Это чувство всегда посещало его перед действительно плохими происшествиями.

Быстро разобравшись с едой, Йосинори проверил снаряжение. Клинок легко вынимался из ножен, в складках оби были спрятаны несколько офуда для быстрого к ним доступа. Йосинори прислушался к себе: ки текла по телу ровно и спокойно, так что проблем с призывом сикигами не возникнет. Еще раз окинув взглядом дом, в котором пробыл не так много времени и который придется снова покинуть, пусть и ненадолго, он ощутил уже привычную тоску. Сможет ли он когда-то осесть на одном месте без нужды всегда куда-то спешить?

Перед глазами возник образ Генко, которая, как раз наоборот, была прикована к одному месту на долгие годы. Но даже не зная, что ее связали с конкретным местом, она все равно оставалась там, столетиями не двигаясь дальше окружающих ее гор. А ведь раньше она вместе со своей богиней путешествовала по всей стране. Интересно, каково это – неожиданно остаться на одном месте? Возможно, стоит спросить ее об этом в следующий раз…