Когда луна окрасится в алый

Глава 22. Невидимое взору

Туман был столь густым, что уже через дзё все терялось из виду.

Генко осмотрелась, но даже ее обостренные зрение и слух не дали возможности узнать о происходящем, пусть она и ощущала присутствие богов. Ками постепенно нисходили на землю; и, хотя никто их пока не видел и не слышал, присутствие чувствовалось более чем остро. Она давно не ощущала такого количества богов и ради людей хотела бы и дольше не испытывать этого, но если сегодняшняя битва на Хякки яко будет проиграна… Парады демоны будут проводить каждую ночь, а не только эту, и уже никто не сможет помочь людям.

Тетсуя поежился, пытаясь хоть что-то рассмотреть, хотя и знал, что ничего не выйдет. Упорства ему было не занимать, так что Генко решила не одергивать парня в который раз, безуспешно напоминая ему о пустой трате времени и энергии. От мальчишки растекалась гулкая, равномерная сила, которой прежде не было в жилистом теле. Однозначно работа Аямэ. Девчонка вбила себе в голову, что просто обязана сделать из Тетсуи хотя бы мало-мальски приличного воина, и почти каждый день тренировала его вместе с Сорой. Злилась, недовольно косилась на ямабуси-тэнгу, но упрямо продолжала работать.

Сиракава же погрязла в молчании. Гнетущая тишина накрыла деревню и не отпускала ни на мгновение последние несколько недель, и по мере приближения Хяккияко становилось только хуже. Местные, кто обладал хоть какой-то внутренней силой, несколько раз приходили в храм и настойчиво требовали избавиться от Генко, заявляя, что с момента прибытия оммёдзи ситуация в деревне только ухудшилась. Каннуси и мико заверяли, что с проблемой разбираются, но вскоре даже не пришлось использовать эту маленькую ложь. Туман, столь нехарактерный для этого времени года, сгущался с каждым днем всю последнюю неделю, знаменовал прибытие ками на землю и загнал людей в дома. Иногда, когда Генко подходила близко к человеческим жилищам, она слышала встревоженный шепот, что война, разросшаяся по стране, наконец добралась и до их деревни.

Йосинори бесшумно приблизился к Генко и стал справа от нее. Кусанаги, прикрепленный к его поясу, притягивал взгляд, даже находясь в ножнах, тем, что ловил редкие вспышки света от духов и факелов своим темным металлом. Оружие, способное убить бога. Ёкаи старались держаться от Йосинори хотя бы на расстоянии четырех шагов, только бы не попасть под удар клинка. Большинство знали, что опасность им не грозит, но страх перед оружием, которое добыл в бою сам Сусаноо, заставлял их сторониться меча.

– Так и ощущаются боги? – Тетсуя едва не дрожал от переполнявших его эмоций из-за разливающейся в воздухе ки. С каждым мгновением она становилась все гуще и насыщеннее, так что теперь ее могли бы ощутить и обычные люди, окажись они поблизости. Но Генко не была настроена на то, чтобы сиракавцы пострадали, так что вокруг деревни установила барьер, и местные относительно спокойно переживали все происходящее в домах.

Сора, стоявший возле своего ученика, кивнул, рассеянно поглаживая свое оружие. Старый, даже древний меч-тати, который Генко помнила по давним сражениям, был верным спутником ямабуси-тэнгу в каждом бою, где ёкаю приходилось участвовать.

– Лучше соберись, иначе быстро потеряешь концентрацию и будешь лишь помехой в сражении. – Аямэ поправила колчан со стрелами и сурово посмотрела на взволнованного Тетсую. Он немного стушевался, но окончательно так и не успокоился, только прикусил губу и крепче сжал кулаки.

Тишина, в которой отчетливо звучали птичьи трели, журчание ручья и редкие крики животных, давила. Генко недовольно поджала губы, но продолжила стоять, ожидая, когда же ками окончательно появятся на земле.

Когда к ней прилетел Карасу-тэнгу и сообщил, что на Хякки яко боги намерены снизойти, она восприняла это спокойно, но когда он еще и уточнил, что они снизойдут сюда, в горы, окружавшие Сиракаву, то самообладание Генко пошатнулось. Не столица, не опустошенные войной земли. Нет. Ками выбрали своим полем битвы деревню, к которой она была привязана. Они решили, что раз Озему живет здесь, то и уничтожить его следует на месте.

И хотя Генко понимала богов, это не отменяло того, что она не желала разрушений этой земле. За время, проведенное здесь, Генко в какой-то степени начала считать эти леса и горы своими. Никто не хочет, чтобы то, что принадлежит им, было уничтожено. А битва точно не обойдется без потерь, и неважно, будь то природа, люди, ёкаи или же ками.

Когда стало известно место грядущей битвы, Йосинори вновь отправился в столицу, в этот раз за подмогой. Оммёдзи и некоторые каннуси изъявили желание присоединиться к сражению, о чем он узнал благодаря письмам от своего сенсея. И чтобы доказать серьезность ситуации и выразить благодарность за помощь, Йосинори лично вызвался сопроводить людей в Сиракаву.

Генко тогда согласилась, что его сопровождение будет благом, но следующие несколько дней до возвращения Йосинори с подмогой никак не могла успокоиться.

Никто не смог подняться в горы, чтобы выследить Озему и разобраться с ним до грядущей битвы. Туман Ёми так плотно окутывал вершины гор, что любой, кто приближался к дому ками, упирался в непроходимую стену. Генко подозревала и отчаянно надеялась, что барьер к Озему был столь крепким, потому что ками окружил им себя, как коконом. И когда придет время, туман последует за Озему на поле битвы, оставив горы без защиты.

Мысли Генко медленно, но неотвратимо перетекли к Йосинори. Воспоминания о его ране были слишком свежи, мелкие боги продолжали пропадать, а она сама никак не могла вырваться, все так же привязанная к этим землям, в чем винила все того же Озему. Даже Аямэ, кажется, начала думать, что отношение Генко к ее брату было не только дружеским. Генко предпочла проигнорировать это, сосредоточившись на том, чтобы вновь в полной мере овладеть возвращенными способностями.

Воздух задрожал и покрылся рябью, из тумана вышел Карасу-тэнгу и вежливо поклонился Генко. Он выглядел не слишком напряженным, но и спокойным его нельзя было назвать, особенно после того, как он бросил нечитаемый взгляд на Аямэ. После столкновения с Кагасе-о Карасу-тэнгу иногда странно посматривал на Аямэ, словно пытался в ней что-то увидеть. Генко было любопытно, в чем причина столь пристального внимания, но вмешиваться в дела ёкая не намеревалась.

– Ками Небес, жители Такамагахары, спустились сегодня на землю, чтобы восстановить высший порядок и возвратить мир, что был так жестоко нарушен, – торжественно произнес Карасу-тэнгу, из-за чего Генко отчаянно захотелось закатить глаза, но она сдержалась. Все же люди дурно на нее влияли. Прежде она не позволяла себе такие вольности.

Туман медленно и неохотно начал растворяться, когда сияющая золотая дорога появилась в небе и, расширяясь, устремилась на землю. На ее вершине, сияя подобно драгоценностям, стояли боги – могущественные и ужасающие настолько же, насколько были прекрасны и величественны.

Духи и мелкие ёкаи торопливо припали к земле, люди почтительно склонились в глубоком поклоне, Генко и тэнгу поклонились не настолько низко, как люди, но достаточно, чтобы показать всю степень своего почитания и уважения богам.

Дышать было сложно. Энергия ками давила настолько сильно, что хотелось рухнуть на землю, свернуться младенцем и дрожать от той мощи, которая грозила все уничтожить. Генко слышала, как люди стали дышать чаще, пытаясь прийти в себя, как крепче стискивали зубы, как дрожали всем телом, не в состоянии выносить присутствие богов.

Незаметно и аккуратно кицунэ направила поток собственной энергии на людей, покрывая их тонким слоем защиты. Это не спасало от божественного влияния полностью, но теперь они хотя бы могли вдохнуть полной грудью, а не жадно глотать воздух короткими вздохами.

– Как всегда, слишком заботишься о людях. – Голос был подобен грому – раскатистый и гулкий, пробирающий до дрожи.

Более слабые оммёдзи вздрогнули и еще больше прогнули спины в поклонах, но Йосинори и Аямэ, которые и до этого чувствовали себя вполне спокойно, остались на месте. Разве что Аямэ нахмурилась, но смолчала. Что было разумно – Сусаноо-но-Микото был вспыльчивым и быстрым на расправу, так что задавать вопросы ему следовало только в том случае, если он сам позволял это сделать.

– Это моя обязанность, – спокойно ответила Генко, чуть ниже склонив голову.

Сусаноо какое-то время молчал, но вскоре хмыкнул и небрежно произнес:

– Встаньте, у меня спина разболелась от одного взгляда на вас, а вы застряли в этой позе и не разгибаетесь.

Неторопливо все выпрямились, но взгляды все равно остались прикованы к земле, не рискуя гневить бога. Одобрительно загудев, подобно буре, Сусаноо прошелся взглядом по людям. На мгновение он задержался на Кусанаги, прикрепленном к поясу Йосинори, но Сусаноо смолчал, лишь продолжил дальше осматривать смертных, вдруг замер, а после и вовсе рассмеялся.

– Я помню твой клан! – в мгновение ока оказавшись перед ошарашенной Аямэ, громко произнес ками. – И даже припоминаю тебя…

Аямэ дернулась от неожиданности и подняла взгляд, чтобы встретиться с такими же пронзительно-голубыми глазами, как и у нее.

– Я вижу в тебе свой нрав. Хоть кто-то из Сайто унаследовал мое благословение. Против богов остатки моей благодати не помогут, но раз ты достаточно схожа со мной, то выдержишь еще немного.

Аямэ успела только непонимающе покоситься на Йосинори и Генко, как большая, сверкающая молниями рука тяжело опустилась на ее плечо. Аямэ охнула, напряглась всем телом, задрожала и тут же стиснула зубы крепче, чтобы больше не проронить ни звука. Генко знала, что боль Аямэ не шла ни в какое сравнение с обычной раной. Благодать, которой делился Сусаноо, была такой же, как и ее владелец, – буйной, резкой, пылающей, и она часто сжигала своих носителей дотла.

Рука бога поднялась с плеча Аямэ. Ее трясло, она судорожно втягивала воздух, а в дыхании слышался запах крови.

– Сильна! – одобрительно прогудел Сусаноо. – Даже не закричала – все выдержала! Вот это мое наследие!

«Только вот язык или щеку прикусила, лишь бы не рыдать от боли», – мелькнуло в мыслях Генко, когда она смотрела на тяжело дышащую Аямэ.

Стоило богу отвернуться и обратить внимание на других оммёдзи, большинство из которых благоразумно смотрели в землю, Генко подскочила к Аямэ и быстро и незаметно распахнула ее ворот хаори и нижнюю рубашку. На бледной коже отчетливо виднелась багровая, словно родимое пятно, метка ками – отпечаток ладони.

– Умница, что смолчала, – рассеянно пробормотала Генко, прикладывая к пылающей метке два пальца, прохладных и оттого приятно контрастирующих с ожогом.

Йосинори высился за спиной Генко подобно стражу, оберегающему свою госпожу, и, пока она залечивала рану и облегчала последствия божественной благодати, Аямэ внимательно следила за братом. Генко знала, как он сейчас выглядел: более хмурый и сосредоточенный, чем обычно. Темные глаза находились в постоянном движении – он то и дело осматривал окрестности, ища опасность, которой не было. Сусаноо заставил всех отступить, не говоря уже о том, что на землю сходили и другие боги.