Когда луна окрасится в алый

Стоило только закончить с лечением, как лес засиял золотом, и Генко отвернулась от Аямэ, склонившись так низко, что волосы касались земли.

– Инари-сама.

Она была не первой богиней, спустившейся с Небес, но первой, кто привлек к себе столько внимания. Аямэ и Йосинори, равно как и остальные оммёдзи, повторили поклон Генко, но, когда та выпрямила спину, остальные не поднялись.

Инари действовала совсем как Сусаноо: сначала осмотрела всех несколько придирчивым взглядом, а после разрешила подняться. Взгляд ее лисьих глаз был острым и требовательным, из-за чего, как знала Генко, у многих возникала непрошеная мысль: пусть физически Сусаноо и был сильнее, но Инари явно могла выиграть в сражении за счет ловкости и хитрости, которые сквозили в ее выражении лица и движениях.

– Мое дитя, – богиня мягко обратилась к Генко, которая вежливо и почтительно кивнула, – уже освоилось с силами.

– Да, моя госпожа.

– Я рассчитываю на тебя и твоих лисиц.

Генко чуть нахмурилась, испытывая неловкость: лисы были самыми обычными животными, и пусть уже бросались в бой против они, в битве против могущественных богов и демонов им не выстоять. Даже если Генко отдаст им все свои силы.

Инари, явно поняв замешательство своей подчиненной, улыбнулась и мягко отступила в сторону, так что теперь стала видна часть леса, что прежде была скрыта в божественном сиянии.

Двадцать лисиц идеально ровными рядами сидели на земле, опустив головы. Разных оттенков шерсть лоснилась в сиянии, что источали ками, ветер колыхал траву у их ног, но сами лисы замерли, как статуи. Ни одно ухо или хвост не дернулись за то время, что Генко и оммёдзи смотрели на них.

– Это…

Дыхание Генко перехватило, а глаза защипало от сдерживаемых слез. Она была счастливо взволнованной, неотрывно глядела на неподвижных лисиц, пока Бьякко не произнесла:

– Твои командиры заждались твоего возвращения. Отдай им приказ, сестра.

– Поднимитесь.

Голос Генко был шепотом, но лисицы тотчас подняли свои морды и уставились на своего генерала. Она улыбнулась немного беспомощно и неуверенно, но этого было достаточно – лисы бросились к ней, на бегу превращаясь в женщин.

– Кицунэ!.. – недоверчиво пробормотала Аямэ.

Конечно же, командиры Генко не могли быть простыми лисицами, но все равно появление двадцати разодетых в пестрые наряды женщин оказалось слишком неожиданным. Все оммёдзи сделали несколько шагов назад, только бы избежать столкновения с явно взволнованными красавицами, которые, ластясь, окружили Генко.

Йосинори не отводил от Генко взгляд, но дал больше личного пространства, хотя отголоски пророческого сна давили, заставляя думать о худшем. Долгожданная встреча Генко со своими командирами была настоящим благословением, которое оказала Инари, и Йосинори подозревал, что это некая форма извинения за столь долгое наказание.

Взгляд его метнулся к богине, которая тем временем плавно подошла к Тетсуе. Он едва дышал, неотрывно глядя на ками и не обращая внимания на остальных богов, заинтересованно посматривающих на человека, что привлек внимание Инари.

– Очень дальний родственник, – туманно произнесла богиня, спрятав руки в рукавах ярко-алого, как паучьи лилии, кимоно. – Возможно, по линии сестры? У него была сестра?

Инари посмотрела на Бьякко, которая не отходила от своей госпожи, хотя порой и бросала заинтересованные взгляды на старшую сестру. Бьякко задумчиво покусала нижнюю губу, силясь вспомнить что-то, а после нерешительно произнесла:

– Да, но не родная, по дяде со стороны отца. Он тогда понравился Бисямонтэн-сама.

Тетсуя нервно сглотнул, переводя взгляд с богини на кицунэ, но задать вопрос боялся.

– Точно, – кивнула Инари, а после повернулась к Тетсуе, еще раз осматривая его с ног до головы. – Дальний и не прямой потомок того парня, из-за которого я изгнала Генко. Воля Небес действительно странная вещь.

Йосинори дернулся, словно ему дали пощечину. Это казалось нереальным, чтобы Тетсуя… Генко всегда ощущала в нем каплю божественной энергии, будто кого-то из предков одарил благодатью ками. Но она даже не подозревала, что юноша мог сохранить каплю ки, которой Генко лично одарила своего возлюбленного и его родных, которых, видимо, тоже оберегала. Могла ли тогда сестра возлюбленного Генко сохранить в себе отголоски энергии, а после передать ее через поколения Уэно Тетсуе?

Вряд ли Йосинори узнает ответ на этот вопрос, но часть его не могла прекратить думать, что почувствует Генко, если узнает, что парень, который пытался ее убить и так долго ненавидел, – дальний потомок бывшего возлюбленного? Очевидно, увлеченная беседой со своими подчиненными, она не слышала откровения Инари, но надолго ли это неведение?

– Думаю, ты достоин.

Инари оказалась перед Тетсуей мгновенно. Он заметно вздрогнул и поспешно опустил голову. Ками словно ждала этого. Подавшись вперед, она едва коснулась губами его лба, а Тетсуя шумно вдохнул. На короткое мгновение он вспыхнул золотистым сиянием – благодать Инари-ками-сама слилась с ним, – но благодаря свету, что исходил от богов, вспышка осталась незамеченной. Лишь те, кто следил за богиней плодородия, видели произошедшее.

Генко к их числу не относилась.

Ками продолжали сходить с Небес. Сияние и аура каждого из богов разнились: кто-то ощущался ярче и сильнее, кто-то, наоборот, казался тихой заводью на фоне бурной энергии более могущественных богов. Десятки тех, кто правил этим миром, устанавливал свои правила и требовал безоговорочного почитания, сейчас стояли бок о бок со смертными и взирали на происходящее со странной смесью пренебрежения, презрения и опасения во взглядах.

Кто-то из богов был более расположен к беседам, поэтому подходил к смущенным и явно польщенным оммёдзи. Другие ками стояли с высоко поднятыми головами, вздернув подбородки, не желая опускаться до разговора с простыми смертными. Сусаноо высился над Сорой, скрестив могучие руки на груди, так что его одеяние плотно обтягивало крепкие и толстые, словно стволы деревьев, предплечья. Ямабуси-тэнгу на фоне бога казался тонким, едва ли не хрупким. Инари же стояла в стороне. Она не выглядела слишком отдаленной от людей, но и не стремилась к ним, заняв позицию независимого наблюдателя.

Боги сходили на землю кто сам, кто с помощниками. Ками уже сравнялись числом с людьми, ненамного уступая в количестве, а их подданных было еще больше, но врата в Такамагахару никак не закрывались. Наконец на золотой дороге появился последний из богов. Окицу-хико-сама прибыл один, без своей сестры, с которой практически никогда не расставался, но был в сопровождении инугами, которого Генко уже однажды видела. Именно эта псиная голова вместе с Карасу-тэнгу прибыла к ней в гости, чтобы сообщить о пропаже ками.

– Что ж, я даже не удивлен, – рассмеялся Сусаноо, когда сразу после прибытия бога домашнего очага дорога, ведущая в Такамагахару, исчезла. – Аматэрасу и Цукуёми никогда не участвуют в хороших битвах!

– Они наши Солнце и Луна, их место на Небесах. – Инари мягко выступила вперед, привлекая к себе внимание. Ками за ее спиной закивали, соглашаясь.

– Признаться, я удивлен, что ты тоже здесь, – Сусаноо смерил Инари внимательным взглядом. – Думал, опять все скинешь на своего генерала и ее помощниц.

– Я именно там, где должна быть, Сусаноо-сама.

Атмосфера из дружелюбной быстро превратилась в напряженную. И пусть их все еще сдерживали правила Небес, ками могли развязать битву и стереть Сиракаву с лица земли.

Люди предусмотрительно попятились, ощущая опасность, приправленную запахом надвигающейся грозы и свежей травы. Генко готова была податься вперед, чтобы защитить свою богиню, но твердая рука Йосинори на ее плече не позволила этого сделать.

– Подожди, – попросил он.

Генко сдержала колкую фразу, которая наверняка бы задела Йосинори, и просто повернулась к богам. Сусаноо нависал над Инари скалой, но богиня выглядела уверенной, расслабленной и непринужденной; и развяжись сейчас настоящее сражение – никто бы не рискнул угадать победителя. Бог грома был огромным и опасным, но и богиня плодородия не выглядела беспомощной.

Они не отводили взгляды друг от друга довольно долгое время. Люди напряженно посматривали на ками, не решаясь ни отвернуться, ни просто отойти чуть дальше. Ёкаи и духи, наоборот, заинтересованно вытягивали шеи, внимательно следя за происходящим. Еще бы! Не каждый день можно увидеть, как два могущественных создания готовы вцепиться друг в друга. Живя на землях под покровительством Генко, они в большинстве своем вели довольно скучное существование.

– Не сейчас, – в итоге коротко произнесла Инари, и воздух мгновенно прекратил дрожать от силы ками.

– Разговор не окончен, – недовольно проворчал Сусаноо.

– Зачем только устраивать войну против ками, если они сами могут друг друга убить?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что все тотчас замерли и принялись крутить головами в поисках говорившего. Йосинори поспешно достал из ножен Кусанаги и стал точно между Генко и Аямэ. Последняя возмущенно покосилась на брата, очевидно оскорбленная столь покровительственным жестом, но в итоге смолчала. Остальные же оммёдзи встревоженно озирались, глядя то на ёкаев, то на богов.

– И кто же это сказал? – потребовал ответа Сусаноо, положив внушительных размеров ладонь на рукоять своего клинка.

– Тот, кто с каждым днем видит в идее Озему-ками-сама больший смысл, чем в существовании нынешнего божественного порядка.

Генко обводила быстрым взглядом каждого из присутствующих, пыталась прочесть в их аурах эмоции, но ничего не выходило. Все, кого она видела, были встревожены, напуганы или же напряжены. И ни одного предвкушения и мрачной решимости, которая так отчетливо звучала в голосе говорившего.

– Вверху! – Тетсуя указал пальцем на суги, на ветвях которого сидел инугами.

– Ты!..

Окицу-хико выглядел потрясенным. Его помощник ведь не мог оказаться предателем; он лично очищал эту голову, чтобы дух не превратился в онрё, но…

– Вы хороший ками. – Слова инугами звучали особенно оскорбительно, после того как он признался, что предпочитает Озему остальным богам. – Но вы беспомощны. Следить за семейным очагом людей и покровительствовать молодоженам? Не желать достичь вершин власти, а довольствоваться ролью незаметного бога? Окицу-хико-сама, вы с сестрой слабы, вас подавляют такие боги, как Сусаноо и Инари, что забирают себе всех почитателей, оставляя остальным богам лишь крохи веры. Разве вы не видите, что это ослабляет вас?

Кровь вскипела в Генко, когда она услышала практически те же слова, что ей говорил Озему. То же указание на несправедливость, живущую в Небесных чертогах, практически те же фразы, призывающие изменить основы мироздания.

– Он сошел с ума, – фыркнула Аямэ, гневно взирая на инугами.

– В его словах есть зерно истины, – возразил Йосинори, и Аямэ с Генко вперились него взглядом.

– Брат!..

– Я не согласен с ним, если ты опасаешься этого, – тут же успокоил он Аямэ. – Но это не значит, что я не могу видеть в его словах долю правды. Признавать правоту врага – его личную правоту – не значит принять его сторону.