Когда луна окрасится в алый

Глава 24. Истина и ложь

Боги нахмуренными статуями стояли поодаль от людей, раздраженно переругиваясь друг с другом. В любое другое время Генко попыталась бы образумить их, чтобы те не показывали подобного отношения к верующим, но сейчас это было бесполезно. Да и почитатели сейчас совершенно не обращали внимания на ками, сосредоточившись на себе. Мелкие и более серьезные раны, слезы от страха или по погибшим товарищам, ужас от осознания пережитого – оммёдзи и каннуси жались друг к другу, как лисята в норе, пытаясь принять произошедшее.

Генко тихо ходила между пострадавшими, излечивая их тела, но не души. Почти все смогли выстоять против первой атаки демонов и духов, но она сомневалась, что больше не будет нападений. Озему так и не появился, и это настораживало.

Йосинори вместе с Аямэ, Карасу-тэнгу и несколькими более стойкими оммёдзи уносили с поля боя тела погибших, дабы после сжечь их божественным пламенем. Аямэ хотела попросить Сусаноо оказать честь тем, кто покинул мир живых, но Генко сомневалась, что ками согласится. Сусаноо и в лучшие времена был непредсказуемым, вспыльчивым и упрямым, а теперь, когда он стал причиной отступничества некоторых младших ками, когда не мог сражаться во всю мощь… Крайне сомнительно, что он окажет такую услугу, хотя не следовало исключать и настойчивость Аямэ. Она поразительно раздраженно посматривала на бога-покровителя своего клана.

Но если Сусаноо все же откажет в просьбе, Генко обратится к Инари. Ее богиня вряд ли поступит столь жестоко. Бьякко, которая неотрывно находилась возле госпожи, наверняка поможет сестре в этом вопросе.

– Почему?

Генко присела перед незнакомой оммёдзи, мягко касаясь рассеченного лба еще совсем юной девушки. Кровь стекала по ее лицу не прекращая, но казалось, что она даже не осознает этого.

– Что именно «почему»? – негромко задала вопрос Генко, ощущая присутствие Йосинори за спиной. Она быстро покосилась в сторону богов, к которым решительно двигалась Аямэ. Генко искренне пожелала, чтобы девушку не сочли излишне дерзкой и не испепелили на месте. Присутствие рядом с Аямэ Карасу-тэнгу немного успокаивало.

– Почему ками сдерживались? – Пустой взгляд девушки устремился на Генко, но она сомневалась, что оммёдзи ее видит. – Они могли уничтожить врагов одним движением, но вместо этого…

– Мы не можем, дитя. – Инари бесшумно приблизилась к людям, большинство из которых испуганно попятились, низко склонив головы. Но девушка, которой богиня ответила, все тем же пустым взглядом смотрела вперед. – На земле мы скованы правилами Небес – слишком схожи с вами, людьми. И если проявим свою истинную силу рядом с вами, если убьем человека напрямую, то и сами будем наказаны согласно небесным законам, которые не простят нам этого. Нам приходится сдерживаться, чтобы не ранить ни себя, ни вас.

Оммёдзи кивнула, но Генко сомневалась, что она действительно поняла сказанное. Девушка равнодушно сдвинулась в сторону и уткнулась лицом в колени, скрываясь от всех в собственном маленьком пространстве.

Решив больше не беспокоить ее, Генко встала, окинула взглядом людей и, убедившись, что больше нет раненых, повернулась к Инари. Богиня смотрела на своего генерала не осуждающе, но что-то в том, как она это делала, заставило Генко внутренне подобраться и насторожиться.

Инари какое-то время молчала, неотрывно глядя на Генко, а после медленно повернулась к Йосинори, словно пыталась оценить его. Он стоял, склонив голову, но наверняка чувствовал интерес богини, хотя и не выказывал никакого волнения или страха. Казалось, что это удовлетворило Инари, и она вновь повернулась к Генко:

– Помни, где на самом деле твое место.

Только когда Инари вернулась к остальным богам, Генко смогла выдохнуть. Она даже не осознавала, что все это время не дышала, опасаясь не за себя, а за Йосинори. Инари не могла не знать, что ее подданная второй раз обжигалась о то же пламя, однако не предприняла никаких попыток остановить это, и Генко восприняла такое отношение как некое смирение. Богиня точно не одобрила увлечение своей кицунэ, но дала разрешение, хоть и указала на то, что должно быть на первом месте в жизни Генко. И это было куда больше того, на что она рассчитывала.

– Ты в порядке? – едва ли не шепотом спросил Йосинори, аккуратно беря Генко за руку.

– Нет, но буду, – таким же приглушенным голосом ответила Генко и покачала головой.

Хякки яко… Никто и предположить не мог, что этой ночью шествие сотен демонов достигнет таких размеров. Вряд ли теперь хоть кто-то будет в порядке. Люди, сражавшиеся с таким количеством ёкаев, больше никогда не смогут жить как прежде. Ее верные помощницы-кицунэ, что оплакивали погибших сестер, еще долго не оправятся от потери. Сотни исчезнувших духов, прежде населявших этот лес, никогда не вернутся, чтобы позаботиться о деревьях, животных и птицах, обитающих здесь.

Понадобится время, много времени, чтобы хоть немного восстановиться после произошедшего.

И ведь это даже не был конец.

Ветер, неожиданно спустившийся с горы, принес запах водяных лилий и опасности. Каннуси и оммёдзи позади Генко взволнованно поднимались на ноги, так поспешно, что спотыкались и едва не падали. Они торопливо призывали своих сикигами и всматривались в темноту, боясь открыть рот и задать вопрос. Девушка с пустыми глазами не отреагировала – она продолжала сидеть на земле, сгорбленная и отстраненная.

Генко взволнованно посмотрела на Йосинори, крепче сжав его руку, и он понял ее без слов. Его собственный сикигами – старуха Тайин – нависла над маленькой оммёдзи, оберегая ее от грядущей опасности. Генко отказывалась думать, что девушка уже сдалась, что пережитое настолько сильно отразилось на ней, что душа ее уже была мертва, хоть тело пока держалось.

– Нужно покончить с этим как можно скорее.

Сусаноо вышел вперед, грозно глядя на вершину горы, откуда дул ветер. За его спиной полыхал погребальный костер, и Генко невольно отметила, что просьба Аямэ все же была удовлетворена. Красная луна угрожающе нависала над лесом, словно пыталась запугать людей и богов, но их упрямые и решительные взгляды указывали на готовность встретиться с врагом.

– Нужно ослабить Озему, – произнесла Генко, рассеянно глядя на потерянную оммёдзи и бездумно поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Йосинори. – Теперь это может получиться. Как я и думала, туман Ёми, который не давал нам подняться в горы, следует за Озему.

– Что нужно сделать? – Он отреагировал сразу.

– Иссушить реку. Силы Озему привязаны к ее истоку. Он наверняка поглотил Хоси-но-Тама с силами ками, но если изначальный источник жизни оборвать или хотя бы ослабить, мощь его снизится.

– Насколько могущественным он может быть сейчас?

Словно в ответ на вопрос, в воздухе разлилась оглушающая ки, но не такая, как при схождении богов, а во много раз хуже. Подобно кислому запаху яда, распространяемая аура губила все, чего касалась. Лес умирал на глазах. Ветви опускались, сыпалась листва, жухла трава. И врагов было много. Если прежде Генко считала, что количество первых нападавших ужасало, то теперь… она не могла их счесть. Ки ёкаев вспыхивали темным пламенем, отдавая горьким вкусом предвкушения и жажды крови.

– Слишком могуществен.

Йосинори напоследок крепче сжал руку Генко, а после обхватил Кусанаги, готовый вступить в бой. Остальные оммёдзи тоже обнажали свои клинки и призывали еще сикигами, но помимо этого в каждом человеке отчетливо слышались страх и отчаяние. Их учили сражаться с демонами, да, но не становиться живым щитом между ками и их противниками.

– Я займусь источником, надеюсь, ты права. – Йосинори взглянул на Генко, ища в выражении ее лица принятие или же несогласие с его решением. Она молчала, и только поджатые губы указывали на то, что ей не хотелось отпускать его далеко от себя.

– Мы с тобой.

К ним приблизились Аямэ и Тетсуя. С благодатью богини последний стал выглядеть немного старше и значительно более уверенным в собственных силах. Рассеченная губа почти зажила, из-под разодранного в клочья рукава косодэ виднелось исцапаранное когтями предплечье, но благословение Инари способствовало скорейшему заживлению ран – можно было не волноваться о нем.

Генко осмотрела их, все еще неуверенно хмурясь, но решение было необходимо принять как можно скорее.

– Вам нужно уходить сейчас, пока они не добрались сюда, – в итоге произнесла она, задержав взгляд на Йосинори. – Река берет начало в одной из пещер на юго-востоке, из подводного источника. Достаточно закрыть вход в пещеру, чтобы река хоть немного обмельчала, – и Озему потеряет свои силы.

Тревога пожирала сердце, пока Генко рассказывала, как добраться до истока, но она старалась не выказывать своего страха. Она участвовала не в одном сражении в прошлом, но ни разу – в столь огромном и всеохватывающем.

– Не стоит волноваться, мы вернемся, – заверил ее Йосинори, очевидно заметив состояние Генко.

Она могла только коротко и нервно рассмеяться, покачав головой. Слишком громкие слова. Давать клятву в таких сражениях было глупо, но какая-то наивная часть Генко вцепилась в нее когтями и клыками, надеясь на лучшее.

Коротким кивком попрощавшись, Йосинори с Аямэ и Тетсую направились в гору, широкой дугой обходя приближающихся врагов. Краем глаза Генко заметила, как напряженным взглядом Сора проводил своего ученика, но в итоге отпустил.

Аура ёкаев становилась все более удушающей, но сами они не спешили показываться на глаза, заставляя всех присутствующих дрожать от напряжения. Тошнотворный запах разложения и гниения становился все гуще и гуще, пока в итоге не поглотил всех. Ками упрямо распространяли собственную ки в бессмысленной надежде перебить возникшую вонь, но не выходило.

Темная пелена накрыла лес, настолько черная, что не было видно ни единого дерева. Казалось, что к ней можно прикоснуться, как к шелку, – она извивалась, колыхаясь на ветру, но не пропускала ни капли света. И из этого всепоглощающего мрака вышел мужчина.

Сначала никто не узнал Озему. Он словно стал шире в плечах, а нагината[83] в его руках подчеркивала высокий рост. Одеяние, подходящее скорее самураю, а не ками, алым пятном выделялось на фоне черноты, но приковывало к себе внимание лицо. Восковая бледность кожи сияла могильным светом. Это было не привычное божественное свечение, отливающее серебром или золотом, это было тяжелое сияние Ёми, которое Генко видела только один раз в жизни и надеялась никогда больше не увидеть.

– Что он с собой сделал? – Бьякко, оказавшаяся рядом с Генко, зашипела кошкой, напряженно и настороженно глядя на Озему. Сестра явно хотела убраться подальше, но долг обязывал стоять до последнего, защищая мир и свою госпожу.

– Генко. – Голос Озему разнесся по лесу рокотом речных порогов, перекрывая шум. – Ты обдумала мое предложение?

Ками, ёкаи, духи и люди – все как один обернулись к ней. Генко же зарычала, обнажив верхний ряд зубов. Прежде она никогда так не поступала, но теперь ясно высказала свою позицию, дав безмолвный ответ.