Москва и мертвичи

Я опрокинул еще красного, лег в одежде на кровать, спать пока не буду, просто немного полежу. Только минут десять с закрытыми глазами.

Особенность третья: не высовывайся в дождь, бери зонтик

Городской романтик? Любите теплый весенний дождь и московские вечерние дворики? Не спорю, красиво, да и воздух свежий, вот только каждый раз вы подвергаете себя смертельной опасности. Самая дрянь обычно вылезает в дождь.

Слышали про рекордные потопы в Москве из года в год? Конечно, тут виноваты и городские власти, не занимающиеся ливневой канализацией (а может, и не надо ей заниматься, кто там только ни живет), но у дела есть и бесовская, сверхъестественная сторона. Весенний дождик очищает, моет город, заставляет его блестеть, но он же и проникает глубоко в его землю и стены и словно раскрывает поры, вытаскивая наружу духов, нечисть и энергетические ловушки. И с каждым годом эти ливни все сильнее, а мерзости вылезает все больше.

Забавно, что ненавидимые многими москвичами зима и снег, наоборот, немного «консервируют» обстановку. Под надежной снежно-ледяной подушкой мертвяки будто уходят в спячку и особо не тянут свои бестелесные руки и не кидают людей под колеса. Не тащат русалки прохожих в реки с набережных. И только в метро, под землей, продолжается загробная жизнь. Тут можно вспомнить, что зима и снег со льдом помогли победить крестоносцев, Наполеона и Гитлера, а всякие беды нередко происходят в стране под осень, когда заряжают дожди. И – очередной повод для конспирологии – подумать, почему городские власти не дают нам насладиться снежком, каждый год посыпая тротуары чудовищным слоем реагентов.

Про сам дождь надо сказать отдельно. Во-первых, он в Москве не самый экологически чистый. Еще хватает в Подмосковье грязных предприятий, выбросов от ТЭЦ и машин, мусоросжигательных заводов и черти чего еще. Во-вторых, все в школе проходили на биологии круговорот воды в природе. С водой из земли поднимаются и остатки того, что в ней жило раньше, и падают обратно с каплями воды, мелкими невидимыми червячками хтони, оседая на головах и плечах людей, заползая им в глаза, рты и уши, вызывая болезни, весенние обострения, несчастную любовь и депрессии. И поэтому, кстати, в столице гуляет круглогодичная ОРВИ: в межсезонье и зимой – от моды и естественных причин, а в остальные сезоны – от причин загробных.

Впрочем, что я в последнее время все о мертвяках и духах пишу? А есть же полно маскирующейся под людей нечисти, и она дождь тоже обожает – прохожих в это время на улицах меньше, возможностей для охоты – больше. Вот и тогда был апрельский дождь, когда я снова потерялся в тихих двориках старой Москвы между Покровкой и «Курской». Я был без зонта и нервно сбрасывал с головы и плечей лившуюся с небес воду, ругаясь на свою забывчивость и пытаясь сохранить в сухости очередную посылку с книгой. Я проделал большую часть пути на трамвае, сошел у «Ямы» и отправился дворами к очередному заказчику, опять в дореволюционный дом, да еще и с дорогим старинным изданием «Мертвых душ» (на нашем сайте есть раздел с антиквариатом). В общем, я очень надеялся, что Прасковья Никаноровна окажется простой московской бабушкой-интеллигентшей с экзотическим именем, а не ведьмой, которая попытается меня съесть. На телефоне оставались два процента батарейки, а надо было еще отчитаться о доставке, поэтому я не открывал карты и шел по памяти, срезая дорогу через дворы (и чертыхаясь, когда они оказывались несквозными). В какой-то момент я понял, что заблудился и вообще не узнаю район.

Весенний московский вечерок, смеркается. Дождь моет столицу от грязи и копоти. В воздухе пахнет новой жизнью. Вокруг старая Москва, усадьбы, доходные дома и ранние сталинки. Но мне страшно в этой красоте, я не узнаю ее, хотя весь район можно обойти за полчаса вдоль и поперек, тут три улицы и штук пять переулков. Вокруг никого, на домах почему-то нет адресных табличек, уже темнеет, я лезу за телефоном все-таки вбить адрес в навигатор и обнаруживаю, что он сел. И тут от стены ближайшего особняка отделяется он.

Старомодный костюм. Длиннющие руки и ноги. И нечеловеческая круглая голова, лысая, как бильярдный шар, с узкими глазами и гигантским ртом. Я замер от страха. Чудовище протянуло руки ко мне и медленно, подпрыгивая при каждом шаге, двинулось навстречу. С каждым его шагом мир вокруг меня начал меняться, теряя краски: мимо прошагал городовой, в арке двора зажегся газовый фонарь, прогрохотала бричка с ржущими лошадьми. Я опомнился, развернулся и побежал в арку. Существо понеслось вслед за мной. Теперь я летел по мелкой брусчатке мимо купеческих особняков, расталкивая прохожих и уворачиваясь от повозок. Я кинул взгляд назад – круглоголовый был уже в паре метров. И тут я врезался в уличного торговца пирожками с подносом на голове, кулебяки рассыпались по дороге, а он запричитал, вскинув руки. Времени на извинения не было, я в последний момент вскочил, увернувшись от руки преследователя, приготовившегося схватить меня за ногу, и продолжил бег.

Далеко уйти мне не удалось. Мощный удар в спину повалил меня наземь. Я понял, что это конец, и перевернулся, чтобы встретиться со смертью лицом к лицу. Круглоголовый открыл пасть так широко, что вторая половинка головы откинулась на сто восемьдесят градусов. Я зажмурился. Укуса не последовало. Он с силой рванул посылку, которую я продолжал сжимать в руках, и издал утробный вой. Я открыл один глаз и с изумлением поддался вцепившимся в коробку пальцам. Монстр не обращал на меня ни малейшего внимания. Урча, он разодрал картон и целлофан, пустил слюну и закинул «Мертвые души» себе в пасть. Острые клыки принялись разрывать старинную бумагу, а мир начал снова обрастать красками…

Очнулся я от резких, оглушающих звуков. Я полусидел на проезжей части Покровки, передо мной уже скопилась пробка гудящих машин, а вокруг стояли зеваки и снимали происходящее на телефоны. Я вскочил и побежал подальше от этого всего в спасительные переулки Чистых. К моему удивлению, видео так и не попало в вечерние новости, на Ютубе я его не нашел, и работодатель ничего не узнал. Отделался рассказом, что меня ограбили по дороге (что было правдой), разговором с полицией (где я от балды составил фоторобот «грабителя») и несколькими днями больничного, когда я вообще не выходил из дома и задумался о том, чтобы бросить работу, шарагу и уехать из Москвы. Если бы чудику нужна была не книга, а я, был бы уже мертв. Впрочем, средств на резкую смену жизни у меня не было, я жил от зарплаты до зарплаты, так что скоро я вернулся к своим курьерским обязанностям.

Так что, городские романтики, осторожней. Гуляйте в дождь не одни, в оживленных местах, зонтик не забывайте, берегите себя. Ну и с книгами поаккуратней.

* * *

Снилась какая-то дрянь. Я был орликом и болтался над городом в поисках добычи. Стояла пасмурная весна, прохожих и автомобилей на улицах почти не наблюдалось, то тут, то там разгоралось пламя пожаров, а в подвалах толпы мертвичей раздирали вопивших горожан на куски. Долгие поиски добычи увенчались успехом: на крыше старого особняка я увидел кошку и ринулся на нее с неба с мерзким криком. Кошка почуяла опасность и побежала, но я был быстрее. В момент удара когтями я осознал, что кошка – это тоже я, да и весь город – это я, и меня выдернуло из сна.

Проснулся с мигренью. Мерзкой такой мигренью, как будто пил, только не пил, бокал-другой вина на ночь не считается. В последнее время голова болела по утрам все чаще, я думал, что я метеозависимый, но в интернете врачи авторитетно рассказывали, что метеозависимость – выдумка и ничего такого не бывает. Впрочем, другие ученые говорили, что в Москве этой зимой рекордно скачет давление, рассказывали про барическую яму и барическую пилу, которые могут сказываться на самочувствии граждан. Ученые, на дискурсе верченые.

В любом случае в молодости со мной такого не было. Марья Петровна говорит, что это американцы испытывают на нас климатическое оружие, лучше б это были американцы, а не приближающаяся старость и износившиеся от нервов сосуды в голове. Постонав, я дополз до кухни за нурофеном. Помогал от головы мне только нурофен, через полчаса полегчает, как раз к выходу из дома.

ЛЕТ МИНИСТЕРСТВУ ДЕЛ – позже встретили меня запакованные элементы праздничной конструкции.

Рядом готовился стенд с фотографиями гордости московского отделения: Филатов, Мечников, Кочетков… Мы с Агатой пока не заслужили.

Я и забыл, дата совсем близко, внутри министерского здания уже начинали появляться декорации и украшения. Скоро юбилей нашего непревзойденного места работы, а значит, будет большой прием, торжественные речи, воздушные шарики, цветочные вазы, стенды с историческими вехами, шампанское, фруктовые тарелки, пьянка и несколько зачатых детей с даром от обоих родителей.

Поразглядывав первых ласточек дебоша, я неторопливо зашагал по лестнице на рабочее место, а навстречу застучали каблуки. Женька, давно ее не видел.

– Дима, Дима, Дима. Куда пропал такой красавчик? Совсем не навещаешь старых коллег. Ты наш кабинет-то помнишь? Околдовала, видать, мымра твоя. А тут такая женщина, как я, пропадает. Ты смотри у меня, доберусь на корпоративе!

Я послал ей воздушный поцелуй и смеясь преодолел пару пролетов по красному ковру, здороваясь с проходящими коллегами. В кабинете обнаружилась поджидающая меня напряженная Агата. На коленях у нее стояла сумочка, в которую она вцепилась, как уносящий добычу коршун.

– Барченко, надо тебе кое-что показать. Это важно. Пошли.

– Куда? Зачем?

– Не задавай лишних вопросов, – нервно приказала она.

Я пожал плечами и молча проследовал за ней обратно по лестнице в гардероб. Мы оделись, вышли через проходную под насмешливым взглядом Жени, околачивающейся у охраны. Агата закурила и прошла несколько зданий вдоль улицы, прежде чем завернула во двор похожего на питерский дома-колодца.

Она осмотрелась по сторонам, после чего отвела меня в самый дальний и неприметный угол за хозяйственной пристройкой, там повторно осмотрелась и проверила, нет ли на здании камер. После чего извлекла из сумочки смятый конверт из крафтовой бумаги гречишного цвета.

– Это бросили мне в почтовый ящик. В предпоследний раз я проверяла его позавчера, сегодня с утра обнаружила конверт. Прочти.

Я достал письмо. На бумаге размашисто и коряво, словно писал ребенок, без указания отправителя было выведено: «Назаров контактировал с, как вы говорите, западниками. Донесите информацию до вашего руководства, но не доверяйте никому. У меня есть основания полагать, что среди вас работает двойной агент, возможно, даже несколько».

Во дворе завыла вьюга, предательски заблестел под ногами лед. Я почувствовал себя очень зябко и неуютно.