Иисус: История просветления

— Я имел в виду вовсе не это, господин, — отозвался Кверул со смешком. — Но если ты пойдешь быстрее, я, так и быть, перестану так тебя называть.

Он явно хорошо знал окрестности, передвигался скорым шагом, не мешкал на поворотах и не ждал, пока луна выглянет из-за облаков, чтобы рассмотреть дорогу. Иисус постепенно приходил в себя, и потому ему все чаще представлялся Иуда, запертый в тесной темнице.

— Мне надо вернуться, — произнес юноша.

— Ты скоро увидишь своих друзей. Обоих. Они исполнили то, что от них требовалось.

Вдруг Кверул взял Иисуса за руку. По всей видимости, они добрались до места. Кверул распахнул дверь приземистого строения, отличавшегося от окрестных домов тем, что изнутри доносился пряный аромат сандалового дерева. Иисус остановился, и Кверул оглянулся на юношу.

— Мне знаком этот запах, — сказал Иисус.

— Да, жрецы жгут это дерево в храме. Только вообрази, сколько стоит такой костер. Впрочем, имея достаточно золота, и самого Бога можно превратить в дым.

Кверул усмехнулся. Он терпеливо ждал, пока Иисус соберется с мыслями. Близился рассвет, а перед рассветом, как известно, ночь холоднее всего. По пути сквозь лабиринт переулков Иисус не ощущал холода, но теперь внезапно понял, что продрог.

— Ты предлагаешь укрытие, и я принимаю твой дар, — сказал он, — но не могу забыть о тех, кого оставил. Пообещай, что вернешься за ними.

Кверул кивнул. Иисус тяжело вздохнул и переступил порог, влекомый сандаловым ароматом и теплом очага.

Иисус пробудился от долгого и глубокого сна и увидел, что солнце уже давно взошло. Молодая женщина вошла в комнату и поставила рядом с постелью ведро, наполненное водой, точно так, как делала каждое утро его мать. Иисус умылся, заметил в отражении, что шишка с головы исчезла, а когда ощупал голову, убедился, что не осталось даже шрама, как будто бы шишка и не появлялась.

Дом был достаточно просторным, имел несколько комнат, и пол был не земляным, а деревянным. Вместо тростниковых факелов комнаты освещались масляными лампами в изукрашенных золоченых подставках, а потолок в центральной комнате отсутствовал, так что возникало подобие римского атрия. Здесь явно проживали люди с достатком. Иисус прошел в комнату, где за столом трапезничали четверо людей. Один из них, Кверул, тот самый патриций с орлиным носом, чей профиль напоминал изображения на римских монетах, обернулся. Все четверо выглядели вполне обыденно, члены семьи, а не заговорщики. Мановением руки Кверул пресек вопрос, готовый сорваться с уст юноши.

— Еще рано. Перекуси с нами. Пора привыкать к новой жизни.

Кверул говорил столь же твердо и уверенно, как и прошлой ночью. Иисус присел рядом с ним, принял блюдо с пшеничными лепешками, маслинами, смоквами и сушеным мясом. Никогда в жизни ему не доводилось вкушать столь сытный завтрак. Заметив, как мало положил себе юноша, Кверул рассмеялся.

— Не стесняйся. Хоть ты из Назарета, голодать не обязательно.

Упоминание о родной деревне заставило Иисуса встрепенуться, а воздух в помещении словно затвердел, и прочие трапезничавшие, две женщины и мужчина, поднялись и вышли из комнаты.

— Они боятся, что их увидят рядом со мной? — спросил юноша.

Кверул покачал головой.

— Не совсем. Но принимать тебя под нашим кровом — честь сомнительная. И не смотри так, я не имею в виду, что это опасно. Тут тебе ничто не грозит.

По тому, как вел себя Кверул, Иисус решил, что это его дом. Другой мужчина — наверное, брат Кверула — был, вероятно, мужем одной из женщин, а другая, скорее всего, приходилась женой самому Кверулу. Продолжая размышлять, Иисус позавтракал и запил еду вином, подслащенным медом и разбавленным водой.

— Почему дверь тюрьмы оказалась открыта?

— Считай это знаком — или стечением обстоятельств. Тебе ли рассказывать, как мыслят иудеи? Разве не об этом толковал твой слепой друг Исаак? — Иисус приподнял бровь, но Кверул пренебрежительно отмахнулся. — Я не собираюсь говорить загадками. Мы знаем Исаака, а через него узнали о тебе. Оставалось лишь тебя отыскать.

Иисус криво усмехнулся.

— И чем же я так важен?

— Не все сразу, если не возражаешь. — Кверул встал из-за стола. — Если насытился, я хочу кое-что тебе показать.

Иисус кивнул. Он чувствовал себя на удивление бодрым и сильным. Ни следа лихорадки, ни намека на слабость в ногах. Исцеление, должно быть, было частью того же чуда, которое вывело его из темницы, а потому не стоит задаваться лишними вопросами. Вдобавок Кверул и его товарищи, похоже, привыкли к чудесам.

Мужчины вышли из дома. Был почти полдень, и улица полнилась народом. Кверул споро зашагал куда-то, обгоняя прохожих и ловко уворачиваясь от повозок, и юноша последовал за ним.

— Нам вон туда. — Римлянин указал пальцем вперед. -- Что ж, задавай вопросы, но не все сразу. Торопиться ни к чему, времени у нас много.

Прямо сейчас вопросов у Иисуса не было. Его спаситель вел себя не менее самоуверенно, чем Иуда, из чего следовало, что Кверулу нужны помощники. При этом римлянин назвал его «господином».

— Я хочу увидеть родных, — промолвил задумчиво Иисус. — Ты можешь привезти их из Назарета?

Кверул дернул плечом.

— Опасно. Я этим утром отправил весточку Исааку, он передаст твоей матери, что ты цел. Это все? Я думал, у тебя полно вопросов.

Они миновали последний дом на улице и ступили на поле, где среди изобилия сорняков пробивались редкие стебли ячменя. Иисусу почудилось, что он слышит в отдалении перезвон колокольцев.

— Мы почти пришли, — заметил юноша.

— Точно. — Лицо Кверула выразило легкое недовольство. — Раз ты не спрашиваешь, скажу сам. Мы не повстанцы и не фанатики. Нас можно назвать наблюдателями, особого рода. Мы наблюдаем глазами Бога. По-твоему, такое возможно? — Не дождавшись ответа, Кверул усмехнулся. — Не притворяйся, ты и сам так делаешь.

Звон сделался громче, а когда они перевалили через невысокий холм, Иисус увидел, откуда идет звук. По полю за холмом двигалась свадебная процессия. Жених и невеста шли под белым полотном, которое держали четверо мужчин, и на лодыжках невесты звенели браслеты с колокольцами. Кверул кивнул в сторону процессии.

— Нам с ними по пути. Но лучше, пожалуй, пропустить их вперед. Будем уважать таинство.

Он не объяснил, что в свадьбе тайного, а Иисус неожиданно сообразил, что не видит гостей — только брачующиеся и те четверо, что несли полог. Что за диковинка? Ни гостей, ни празднества? Пожалуй, и вправду лучше подождать.

Под знойным полуденным солнцем они прошли еще какое-то расстояние, и скудные поля сменились лесом, в который и нырнула свадьба. Когда глаза привыкли к лесному полумраку, Иисус разглядел, что между деревьями вьется утоптанная тропа, то есть продираться через кустарник не придется. Вскоре Кверул взял юношу под локоть и потянул.

— Ни звука, — произнес он негромко. — Молчи и смотри.

Тропа внезапно оборвалась, свадебная процессия куда-то исчезла. Но колокольцы продолжали звенеть — правда, недолго.

— Гляди.

Кверул раздвинул ветви, и Иисус увидел лесную поляну. Все участники процессии встали на колени прямо на ковре из сосновых иголок, а перед ними — перед ними стоял мальчик лет тринадцати или четырнадцати, странного вида, облаченный в алое и с полудюжиной мезуз на шее. Длинные волосы ниспадали ему почти до пояса и были заплетены в тугие косы.

Иисус не успел еще осознать, что именно он видит, как мальчик пронзительно вскрикнул и что-то невнятно забормотал. Это была молитва, вот только слова произносились очень быстро, словно одно догоняло другое. Жених и невеста тоже принялись бормотать, столь же быстро, но тоном ниже.

Мальчик закружился на месте, вскидывая руки, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, и продолжал при этом бормотать молитву. Потом, не переставая кружиться, сунул руку за пазуху и извлек нечто, похожее на черную веревку. Та вдруг зашевелилась, поползла вверх по руке мальчика.

Жених и невеста замолчали, их глаза изумленно расширились.

— Гадюка, — шепотом пояснил Кверул.

Мальчик, похоже, ничуть не страшился ядовитого аспида. Он воздел в воздух руку, вокруг которой обвилась змея. Невеста побледнела, догадываясь, что должно случиться. Мальчик замер, потом приблизился к девушке, белки его глаз сверкали.

— Господь, надели семенем своим сей сосуд, эту женщину, дабы обрела она благодать.

Быстрым движением он прижал голову змеи к животу девушки, надавил, и змея укусила несчастную. Девушка с тихим стоном опустилась на траву. Мальчик повернулся к жениху и носителям полога, которые безуспешно пытались справиться со страхом.

— Не пугайтесь. Господь превратил яд в мед.

На мгновение все застыли. Потом невеста шевельнулась, ее рука поползла к лицу, а мгновение спустя девушка резко села. Мужчины облегченно загомонили, обступили мальчика, который теперь выглядел как обычный мальчишка. Жених хлопнул его по спине.

— Ну что, сын? Когда наступит срок, у нас будет сын?

Мальчик утвердительно кивнул. Невеста уже полностью пришла в себя. Жених обнял девушку, кто-то принес вино.

— Достаточно, — сказал Кверул. — Пойдем.

Когда они очутились достаточно далеко от свадьбы, римлянин поведал:

— И так каждую седмицу. Люди простые, не подозревают, что у змеи вырваны зубы.

— А что, если родится не сын? — полюбопытствовал Иисус.

Кверул пожал плечами.

— Виноватой окажется женщина. Если не повезет, ее обвинят в измене, и все закончится очень плохо — для нее.

Странный обряд никак не изглаживался из памяти. На лесной опушке Иисус спросил:

— И зачем ты меня сюда привел?

— Мальчик — это ты. Не настоящий, конечно, но все равно ты.

— Безумие.

— Разве? — Кверул остановился на краю поля и бросил взгляд на небо. — Сумей Иуда использовать тебя подобным образом, он бы так и поступил. Более того, он уже начал готовиться. А когда сообразит, что ты ушел из тюрьмы, и увидит тебя исцеленным, кто знает, что он напридумывает? Спасение не всегда затрагивает душу. Оно может стать отличным поводом к действиям, и такой повод Иуде как раз необходим.

Каждое слово усиливало растерянность Иисуса.

— Я бы не стал обманывать людей, как этот мальчишка. Похоже, тебе известно, что нужно от меня Иуде. А чего хочешь ты сам?

— Сейчас расскажу. Каждое общество жаждет спасителя. Уж так устроены люди. Им потребно сверхъестественное существо, способное отвести все беды и невзгоды. Скорбь, болезни, нищету. Думаешь, твоя мать не о том молится?

Упоминание о матери заставило Иисуса закусить губу.

— Продолжай, — буркнул он.

— Чтобы стать спасителем, — изрек Кверул, — достаточно познать два предмета — человеческую природу и время, в котором тебе выпало жить.

Юноша нахмурился.

— Ты говоришь, как Иуда. Я не позволю вам окрутить меня.

— А если ты ошибаешься и его хитроумная ловушка уже захлопнулась?

Иисус отвернулся. Не имеет значения, откуда Кверул узнал о неудавшемся мошенничестве в храме; главное — разобраться в другой, куда более важной загадке. Почему Кверул заботится о нем, Иисусе? Что заставляет его опекать неграмотного бродягу из северной деревушки?