Речные заводи. Том 1

– У тебя есть какая-нибудь родня? – спросил У Сун.

– Есть родственники, крестьяне, – отвечала женщина. – Но кто из них посмел бы спорить с ним?

– А у этого негодяя были деньги или ценности?

– Скопил он лян двести золота и серебра.

– Так скорее вынеси их из кумирни – я сейчас подожгу ее, – сказал У.

– Учитель, может быть, вы желаете покушать и выпить? – спросила женщина.

– Принеси мне сюда, – сказал У.

Женщина сказала:

– Прошу вас, учитель, войти в помещение. Там будет удобней.

– А не притаился ли кто-нибудь там, чтобы убить меня?

– Что ж, по-вашему, мне не дорога голова? Разве стану я обманывать вас? – возразила женщина.

Тогда У Сун последовал за женщиной в кумирню. На маленьком столике у окна он увидел вино и мясо. Пока У Сун ел и пил из большой чашки, женщина собрала золото, серебро, разные ценности и дорогие ткани. После этого У Сун поджег кумирню изнутри. Женщина вытащила узел с вещами и поднесла их У Суну, но тот сказал:

– Мне не надо. Возьми все это себе и уходи отсюда. Да побыстрее!

С благодарностью поклонившись У Суну, женщина пошла вниз с горы, а У Сун бросил оба трупа в огонь. Затем он вложил кинжалы в ножны и зашагал по извилистой горной дороге на Цинчжоу.

Шел У Сун более десяти дней и на всем пути – в городах, деревушках, на постоялых дворах – видел приказ о поимке У Суна. Однако У Сун, переодетый странствующим монахом, не встретил ни одного человека, который бы заинтересовался его личностью и остановил его.

Шла одиннадцатая луна. Погода стояла очень холодная. В дороге У Сун покупал вино и мясо, но холод все равно донимал его. Он поднялся на голый перевал и увидел перед собой высокую скалистую гору. У Сун спустился с перевала, прошел еше около ли и наконец заметил деревенский кабачок. Возле калитки протекал чистый ручеек. За домом был крутой обрыв, там громоздились отвесные скалы. У Сун быстро зашагал к кабачку и, войдя, сел и громко крикнул:

– Хозяин! Неси мне для начала две меры вина. И немного мяса!

– Не хочу обманывать вас, учитель, – отвечал хозяин. – Немного вина у меня еще найдется, да только оно деревенское, собственного приготовления. А вот мясо я все распродал – ничего не осталось.

– Ну что ж, давай хоть вина согреться, – сказал У Сун.

Хозяин принес две меры вина и налил большую чашку. На закуску он подал блюдо овощей. У Сун быстро выпил вино и приказал принести еще две меры. Хозяин пошел за вином и, возвратившись, снова наполнил чашку, а У Сун все пил. Он и в дороге был уже навеселе, а теперь, выпив сразу четыре меры, сильно опьянел. Тут вдобавок поднялся ветер, вино ударило У Суну в голову. Он крикнул:

– Эй, хозяин, а это правда, что у тебя нет никакой еды? Продай мне немного мяса из того, что ты оставил для себя! Я за все заплачу тебе.

– Первый раз встречаю такого монаха, как вы, – сказал, улыбаясь, хозяин. – Вы все требуете вина и мяса. Где же мне взять мяса? Лучше, учитель, заканчивайте поскорее.

– Я ведь не даром ем. Почему ты не хочешь продавать мне? – спросил У Сун.

– Я уже вам сказал, что у меня ничего, кроме простого вина, нет. Откуда я вам возьму?

В этот момент в кабачок в сопровождении четырех человек вошел рослый, здоровый парень. Хозяин кабачка, расплываясь в угодливой улыбке, приветствовал его поклоном.

– Прошу вас садиться, господин.

– А ты приготовил то, что я приказывал? – спросил вошедший.

– И курица, и мясо – все готово. Ждали вашего прихода, господин.

– А где мой зеленый с цветами кувшин?

– Все здесь, – отвечал хозяин.

Гость и его спутники уселись за столик напротив У Суна, парень занял главное место, а прибывшие с ним сели по бокам. Хозяин принес зеленый с цветами кувшин, откупорил глиняную пробку и налил вино в большую белую чашу. У Сун украдкой наблюдал за ним. Дуновение ветерка донесло до него чудесный аромат хорошего, выдержанного в земле вина. У Сун почувствовал, как в горле у него защекотало. С трудом сдержал он себя, чтобы не броситься к соседнему столу и не схватить чашку с вином.

Тут хозяин принес поднос, на котором лежали две жареные курицы и блюдо великолепного мяса. Поставив еду перед гостями, хозяин подал еще и овощи. Затем он взял черпак и стал разливать вино.

У Сун посмотрел на стоявшую перед ним маленькую миску с овощами и пришел в ярость. В голове у него шумело от вина. Вот уж поистине – перед глазами море разливанное, а живот подвело от голода. У Сун готов был разнести кулаком стол в щепы. Зычным голосом он заорал:

– А ну, хозяин, иди-ка сюда! Как же ты, мерзавец, смеешь обманывать своих посетителей?

– Учитель, – заговорил хозяин, торопливо подходя к нему, – не сердитесь. Хотите еще вина, так скажите.

Но У Сун, вытаращив глаза, кричал:

– Тварь ты бессовестная! Почему ты не подал мне этот кувшин вина и этих кур?! Разве я не заплатил бы тебе?

– Но ведь все это господин прислал из дому. А здесь они решили просто повеселиться, – отвечал хозяин.

У Сун был очень голоден и, не желая слушать, продолжал орать:

– Ты еще врать смеешь!

– В жизни своей не видел я такого дикого монаха! – воскликнул хозяин.

– Ах, так ты меня, своего господина, еще и диким обзываешь? – заревел У Сун. – Задаром ты кормишь меня, что ли?

– Никогда не слышал, чтобы монах называл себя господином, – пробормотал хозяин.

Тогда У Сун вскочил и, взмахнув рукой с растопыренными пальцами, так ударил хозяина по лицу, что тот кубарем отлетел в другой угол. Сидевший напротив посетитель, увидев, что хозяин никак не может подняться и все лицо его распухло, поднялся с места и, указывая на У Суна, сказал с яростью:

– Да это разбойник, а не монах! Он ведет себя совсем не по-монашески. Монахи не должны давать волю своим страстям. Как ты смеешь драться?

– А тебе что за дело? – рявкнул У Сун.

– Я хотел добром уговорить тебя, а ты, наглый монах, еще смеешь оскорблять меня!

Эти слова привели У Суна в бешенство, и, оттолкнув стол, он прыгнул вперед.

– Ты с кем так разговариваешь, мерзавец?..

– Ах ты, гнусный монах! Уж не собираешься ли ты драться со мной? Хочешь самого дьявола раздразнить? – Огромный детина расхохотался и поманил У Суна к себе. – Ну-ка, разбойник, выходи, я поговорю с тобой!

– Ты думаешь, я испугаюсь и не посмею вздуть тебя? – крикнул У Сун и побежал к двери, но парень выскочил из кабачка первым. У Сун одним прыжком догнал его, и тогда тот увидел, что справиться с этим монахом не так-то легко. Парень встал в позицию и приготовился к отпору. У Сун схватил его за руку. Парень, напрягая все силы, старался свалить монаха, но где ему было справиться с У Суном! У Сун подтащил его вплотную к себе, а затем без труда толкнул, как ребенка, и парень полетел на землю. Нечего было и думать одолеть У Суна.

У деревенских парней – товарищей огромного детины – при виде этого задрожали руки и ноги, и они не осмелились вмешаться. Встав ногой на грудь противника, У Сун нанес ему тридцать ударов кулаком в наиболее уязвимые места. Затем он поднял его с земли и бросил в ручей, протекавший около калитки. «Ой, беда!» – закричали парни и бросились в воду спасать своего товарища. Вытащив его и поддерживая с обеих сторон, они увели его по дороге на юг.

А хозяин кабачка, получив затрещину, так перепугался, что онемел и не мог двинуться с места. С большим трудом дотащился он до внутренней комнаты и спрятался там.

– Ну вот и хорошо, что никого нет! – сказал довольный У Сун. – Теперь уж я угощусь как следует!

Он зачерпнул вина из белой чаши и стал пить. Жареные куры и мясо стояли еще не тронутые. У Сун не стал брать палочки, а отрывал мясо прямо руками и ел, как ему было удобно. Он быстро выпил вино и съел почти все мясо. Теперь он был сыт и пьян. Завязав за спиной длинные рукава рясы, он вышел из двери и пошел вдоль ручья.

Дул порывистый северный ветер, и У Сун едва продвигался вперед. Но не прошел он и пяти ли, как из-за глиняного забора на краю дороги выскочил рыжий пес и, увидев прохожего, с громким лаем бросился на него. Пьяному У Суну не хватало только предлога, чтобы поскандалить. При виде собаки он страшно разозлился и, выхватив кинжал, большими скачками погнался за ней. Рыжий пес, продолжая лаять, бросился наутек и перепрыгнул на другой берег ручья. У Сун с силой замахнулся и метнул кинжал, но промахнулся и, потеряв равновесие, полетел прямо в воду. Голова его словно свинцом налилась, и он барахтался в ручье, не в силах подняться. Собака замерла на месте, но все еще продолжала рычать.

Стояла зима, и хотя ручей был неглубок – всего каких-нибудь один-два чи, – вода была ледяной. Когда У Суну удалось наконец выкарабкаться на берег, он был мокрым с головы до ног. Тут он заметил, что кинжал его лежит на дне ручья и лезвие ярко блестит при свете месяца. У Сун наклонился, чтобы достать его, и снова свалился в ручей.

В это время из-за забора, тянувшегося вдоль ручья, появилась толпа. Впереди шел высокий мужчина с палицей в руках, в войлочной шапке и стеганом шелковом халате цвета пуха гусенка. За ним следовало десять человек с колами и граблями. Увидев лающую собаку, они заглянули в ручей, и один из них воскликнул:

– Да никак в воде барахтается тот самый проклятый монах, который избил нашего младшего господина! Старший господин взял с собой десятка два работников и пошел искать его в кабачок, а монах, оказывается, здесь!

Тут к ним подошел парень, тот самый, которого избил У Сун. Он успел уже переодеться и держал в руке меч. За ним шло человек тридцать поселян, вооруженных копьями и палками. С криками и свистом они искали У Суна. Подойдя поближе и увидев У Суна, который все никак не мог выбраться из воды, парень сказал высокому детине в желтом стеганом халате:

– Вот этот самый разбойник-монах и избил меня.

– Давайте отведем негодяя в усадьбу, а там уж как следует допросим и вздуем его, – предложил детина в желтом халате и, обернувшись к поселянам, приказал:

– Ну-ка, беритесь живей!

Все бросились к ручью.

Бедный У Сун все еще не протрезвился и был не в состоянии защищаться. В тот момент, когда он пытался выкарабкаться из воды, его схватили, выволокли за ноги и потащили за стену к большой усадьбе, двор которой был окружен выбеленным забором и высокими соснами и ивами.

У Суна втащили во двор, сорвали с него одежду, отобрали кинжалы и узел, за волосы подтащили к иве и привязали. Затем принесли связку прутьев и начали избивать. В эту минуту из дома вышел человек и спросил:

– Кого это вы опять избиваете, друзья?

Все почтительно сложили руки, и детина в желтом халате сказал:

– Учитель, разрешите вам сказать. Сегодня мой брат с четырьмя приятелями пошел в кабачок около дороги выпить вина, а этот проклятый монах затеял ссору, избил брата, поранил ему лицо и голову и бросил его в ручей, так что брат мой чуть было не замерз. Хорошо еще, что приятели помогли ему спастись. Дома он переоделся и, взяв с собой людей, отправился искать монаха. А этот негодяй съел все мясо, выпил вино, а потом пьяный свалился в ручей у ворот усадьбы. Вот мы и притащили его сюда, чтобы проучить как следует, и тут уже разглядели, что это не настоящий монах: на лице у него выжжено клеймо из двух иероглифов – «Золотая печать». Вор прикрывал их волосами. Конечно, это сбежавший преступник; мы допросим его и сдадим властям.