Речные заводи. Том 1

– Незачем нам допрашивать, – произнес его брат. – Этот чертов разбойник всего меня искалечил, и теперь мне нужно месяца два, чтобы поправиться. Лучше сразу убить этого злодея и сжечь его труп. Тогда я буду считать свою обиду отомщенной.

С этими словами он схватил прутья, собираясь снова бить У Суна, но подошедший сказал:

– Дорогой друг, погоди! Дай-ка мне сперва посмотреть на него. Кажется мне, что он хороший человек.

У Сун уже немного пришел в себя и стал понимать, что происходит вокруг. Он не проронил ни слова и лишь закрыл глаза, ожидая, что его опять начнут избивать. А тот, кто спас У Суна от побоев, подошел к нему сзади и, взглянув на его спину, сказал:

– Странно. На спине у него еще не совсем зажившие раны.

Затем он зашел спереди, откинул волосы со лба У Суна и, пристально поглядев на него, воскликнул:

– Да ведь это же мой младший брат У Сун!

Тогда У Сун открыл глаза и, взглянув на стоявшего перед ним человека, сказал:

– Неужели это вы, мой старший брат?

– Сейчас же освободите его, – крикнул тот, – это мой младший брат.

Детина в стеганом халате цвета желтого гусенка и избитый парень испуганно спросили:

– Как может быть этот монах вашим братом, учитель?

– Да ведь это У Сун, который убил тигра на перевале Цзинянган и о котором я вам так много рассказывал. А теперь я и сам не знаю, как он стал странствующим монахом.

Услышав это, братья тотчас же развязали У Суна, принесли ему переодеться и, поддерживая под руки, провели в парадный зал.

У Сун остановился, чтобы поклониться своему старшему другу, но тот, поддерживая У Суна, с тревогой и радостью в голосе сказал:

– Дорогой брат, ты еще не совсем протрезвился. Давай сядем и побеседуем.

Тогда У Сун взглянул на говорившего и радость охватила его. Хмель постепенно стал проходить. У Сун попросил горячей воды, помылся, немного перекусил и почтительно поклонился своему другу.

Человек этот был не кто иной, как Сун Цзян, известный также по имени Сун Гун-мин из уезда Юньчэн.

– А я думал, дорогой брат, что вы живете в поместье сановника Чая. Как же вы очутились здесь? – спросил У Сун. – Не во сне ли я все это вижу?

– После того как мы расстались с тобой, – отвечал Сун Цзян, – я прожил в поместье еще полгода. Не получая из дому никаких вестей и опасаясь, что отцу приходится трудно, я отправил домой своего брата Сун Цина. Он написал мне, что в судебном деле отцу оказывают большую помощь командиры Чжу Тун и Лай Хэн и что моих родственников больше не беспокоят. Меня же до сих пор разыскивают и хотят арестовать, о чем повсюду расклеены приказы. Но прошло уже много времени, и теперь опасность не так велика. Здесь живет почтенный человек по имени Кун. Много раз отправлял он к нам домой людей справиться обо мне. Узнав, что мой брат Сун Цин возвратился к отцу, а я остался у сановника Чая, почтенный Кун прислал за мной, и я переехал в его поместье. Место это называется Байхушань – гора Белого Тигра. У Куна есть сыновья. Младший Кун Лян, по прозвищу Огонь, очень вспыльчив и любит затевать ссоры. Старший, тот, что в стеганой желтой одежде, его брат Кун Мин, по прозвищу Комета. Вот они-то и хотели отделать тебя. Они любят фехтовать на пиках и палицах. Я подучил их немного, и теперь они называют меня учителем. Живу я здесь уже полгода и не сегодня-завтра собираюсь переехать в крепость Цинфын. Еще в поместье сановника Чая довелось мне узнать, что ты убил огромного тигра на перевале Цзинянган и стал командиром охранного отряда в городе Янгу. Говорили еще, что ты убил Си-Мынь Цина и тебя сослали, но куда, я не знал. Как же ты превратился в странствующего монаха?

– Расставшись с вами, дорогой брат, я пришел на перевал Цзинянган и убил тигра. Зверя доставили в город Янгу, и начальник уезда назначил меня командиром отряда. Вскоре я узнал, что моя невестка ведет себя недостойно и спуталась с Си-Мынь Цином. Они отравили моего старшего брата, и из мести я убил их обоих, а потом пошел в уездный суд и сознался в своем преступлении. Дело мое передали в областной суд в Дунпинфу, где меня выручил областной судья, приговорив лишь к ссылке в Мэнчжоу.

Затем У Сун подробно рассказал о встрече в Шицзыпо с Чжан Цином и его женой, а в Мэнчжоу – с Ши Энем; о том, как избил Цзян Мынь-шэня, убил пятнадцать человек, в том числе и командующего Чжана, и, сбежав, снова попал в дом Чжан Цина. Рассказал он и о том, как жена Чжан Цина переодела его странствующим монахом, как он пошел в горы Усунлин и там испробовал свой кинжал, убив в кумирне монаха, и, наконец, как попал в деревенский кабачок и избил младшего Куна.

Своим рассказом У Сун так ошеломил Кун Мина и Кун Ляна, что те бросились перед ним на колени и стали отбивать поклоны. У Сун тоже поклонился им и сказал:

– Я очень обидел вас и прошу прощения.

– Что вы! Мы сами виноваты – «глаза у нас есть, а горы Тайшань не разглядели». Умоляем вас простить нашу вину, – сказали Кун Мин и Кун Лян.

– Ну, если вы, уважаемые, не обижаетесь на меня, то прошу вас приказать высушить мое монашеское свидетельство и все вещи. Мне нужны также мои кинжалы и четки, я не могу без них обойтись.

– Не беспокойтесь, я уже распорядился, и все будет вам возвращено, – сказал Кун Мин.

У Сун в знак благодарности поклонился, после чего Сун Цзян пригласил старого Куна и познакомил его с У Суном. Но о том, какой роскошный пир устроил старый Кун, рассказывать не будем.

Итак, У Сун заночевал у Сун Цзяна. Они долго беседовали обо всем, что с ними случилось за последний год, и Сун Цзян остался очень доволен своим другом. На следующий день У Сун поднялся на рассвете, умылся, прополоскал рот и вышел в зал приветствовать всех собравшихся. Сели завтракать. Кун Мин был за хозяина, а Кун Лян, превозмогая боль, ухаживал за гостями. Старый Кун распорядился зарезать барана и свинью, и снова началось пиршество.

В этот день в поместье Куна побывали все родственники и соседи. Они приходили засвидетельствовать У Суну свое почтение. Собрались также все домочадцы. Сун Цзян был очень весел, но после пира обратился к У Суну с таким вопросом:

– Где же ты теперь думаешь найти себе пристанище?

– Я рассказал уже вам, дорогой друг, – отвечал У Сун, – что огородник Чжан Цин дал мне письмо и сказал идти на гору Эрлуншань к татуированному монаху Лу Чжи-шэню и остаться в его стане. Сам Чжан Цин также собирается туда.

– Что же, это хорошо, – произнес Сун Цзян. – Кстати, на днях мне сообщили из дому, что начальник крепости Цинфын, по имени Хуа Юн, по прозвищу Маленький Ли Гуан, знает о том, что я убил Янь По-си и все время шлет мне письма, приглашая приехать к нему пожить. Это недалеко отсюда, и вот уже два дня, как я хочу отправиться туда, но не решаюсь из-за неустойчивой погоды. Однако все равно идти надо, и лучше всего, пожалуй, если мы навестим Хуа Юна вместе.

– Боюсь, дорогой брат мой, что идти туда вместе нам очень опасно, – ответил У Сун. – Преступления мои столь тяжки, что даже при общей амнистии меня не простят. Потому я и решил укрыться в разбойничьем стане на горе Эрлуншань. К тому же я переодет странствующим монахом, и в таком виде идти с вами мне неудобно, дорогой брат. Стоит кому-либо заподозрить меня, как схватят и вас. И хотя мы дали друг другу клятву жить и умереть вместе, но было бы нехорошо впутывать в наши дела и Хуа Юна. Лучше уж мне идти прямо на гору Эрлуншань. А если небо сжалится над нами и мы останемся живы, я непременно разыщу вас, дорогой друг. Может быть, к тому времени выйдет прощение.

– У тебя, брат мой, благородное сердце, – сказал Сун Цзян. – И раз ты еще надеешься верой и правдой послужить императору, само небо поможет тебе. Пусть будет так, как ты решил, я не смею тебя отговаривать. Побудь со мной еще несколько дней, а потом отправляйся в путь.

Прошло дней десять. Сун Цзян и У Сун собрались уходить. Но старый Кун и его сыновья ни за что не хотели отпускать их и уговорили остаться еще дней на пять. Однако, когда этот срок стал близиться к концу, Сун Цзян решительно заявил, что ему пора идти. Хозяин устроил прощальный пир, который продолжался весь день.

Утром старый Кун отдал У Суну все его вещи: черную рясу странствующего монаха, письмо, монашеское свидетельство и железный обруч, четки, кинжалы и деньги и еще новую одежду. Затем он подарил Сун Цзяну и У Суну по пятидесяти лян серебра на путевые расходы. Сун Цзян решительно отказывался брать деньги, и старому Куну и его сыновьям пришлось засунуть серебро в узлы с вещами.

Пока Сун Цзян одевался, У Сун облачился в одежду монаха, надел на голову железный обруч, на шею – четки из человеческих костей, собрал узел и к поясу привесил два кинжала. Сун Цзян, взяв свой меч, кинжал и узелок, надел войлочную шапку, и они распрощались с хозяином. А сыновья хозяина Кун Мин и Кун Лян, приказав поселянам нести вещи, провожали гостей более двадцати ли, когда Сун Цзян наконец взял свой узел и сказал:

– Вы проводили нас достаточно. Дальше мы пойдем одни.

Тогда Кун Мин и Кун Лян еще раз поклонились им и отправились с работниками домой. А сейчас речь пойдет о другом.

Шагая по дороге, Сун Цзян и У Сун толковали о всякой всячине; шли они до позднего вечера и заночевали под открытым небом, а ранним утром встали, позавтракали и двинулись в путь. Они прошли еще около пятидесяти ли и вступили в торговое местечко Дуаньлунчжэнь, где дороги расходились в трех направлениях. Сун Цзян обратился к прохожему с вопросом:

– Какая дорога ведет к горе Эрлуншань и к городу Цинфын?

– Это дороги разные: дорога на запад – к горе Эрлуншань, дорога на восток – к городу Цинфын, который находится как раз за горой Цинфын.

Тогда Сун Цзян сказал У Суну:

– Ну, дорогой брат, сегодня мы должны с тобой расстаться. Выпьем на прощанье!

– Я провожу вас немного, а потом пойду своей дорогой, – промолвил У Сун.

– Нет, не делай этого, – возразил Сун Цзян. – Правильно гласит древняя поговорка: «Провожай гостя хоть за тысячу ли, а расставаться все же придется». Лучше отправляйся прямо отсюда – раньше придешь на место. В стане воздерживайся от вина. Если выйдет императорский указ о помиловании, уговори Лу Чжи-шэня и Ян Чжи явиться с повинной. Вас назначат охранять границу, и вы с оружием в руках добудете себе славу, оставите почетное имя потомству и не зря проживете свою жизнь. Я же человек преданный, но ни к чему не способный, и вряд ли сумею выдвинуться. А вот такой герой, как ты, дорогой брат, может совершить великие дела. Крепко запомни мои слова. Мы еще когда-нибудь встретимся с тобой.

У Сун внимательно выслушал наставления Сун Цзяна. Они зашли в кабачок, выпили по нескольку чашек вина, расплатились и ушли. На окраине города, у развилки дорог, У Сун четыре раза низко поклонился своему другу. Сун Цзяну так тяжело было расставаться с У Суном, что он прослезился и еще раз повторил:

– Дорогой брат! Не забывай моих слов: воздерживайся от вина, не затевай ссор, береги себя.

И У Сун пошел на запад.

Запомните, читатель, что У Сун отправился на гору Эршань в горный стан Лу Чжи-шэня и Ян Чжи. Но сейчас мы об этом говорить не будем, а вернемся к Сун Цзяну, который пошел на восток к горе Цинфын и всю дорогу не переставал думать об У Суне. Так он шел несколько дней и наконец увидел вдали высокую гору причудливой формы, покрытую густым и высоким лесом. Сун Цзян очень обрадовался и, не сводя с нее глаз, заспешил вперед. Незаметно прошел он еще несколько переходов и даже забыл спросить у встречных, где можно остановиться на ночлег. Приближался вечер, и Сун Цзян с беспокойством подумал: «Будь сейчас лето, я провел бы ночь где-нибудь в лесу, но ведь сейчас глубокая зима, по ночам дует ледяной ветер. А вдруг появится какой-нибудь лютый зверь – тигр или барс? Разве справлюсь я с ним? Тут не долго и погибнуть».