Озорные рассказы

Именно в этот миг королеве подали знак, что король рядом.

— Он все слышит? — шепотом спросила королева.

— Да.

— И видит?

— Да.

— Кто его привел?

— Пезаре.

— Немедленно приведи медика, а Готье пусть скроется в своей комнате.

За то время, что потребно нищему, дабы промолвить: «Благослови вас Бог, добрая душа!», королева намазала светильник разноцветными мазями, обмотала тряпками, словно у нее там воспаление и незаживающая рана. И когда король, выведенный из себя услышанными словами, вышиб дверь, он застал королеву на прежнем месте, а рядом с ее кроватью стоял главный медик. Низко склонившись к забинтованному светильнику и положив на него ладонь, он говорил: «Как нынче утром поживает наша голубушка?» — тем самым голосом, который король слышал, стоя за стеной. Слова сии медик произнес с той ласкою и смехом, кои позволяют себе все врачеватели в общении с дамами, когда лечат сей пресветлый цветок. От сего зрелища король застыл, словно баран перед новыми воротами. Королева привстала, покраснев от стыда и возмущения и крича: «Как посмел мужчина войти ко мне в такой час?» Увидев, что это король, она обратилась к нему с таковой речью:

— Ах, муж мой, вы узнали то, что я пыталась от вас скрыть, а именно, что по причине вашего пренебрежения мною я страдаю от нестерпимой боли, но не смею жаловаться из самолюбия. Втайне от всех я прибегаю к перевязкам, с тем чтобы унять приток жизненных сил. Дабы спасти свою и вашу честь, я вынуждена приходить сюда, к моей доброй донье Мирафлоре, которая утешает меня в страданиях моих.

Засим слово взял главный медик. Он нашпиговал свою речь латинскими цитатами — драгоценными зернами мудрости, отобранными в трудах Гиппократа, Гальена, Салернской школы и других, дабы доказать, что оставление под паром полей Венеры ведет к серьезным последствиям для любой женщины и что королевам испанского происхождения в подобном случае угрожает смертельная опасность, ибо кровь их слишком горяча. Он говорил торжественно, внушительно, не торопясь, дабы де Монсоро успел добраться до своей постели. Засим королева прочла королю длинную, как пальмовая ветвь, проповедь, завершив которую попросила короля проводить ее и не беспокоить бедную больную дуэнью, которая всегда провожала ее, дабы избежать кривотолков.

Когда они дошли до коридора, в котором находилась комната де Монсоро, королева со смехом сказала:

— Надо бы подшутить над этим французом, хотя, ручаюсь, он наверняка проводит время с какой-нибудь дамой и мы его не застанем. Все придворные дамы сходят по нему с ума, из-за него только и жди неприятностей. Если бы вы прислушивались к моему мнению, он уже давно был бы далеко от Сицилии.

Лёфруа резко распахнул дверь и вошел в комнату Готье, который спал глубоким сном, похрапывая, точно монастырский хорист. Королева вернулась в свои покои вместе с королем, попросив стражника позвать сеньора Катанео, того самого, чье место занял Пезаре. Она села завтракать с королем, ласково с ним шутила и заигрывала, а когда ей дали знать, что сеньор Катанео находится в соседней зале, вышла к нему и приказала:

— Соорудите виселицу на бастионе, схватите сеньора Пезаре и, что бы он вам ни сулил, немедля его вздерните, не дав ни сказать, ни написать ни единого слова. Такова наша высочайшая воля.

Катанео не выразил ни удивления, ни смущения. И пока кавалер Пезаре думал, что его друг Готье вот-вот лишится головы, герцог Катанео схватил его, поднял на бастион, и Пезаре увидел у окна королевских покоев кавалера де Монсоро с королем, королевой и придворными и пришел к умозаключению, что тот, кто обхаживает королеву, имеет больше шансов во всех начинаниях, чем тот, кто обхаживает короля.

— Дорогой, — промолвила королева, подведя мужа к окну, — вот изменник, который намеревался отобрать у вас самое дорогое, что у вас есть. Я предоставлю доказательства, как только вы пожелаете и найдете время для того, чтобы их изучить.

Монсоро, видя приготовления к казни, бросился к ногам короля, моля пощадить того, кто был его смертельным врагом, чем короля поразил и взволновал.

— Сир де Монсоро, — с гневом обратилась к французу королева, — как вы осмеливаетесь противиться воле нашей?

— Вы благородный рыцарь, — сказал король, подав руку сиру де Монсоро, — вы и представить себе не можете, насколько отличался от вас венецианец.

Пезаре весьма деликатным образом перетянули то, что находится между головой и плечами, ибо королева доказала королю его измену, вызвав ломбардца, проживавшего в Палермо, который доложил о том, какие огромные суммы скопил Пезаре в генуэзском банке. Все эти накопления были переданы Монсоро.

Сия благородная и прекрасная королева умерла, как это описано в летописях Сицилии, тогда, когда после тяжелейших родов она произвела на свет сына, ставшего столь же великим, сколь несчастливым в своих начинаниях. В согласии с медиками король счел, что кровотечение супруги его явилось следствием ее чересчур целомудренной жизни, и, вменив ее смерть себе в вину, покаялся и основал церковь Мадонны, и храм сей доднесь является одним из красивейших в Палермо. Шевалье де Монсоро, сочувствуя королевской скорби, сказал Лёфруа, что, коли король женится на испанке, он должен знать, что ей подобает служить более ревностно, чем кому бы то ни было, ибо одна испанка стоит десяти женщин, и что, коли он, Лёфруа, желал завести жену лишь для приличий, ему следовало выбрать жену на севере Алемании, ибо тамошние женщины холодны. Славный рыцарь вернулся в Турень человеком весьма состоятельным и прожил долгую жизнь, никому не рассказывая о своем пребывании в королевстве Сицилийском. Позднее он вернулся в Палермо, дабы помочь сыну короля в его походе на Неаполь, и навсегда оставил Италию, когда оный принц был убит, как свидетельствуют о том летописи.

Помимо главного вывода этой истории, который сформулирован в заглавии ее, а именно, что фортуна (равно как и судьба, и участь, и доля, и удача) всегда женского рода и всегда выступает на стороне женщин, из рассказа сего следует, что мужчины обязаны служить женщинам по многим и разным причинам, а также что молчание — это девять десятых мудрости. Тем не менее монах, поведавший историю эту, склонялся к тому, что из нее следует сделать другое столь же поучительное умозаключение: интерес, на коем зиждется дружба, ее же разрушает. Вам самим надлежит выбрать из этих версий ту, что согласуется с вашим миропониманием и сиюминутными надобностями.