У любви свои планы

— Добрый вечер, Джеймс. Я рад вас видеть!

— Добрый вечер, Теодор, и я вас тоже рад видеть. Вы со мной?

Теодор немного смутился и растерялся, но потом вспомнил, что это тот самый четверг. День книжного клуба, в которой он уже не ходил. Вот уже… Он потерялся во времени.

— Нет, Джеймс, я больше не посещаю клуб.

— Жаль, мне нравились наши дебаты. Очень жаль, — он покачал головой и внимательно посмотрел на Теодора.

— Вас в клубе по-прежнему трое? — как бы непринуждённо спросил он.

— Нет, я и Гермиона, только мы вдвоём, и больше никого. Поэтому, увидев вас, Теодор, я подумал, что может быть вы всё-таки… — Теодор его перебил.

— Мистер Малфой не приходит, как давно?

— С того времени, как не приходите и вы.

Между ними наступила минута молчания, и первый прервал её Джеймс.

— Я, может быть, покажусь бестактным, но всё-таки бы хотел дать вам совет. Теодор, ваше от вас никуда не уйдёт, просто иногда нам может казаться, что что-то нужное и очень дорогое перед нами, только вот это — иллюзия. Желаний может возникать огромное количество, но истинное, иногда можно и не заметить. И даже любовь, она бывает призрачная, потому что человек многогранный, и порой простую теплоту может принять за что-то похожее на любовь. — он улыбнулся и добавил, — А то, что на самом деле ваше — может находиться на вытянутой руке, всегда рядом. Почему-то мы всегда не замечаем этого, — он похлопал Теодора по плечу, и всё так же тепло улыбнулся, вглядываясь в него.

Теодор несколько секунд думал и внимательно смотрел в глаза этому мужчине.

— Знаете, я думал, что вы крепко спите, а оказывается всё это время, вы видели больше, чем я, — и Теодор рассмеялся.

— Я просто очень долго живу на этом свете. Всего доброго, Теодор. Я желаю вам счастья. И думаю, что мы ещё увидимся. Потому что, только смерть меня может разлучить с этим зданием, — он засмеялся, разводя руками.

***

Теодор приходил в Нотт Мэнор только когда ему нужна была тишина и тот самый холод. Он приказал не отапливать каминный зал, и вообще не подавать жизни в этой части Мэнора.

Домовые эльфы не боялись, они уважали и почитали его, как последнего хозяина этого поместье. У них был свой этаж, и Мэнор был полностью в их распоряжении, кроме этой части, которую Теодор использовал для собственного уединения.

Здесь он разговаривал вслух, спал, и приходил в себя от суеты. Он не зажигал камин, а ещё не впускал свет, поэтому здесь было темно.

Слова Джеймса были для него отрезвляющим напитком, он действительно не заметил чего-то очень важного, и всё это время был сконцентрирован на чём-то, что его не касалось. А чувство к Гермионе — это просто желание быть согретым. Её доброта, участие, показались нужным именно ему.

Он подошёл и посмотрел на портрет своего отца. Он не был на него похож, и отец всегда ему об этом говорил. Теодор был похож на свою мать, как внешнее, так и характером. Но кое-что от отца у него было — это выдержка, несмотря ни на что, он не сломается. Гибкость и умение адаптироваться в любой ситуации были качествами от отца. Но в отличие от него, он использовал это по-другому, он не боролся против добра, а наоборот, пошёл по светлой дороге, или той, что не окрашена кровью.

Он кивнул портрету, и портрет что-то проворчал ему в ответ, также непонятно, как и отец при жизни. Он сел в своё кресло и уснул в темноте, окутанный холодом.

***

Дубовые двери распахиваются и, босиком, по тёмному мраморному полу идёт Гермиона Грейнджер. Она протягивает к нему свои руки и улыбается, тепло и неуверенно. Она медленно приближается к нему, но неожиданно переводит свой взгляд, и в её глазах вспыхивают ужас. Гермиона опускает руки и делает шаг назад, ещё один и ещё, и исчезает, а двери захлопываются так, что у него захватывает дух.

Он хочет встать из своего кресла, но не может. Теодор смотрит вниз, а его ноги связаны тёмными путами. Он хочет что-то закричать, но голоса нет. Он слышит смех, оттуда, где висит портрет, позади него, и этот скрипучий смех принадлежит его отцу.

Теодор сильно зажмурился и раскрыл глаза, а перед ним стоит она, её мягкая улыбка, её шёлковые волосы касаются его. Она целует его, и от её поцелуя ему становится холодно.

Почему так холодно? Он пытается что-то сказать, но горло как будто поражено, будто у него нет языка и он не умеет разговаривать, и словно никогда не умел.

Теодор снова зажмуривается и темнота успокаивает, убаюкивает его. И снова этот скрипучий смех.

Раскрылись двери, и чьи-то быстрые шаги. Открыв глаза он видит, как нему идёт Пэнси Паркинсон. Её волосы растрепанны, а взгляд такой открытый. Она подходит к нему и наклоняется, он снова зажмурился, но ведение в виде Паркинсона не исчезло.

Она протягивает руки и касается его щёк, волос. Пэнси тихонько перебирает их, словно пытается его щекотать, но движения мягкие и трепетные.

Он снова чувствует запах её духов: пряный, резкий, но уже знакомый.

Он открывает глаза и видит её лицо. Её глаза такие зелёные, словно он находится в хвойном лесу и понимает, что пут на нём нет, и он свободен. Встаёт, а его рука неуверенно берёт её.

— Почему ты? — он не узнаёт свой голос, но понимает, что этот вопрос задаёт именно он.

— Потому что я — твоя судьба! — тихо, тихо, отвечает она.

— Господин, мне пришлось вас потревожить, — тихий, испуганный голос. — Вы слишком долго спали, настолько долго, что мы волновались.

Теодор открыл глаза и увидел, что рядом стоят домовые эльфы, а один вышел вперёд, загораживая других собой, и поджимая испуганно уши.

— Который час?

— Хозяин, уже восемь часов вечера.

— Восемь вечера? — грозно спросил Теодор и сам вздрогнул от собственного голоса.

— Да, хозяин, только другого вечера, вы проспали больше суток, чуть больше, — дрожащим голосом ответил домовой эльф и прищурил глаза, словно боялся Теодора.

— Всё хорошо, всё хорошо, — уже тихо ответил Теодор. — Спасибо, и вы можете подавать ужин. Я покину Мэнор через час.

Домовой эльф заискрился счастьем, он что-то затараторил и с хлопком они исчезли.

— Ну и что это было? — спросил сам себя Теодор, и вздыхая, потёр лоб.

========== Часть 8 “На чай” ==========

Теодор снова стоит на том самом крыльце, и как только распахнёт двери — окажется в уютном и светлом доме, в котором всегда пахнет цветами.

Вот уже прошёл целый час ожидания, но его это совершенно не смущает. Он готов ждать до самого заката, и если ему придётся простоять всю ночь, он простоит.

Он сел на крыльцо и думал, как это удивительно, что именно Гермиона Грейнджер и её любовь к книгам, её доброта и участие, а ещё Министерство с их хитроумным планом привело его сюда — на это самое крыльцо. Ему нравилось это. Нравилось быть волшебником, нравилось общаться с маглами, нравилось, что вечерами он общается просто с девушкой, которая не знает что он волшебник. Ему нравился этот мир со всех сторон, а остальное было неважно.

— Извини, ты, наверное, долго меня ждал.

Он услышал этот долгожданный голос. Тонкий, звонкий и очень нежный. Радовался не только его слух, но и сам Теодор.

— Не знаю, я потерялся в собственных мыслях, — он пожал плечами. — Но уже становится холодно.

И только сейчас он понял, что не воспользовался магией, и мурашки на его оголённых руках говорили про то, что он болван. Теодор в душе только посмеялся, ведь он просто становится самым настоящим маглом.

— Это тебе! — он протянул ей большую корзину.

— Спасибо, что это?

—Это чай, разный. Здесь около семидесяти сортов чая.

Она посмотрела на него удивлённо и заглянула в корзину.

— Ты меня удивляешь, впрочем, как и всегда, — она пожала плечами. — Заходи.

— А где твоя собака? В прошлый раз ты сказала… — она прервала его вопрос.

— Я думала, что ты не помнишь ничего, что было в прошлый раз? Её забрал мой муж.

— Муж? Ты говорила, что… — и она снова его прервала.

— Мы были женаты почти десять лет, и у нас была только собака. Он забрал её в тот день, когда мы с тобой… — грустно сказала она.

— Десять лет… — он произнёс это как-то удивлённо и слишком тихо.

Девушка засмеялась и поставила на стол его подарок, и развернувшись, посмотрела на него. Своим милым взглядом.

— Да, Теодор, ты же меня никогда не спрашивал. Мы были женаты десять лет, и я знаю, о чём ты сейчас подумал. Мне тридцать лет, с маленьким хвостиком, и удивительно, что ты не догадался, это мне непременно льстит.

— Если честно, я об этом не подумал. Просто подумал, что десять лет — это огромный срок, кажется, что это целая вечность. Предательство после стольких лет — это очень больно, и я не могу представить, что ты чувствуешь, но послушай — всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо, Теодор, спасибо. Я это знаю, — она немного помолчала, — Совсем недавно я познакомилась с мужчиной, с которым мы похожи. И с ним мне… — она немного смутилась и перестала говорить, как будто замерла.

— Тебе кажется, что я лишний, верно? Послушай, я могу больше никогда не приходить, и я никогда не нарушаю то, что мне не принадлежит. Всё хорошо.

Она подошла к нему и обняла. Своим теплом она согрела, и как будто дала ответ на вопрос, который таился где-то глубоко. И он почувствовал, что ему легко. Значит то, что сейчас происходило — был конец, но после него следует начало чего-то другого.

— Я думал, что люблю одну женщину, я тебе говорил. Но во сне ко мне приходит другая, она из прошлого. Мы с ней вместе учились.

—Я думала, тебе чуть больше двадцати, — она отстранилась от него и улыбнулась, ладонями взъерошив его и без того беспокойные волосы, и задорно сморщила нос.

— Так и есть, мне чуть больше двадцати, — он улыбнулся, — Мы учились с ней в школе. А так же, наши семьи дружили, мой отец всегда говорил, что это выгодная партия для меня. Но Пэнси всегда была рядом с другим, с такой же выгодной партией, но чем-то лучше меня, на её взгляд.

— Вот как, так ты из аристократов или мультимиллионеров?

Теодор засмеялся и потрогал её кончики волос.

— Половинка на серединку. Знаешь, в этом сне я видел и ту, которую, казалось мне, я полюбил. И тебя, и её.

— Послушай, Теодор. Любовь — это не всегда то, что кажется. Мы с тобой согрелись друг об друга когда нам это требовалось. Ты замечательный человек, и ты для меня не просто знакомый. Мне было очень страшно, когда мы проснулись с тобой в одной постели. Вот так, случайный мужчина, утром, но теперь я знаю — что ты не случайный! Ты просто будешь моим мужчиной, с которым я разделила часы своей жизни. Я хочу, чтобы было именно так. Ты не случайный, Теодор, но ты не мой, а я не твоя. А та, кого, ты кажется, любил, если ты сейчас говоришь, что это кажется, значит тебе просто показалось. Нам всем иногда хочется тепла и любви, а люди, открытые для этого, становятся нашей мишенью. И нам кажется, что мы влюбляемся. Мне даже показалось… — она прервалась и шёпотом сказала. — Мне показалось, что я влюбляюсь в тебя, но когда я встретила его, то поняла, что я даже мужа своего не любила. Это была просто школьная влюбленность и жизненная колея. А когда встречаешь своего человека — это происходит мгновенно, и ты просто знаешь, что он твой и всё. Всё просто, Теодор.