Потерянное и Найденное

— Простите, дежурный, — Фера беспечно улыбнулась, миловидно краснея. Придерживая полуоткрытую дверь одной рукой, другой она перетирала за спиной лист сонного цветка. — У нас тут небольшое непредвиденное происшествие, — она наивно посмеялась, покачивая головой, чтобы отвлечь внимание воина на болтающиеся кудряшки.

— Происшествие, не происшествие, наказание своё получить должны. Кто с тобой в комнате? Перечисли имена!

— Для начала, Пелианна Фирлис…

Фея изобразила нарочито задумчивый вид и прикрыла глаза, засветившиеся изумрудным. Усыпляющий сок листка, который она вытянула перед собой, брызнул в лицо дежурного и тот отшатнулся. Неожиданное нападение дезориентировало его, и вскоре дежурный свалился, охваченный глубоким сном.

Фера спешно закрыла дверь и довольно улыбнулась.

— Готово.

— Как ты это… — озадаченно спросила Элизиан, незаметно наблюдавшая из темного конца комнаты.

— Это дурман, который мы подмешивали Мериху и Аметист, чтобы спокойно гулять по ночам. Только тот был сушёный и перетертый в порошок, а этот живой, так что действует быстрее, — Фера невинно пожала плечами и вытерла руки от остатков усыпляющего сока.

— Браво, — Аиша улыбнулась. — Вот от кого не ожидали…

Девушки переглянулись и расслабленно рассмеялись, несмотря на усталость и тревоги.

========== 1.28 ==========

Эвита не могла позволить себе спать. Она напряжённо бродила возле кровати из стороны в сторону, постоянно теребя кристалл на груди. Нужно было решить, как ей поступить и применить свои силы. Нельзя было позволить, чтобы из-за неё пострадали люди, но и за неправомерное применение магии она могла получить суровое наказание по возвращении в Хаотис.

Фея чувствовала, что путается в догадках из-за того, что долго была изолирована в оранжерее. Мысли заплетались и, едва она цеплялась за возможное направление к решению, предположения тут же растворялись в густом тумане неопределённой неизвестности.

Эвита упала на постель и тяжело вздохнула с гневным полустоном. Она была уверена, что находится в оранжерее совершенно одна, но вдруг услышала шорох шагов за раскидистыми листьями банановой пальмы.

— Ну что случилось? — отогнув листья, к ней вышел Тасс. Парнишка плюхнулся на стул и сочувствующе поглядел на чужестранку.

— Не думала, что ты до сих пор здесь… — Эвита села на постели и обхватила себя руками за плечи. Ей вдруг стало физически некомфортно, оттого что кто-то стал свидетелем её слабости.

— Нужно следить за отваром до утра. Если упустить момент, может не подействовать, работа тонкая, — Тасс пожал плечами. — Я, конечно, не слишком согласен с вашим планом, но раз решение принято, кто-то должен его и исполнять.

— А как бы поступил ты?

— Я бы Душана просто изолировал от общества уже… — Тасс опустил глаза и вздохнул устало. — Он столько раз делал Фере больно, что мне уже не сосчитать, а я, как брат, всё это знаю и сделать ничего не могу… Знаешь, мне столько раз хотелось хоть разок ему дать в морду… Но она не позволяет. Говорит, сама может за себя постоять, а потом опять прощает всё на свете и дает себя ранить…

Парень откинулся на спинку кресла и стёк по нему до полулежачего состояния. Невооруженным глазом было заметно, что ему горько и думать о том, чтобы позволять сестре снова приближаться к Мериху.

— Они были близки раньше? — Эвита почувствовала, что они вдруг приблизились к теме, которую негласно запрещали поднимать.

— Да, было дело. И с самого начала он только пользуется ее добротой и ничего взамен не дает. Стоит появиться на горизонте новому другу или девчонке, Душан отталкивает Феру и даже не замечает, что поступает неправильно. А потом, стоит ему нового друга лишиться, он снова бежит за утешением к моей сестре, будто она ничего не чувствует и не замечает. Для него её не существует, когда он не смотрит. Как будто ей не нужно жить собственной жизнью…

Тасс возмущенно взмахнул руками, но выглядел забавно в «размазанном» по креслу положении. Эвита не сдержала лёгкой полуулыбки.

— Но почему ты всё это мне рассказываешь?

— Элизиан тебе доверяет, — Тасс пожал плечами. — А я доверяю ей.

— Тут что-то кипит!

В глубине зеленых зарослей послышался голос профессора Таома, и Тасс соскочил с места быстрее пули.

— Тонкая работа, чтоб ее пикси подрали! Бегу, дядя-профессор!

Эвита слышала, как отдаляется голос взволнованного фея и улыбалась. В присутствии этого парня почему-то всегда становилось спокойно и казалось, что можно безопасно расслабиться.

Девушка поёжилась от неприятного холодка, пробежавшего по коже. Она снова была слишком эмоциональной без повода… Эвита с силой сжала плечи пальцами и почувствовала лёгкий укол боли, отрезвляющей и сковывающей чувства далеко под тяжёлым замком.

Она знала, что это неправильно. Чувствовала, что делает себе только хуже, но не могла иначе. Нельзя было допускать излишние чувства, нельзя позволять себе быть слабой и…

— Сегодня ты какая-то бледная, — девушку отвлек появившийся рядом Таом. — Вроде, должна была отдохнуть.

— Простите, профессор, — Эвита выпрямилась, едва не подскочив на месте. Она и вправду побледнела от внезапно нахлынувшей паники. Снова разочаровывала, опять была слабой, и от этого затрясло где-то внутри.

Таом подошел ближе и положил ладонь на холодный лоб феи. Он нахмурился и недовольно коснулся поражённой девушки и второй рукой, проверяя, не ошибся ли. Эвита озадаченно глядела на него снизу вверх, не в силах понять, что он пытался проделать.

— Ты очень холодная. Может, промерзла той ночью? — озабоченно поинтересовался профессор, отстраняя ладони от девушки.

— Нет, температура регулировалась исправно, — неуверенно ответила Эвита, растерявшись от внезапности вопроса. Она точно помнила, что костюм был заряжен и поддерживал её в стабильном состоянии, но замечание профессора о её температуре заставило засомневаться.

— Тебя не тошнит? — словно невзначай спросил мужчина, отворачиваясь к креслу.

— Немного, но это ничего. Со мной такое бывает, пройдёт через пару минут, — она пожала плечами. Действительно, порой её мутило, когда приходилось удерживать эмоции в себе, но откуда мог знать об этом Таом? Ох уж эти тысячелетние проницательные дядюшки…

— У тебя было сильное утомление и постоянный стресс, может и не пройти, — серьезно отметил мужчина.

Он взмахнул рукой и из глубины оранжереи к нему прямо в ладонь опустился высушенный оранжевый цветок.

— Открой рот, — без умысла скомандовал профессор, сосредоточившись на помощи ученице.

— А что это? — с подозрением уточнила девушка, чувствуя, как тошнота всё усиливается и давит на горло тяжёлым комом.

— Календула, помогает при частой тошноте, — отрешенно ответил Таом и положил свободную ладонь на подбородок Эвиты, помогая той открыть рот. Положив цветок на её язык, мужчина беззаботно отпустил фею и улыбнулся. — Ну вот, подержи пару минут и всё пройдёт.

Эвита внимательно следила за каждым жестом профессора, опасаясь, что и он вдруг почувствует свободу, чтобы трогать её слишком смело, но все действия его были обоснованы лишь врачебным интересом. Его занимало только хорошее состояние подопечной, и постепенно она успокоилась, заметив полную отрешенность Таома.

Мужчина присел в кресло и прикрыл глаза. Он утомился и казался совершенно хрупким теперь. Худенькая фарфоровая кукла, он мог бы рассыпаться от первого прикосновения. Когда его глубокие, исполненные мудрости глаза закрылись, стало сложно поверить, что ему больше двадцати лет. Возраст читался лишь в его взгляде, и теперь мужчина стал совсем похож на подростка.

Когда прошло две минуты, Эвита медленно вытянула цветок изо рта. Тошнота действительно прошла, и самочувствие заметно улучшилось.

— Хорошо, — Таом приоткрыл глаза и довольно улыбнулся. — Давай ещё раз проверим, как твоя температура.

Когда он снова положил ладонь на лоб ученицы, она уже не чувствовала себя такой напряженной, уверенная, что профессор не пересечет грань.

— Лучше. Теперь я могу оставить тебя в покое.

— Подождите! — Эвита подалась вперед и ухватила мужчину за предплечье, когда он собирался встать с кресла. К счастью, он не рассыпался от прикосновения. — Расскажите, пожалуйста, что происходит там, снаружи?

— Тебе незачем об этом беспокоиться, это мои заботы, — Таом покачал головой.

— Из-за меня могут пострадать люди, прошу, расскажите. Ведь вы знаете, что Моргана им угрожает, и знаете, что я могу помочь, — Эвита отпустила руку профессора, когда поняла, что он не уйдет, и холодно отдалилась от него, смущенная своим порывом.

— Если бы дело было так просто, и мы использовали помощь всех, кто на нее способен, всё бы решилось давно… — он тяжело вздохнул и погладил юную фею по плечу, встав с кресла. — Мы не станем рисковать тобой, потому что ты для Морганы куда более ценная добыча, чем кто-либо из нас. И у тебя нет такой защиты, как у меня.

— Неужели вы позволите мне просто так отсидеться здесь, пока она будет пытать тех, кто мне помогал? — Эвита сжала в руках край матраса.

Таом опустил глаза и устало потер переносицу.

— Прости… Ты права, — он усмехнулся. — Я бы тоже ни за что не усидел на месте, особенно в твои годы. Как бы это ни было опасно, я всегда рвался в бой, даже до того, как узнал, кем являюсь.

— То есть, вы позволите мне помочь? — с надеждой спросила Эвита.

— Конечно, — Таом добродушно рассмеялся и заботливо погладил девушку по волосам. — Всё равно я теперь даже насильно не удержу тебя здесь.

Эвита почувствовала прилив сил. Она знала, что не должна вмешиваться в дела седотопийцев, чтобы не отправиться под суд по возвращении, но старательно закрывала на это знание глаза. Теперь, когда она была здесь, всё происходящее напрямую касалось и её, а значит, было делом не только седотопийцев.

========== 1.29 ==========

— Пожалуйста, профессор! Я должен с ней поговорить… Я умру, если не встречусь с ней сейчас!

Эвита задремала под утро, но на рассвете её разбудил знакомый настойчивый голос. Она приоткрыла глаза и заметила за листвой, возле выхода двоих. Сложно было сразу понять, кто говорит, но, как только сон отступил, фея прислушалась и смогла различить голоса Таома и Габриэля.

— В прошлый раз ты её до слез довёл. Разве не понимаешь, что ей и так непросто?

— Простите, я знаю, что допустил ошибку, но больше я не стану… Я бы никогда намеренно не причинил ей вреда теперь. Поверьте, если бы я допустил ещё хоть раз обидеть её, сам бы погиб…

— Не преувеличивай. Ты не в любовном романе, чтобы бросаться такими словами.

— Профессор, я говорю это, потому что мне и правда больно до глубины души знать, что я её расстроил. И я должен хотя бы попытаться всё исправить, я на коленях стоять готов…

Эвита рассмотрела в проёме склоняющиеся к полу колени, но, видимо, профессор удержал расчувствовавшегося ученика.

— Ну хватит! Так и быть, дам тебе время. Но только, потому что вижу, что ей самой нужно разрешить с тобой кое-какие вопросы.