Потерянное и Найденное

Голос Таома звучал непривычно строго, и фее сразу померещилось его бледное суровое лицо.

Габриэль же казался, по своему обыкновению, слишком эмоциональным, и в интонациях его ловить было нечего. Но девушке необъяснимо глубоко засели в память слова «теперь» и «ещё хоть раз». Она чувствовала, что дело связано с непонятными воспоминаниями, и далеко не ограничивается её срывом при прошлой встрече.

Габриэль пролетел все разделявшее их расстояние в два шага и уже через несколько секунд крепко обнял Эвиту, словно не видел её много лет или, на самом деле, вся его жизнь зависела от прикосновения к ней. Он крепко прижал к себе девушку, словно в ней заключалась сама его жизнь.

Эвита не знала, что ей делать. Она неловко стояла, растерянно глядя в пустоту перед собой. Разум твердил, что нужно оттолкнуть парнишку, дать ему понять, что она не настроена позволять делать с собой всё, что угодно, пока не узнает, что видела на самом деле. Но всё внутри протестовало, не желая отталкивать горячее, кипящее жизнью тело Габриэля. Тяжело бьющийся в груди комок тревоги начал медленно рассасываться, всё тело успокаивалось и расслаблялось в объятиях молодого человека, несмотря на бурные протесты трезвого сознания. Слова не желали вырываться наружу, руки бессильно легли на спину воина, прижимая его лишь сильнее вместо того, чтобы оттолкнуть.

Эвита сдавленно выдохнула и спрятала лицо, уткнувшись носом в грудь воина.

— Прости… В прошлый раз все пошло совсем неудачно… — задыхаясь от собственного чувства, бормотал Габриэль. — Я должен был давно сказать, но сейчас всё слишком далеко зашло… Прошу, дай мне один час. Проведи со мной час, будто у тебя нет никаких вопросов, и мы просто старые друзья… Знаю, я не заслужил этого, но подари мне этот час и после я отвечу на все твои вопросы, я сделаю всё, что ни пожелаешь, только… пожалуйста…

— У тебя будет полчаса, — выдавила Эвита, сжав кулаки на его спине. Она старалась удержать себя в руках, мыслить здраво, но просто не могла позволить себе отказать Габриэлю. Не в его объятиях, слушая дрожащее, взволнованное дыхание.

— Спасибо, — воин на мгновение сильнее прежнего обхватил девушку, благодарно расслабляясь рядом с ней, и вскоре отпустил.

Эвита отдалилась и почувствовала себя холодной и одинокой. Чтобы отвлечься от неизвестного чувства, она сосредоточилась на коммуникаторе и выставила таймер на заданные полчаса.

— Прости, наверно, я слишком активен… Мне нужно быть сдержаннее, — садясь в кресло, тараторил напряженный Габриэль в попытках немного угомониться, чтобы продолжить разговор.

Эвита села на постель и подтянула колени к груди. Хотелось сжаться в комок, спрятать все чувства, вновь вырывавшиеся наружу, далеко в груди и больше никогда к ним не обращаться. Фея обняла колени руками и положила на них подбородок.

— О чём ты хотел поговорить?

— Я все думал, если у фей из Хаотиса есть возможность управлять всеми стихиями, чем они отличаются от нимф? — Габриэль взял себя в руки, силой заставив сесть спокойно, и задал первый вопрос.

— У многих нимф есть только основные четыре стихии природы, а эфир доступен лишь малой части из них. К тому же, нимфы одинаково сильны во всех своих стихиях, а у фей Хаотиса есть приоритетная, — Эвита улыбнулась, медленно отвлекаясь от тревожных вопросов. Полчаса она может быть спокойной.

— Какой приоритет у тебя?

— Водный.

— А как можно определить его? — слушатель подался всем телом навстречу девушке, жадно впитывая новую информацию.

— Обычно в случае опасности первой проявляется именно эта стихия, — Эвита пожала плечами. — Когда кто-то внезапно на меня нападает, первой реакцией будет именно водяное заклинание.

— А техномагия?

— Она тоже, но отдельные стихийные заклинания без превращения отнимают меньше энергии, поэтому чаще всего, не трансформируясь, феи обращаются именно к стихиям.

— Будет грубо спросить тебя о превращении? — неловко поинтересовался Габриэль, потирая ладони от нахлынувшей тревоги. Ему было важно узнать, но не хотелось травмировать девушку.

— Смотря что ты хочешь спросить… — Эвита напряглась и сильнее сжала руки, охватывавшие колени.

— То, что у тебя нет трансформации… это связано со шрамами? — Габриэль говорил всё тише, настороженно подбираясь к тревожившей его теме.

— Да, но это не то, о чем мне комфортно говорить, — девушка отвела взгляд и напряглась. Воспоминания вспыхнули перед глазами, заставляя сжаться и вздрогнуть.

— Тогда не будем, — парень потянулся и осторожно коснулся кончиками пальцев руки Эвиты. Ему хотелось успокоить девушку, он даже готов был не расспрашивать её больше ни о чем. — Я не стану говорить об этом, если ты сама не захочешь рассказать…

Габриэль тянулся к ней, пытаясь успокоить осторожными касаниями рук, но Эвита лишь сильнее сжималась и отстранялась. Она едва ли слышала и чувствовала присутствие кого-то рядом с собой, погружённая в болезненные воспоминания. Всё вокруг померкло в сравнении с ожившей болью от магических разрядов, и девушка, сама не заметив потери здравого сознания, вдруг ощутила себя в клинике, и мимолетные касания Габриэля казались ей болезненными уколами тока. Всё вокруг расплылось, потемнело, и фея в страхе вскрикнула от реалистичности окруживших образов.

— Всё в порядке, Эви, — Габриэль запаниковал. Он снова вдруг растревожил старые раны, как ни старался действовать осторожно.

— Не нужно… пожалуйста, не нужно больше лечения… — пискнула девушка от очередного прикосновения.

Габриэль не знал, что кроется за её пугающим состоянием, но понял, что больше никогда не обратится к этой теме. Он пересел на постель Эвиты и крепко обнял её.

Прижимаясь к парню, Эвита почувствовала что-то непривычное. Нет, она точно не вернулась в лечебницу. Там никто не стал бы вести себя с ней так. Она далеко, в безопасности.

Девушка из последних сил прижалась к спасительному образу, способному вернуть её в реальность. Она чувствовала, как неровно вздымается чужая грудь, ощущала на коже горячее дыхание, слышала, как бьётся чужое сердце, полное жизни. Эвита сосредоточилась на этих образах, растворилась в теплоте и живости обнимавшего её юноши. Понемногу все неприятные воспоминания отступили, вытесненные им, его объятиями, его тревогой и заботой.

Страшно. Пугающе часто Эвита становилась чрезмерно чувствительной. Так влияла на нее Седотопия? Или, может, Габриэль?

Сознание усердно твердило, что нельзя поддаваться чувствам. Позади будто стоял и напоминал о слабости, приносимой чувствами, отец.

Но всё тело льнуло к Габриэлю. Он приносил покой, как бы сильно Эвита ни старалась избавиться от него, и теперь, когда её слишком часто переполняли непонятные чувства, это спокойствие было слишком ценным, спасительным островом уверенности.

— Я хочу попросить тебя быть рядом… Всегда, каждый раз, когда мне будет плохо… Не знаю, как, но ты так легко меня успокаиваешь…

— Если ты попросишь, я что угодно сделаю, чтобы исполнить это, — у Габриэля перехватывало дыхание от надежды. Возможно, он обретёт её расположение. Может быть, есть шансы, что все будет хорошо.

— Я не могу. Не до того, как ты ответишь на мои вопросы, — Эвита отстранилась от воина и подняла глаза на него. — Я больше не могу позволить себе доверять и не сомневаться.

— Могу я как-то развеять твои сомнения? — в карамельных глазах Габриэля заблестели слёзы. — Дай мне шанс…

— Он будет у тебя, когда пройдет полчаса, — девушка собралась с силами и вернула себе бесстрастный вид. — До тех пор давай поговорим о чём-то другом. Расскажи мне, что нового там…

— Хороших новостей нет, — осторожно начал Габриэль, не уверенный, что стоит делиться с девушкой нерадостными известиями.

— Так расскажи плохие, — хладнокровно потребовала Эвита.

— Ночью кто-то вырубил дежурного возле комнаты «220ФЛ». Он ещё не пришел в себя, но к обеду у них будет обыск. Возможно, если показания дежурного подтвердят их участие в преступлении, им грозит арест на несколько дней, как минимум.

— Ты знаешь, во сколько точно будет обыск?

— Не думаю, что стоит подвергать себя опасности и… — попытался отговорить девушку Габриэль, но она была непреклонна.

— Во сколько будет обыск? — настойчиво повторила вопрос Эвита, хмуря брови.

— В половине десятого. Возможно, в интервале плюс-минус четверть часа, — выдал информацию воин, не справившись с давлением.

Он опустил глаза, расстроенный невозможностью сопротивляться настойчивому взгляду Эвиты. Она же лишь удовлетворенно кивнула.

— Ладно. Мне вот интересно, как людей набирают в воины? С феями всё просто, но как они решают, кто лучше подойдет на роль защитника? — хаотисианка решила, пока оставалось время, не давить на Габриэля и постараться вести себя отвлечённо.

— Попадание в Гамму считается весьма почетным, так что сюда берут далеко не всех, — парнишка расслабился и одарил девушку благодарным взглядом. — В основном здесь выдающиеся спортсмены или тренированные дети знатных родов. Меня взяли сразу на второй учебный год за выдающиеся научные достижения. Не могу с уверенностью заявлять, что здесь для меня подходящее место, но, так или иначе, это лучший колледж Седотопии.

Воин поправил очки и потупил взгляд в пол.

— Не удивительно, что ты здесь самый интересный… Среди пустых комков мышц у кого-то должен быть и мозг, — Эвита устало усмехнулась и поглядела на коммуникатор, засиявший в знак окончания отведенного времени.

Сквозь огромные окна оранжереи пробился, блестя на стеклах, яркий утренний свет. Небо окрасилось золотом, и в такой миг совсем не хотелось заводить неприятный разговор. Будто с приходом рассвета ожила и возродилась также и надежда на благополучное разрешение тайны.

— Теперь ты должен ответить мне, — подала голос Эвита, взяв себя в руки после минутного молчания. — Ты должен рассказать, что случилось тогда, в те два дня, что ты отсутствовал.

— Да. Давно стоило это сделать, — Габриэль вздохнул и снял очки. Золотой свет брызнул в его карамельные глаза. — В первый вечер на переговорах я пытался защитить тебя, и Моргане это не понравилась. Ей показалось, что я могу представлять угрозу. Поэтому она должна была предпринять что-то.

— И тебя закрыли в темнице? — задала наводящий вопрос девушка, когда воин надолго замялся.

— Да. Я пытался договориться с Душаном, потому что он никогда не производил впечатление очень уж законопослушного парня. Но ему и дела не было, только отлупил дубинкой, — виноватый бывший пленник потёр глаза. — Потом, когда я просидел без еды, воды и света неизвестно сколько… Ну, то есть, тогда было неизвестно. Сейчас мы знаем, что, наверно, два дня… В общем, когда это стало невыносимо, я вспомнил, что Моргана предлагала мне обмен… Нормальная жизнь за информацию. Никто не знал, даже Душан и его подружка Ларимар. Я, вроде как, был сам по себе… Мне показалось, что это даст мне независимость, чтобы никто не мог проверить правдивость и…