Императрица всех сезонов

— Закройте дворец. Никто не войдет и не выйдет, пока всех не допросят. Найдите того, кто сделал это! — приказал он.

Самурай поклонился.

— Да, Ваше величество.

Сатоши дрожал неподалеку. Монах выглядел так же плохо, как Таро себя ощущал.

— Сатоши? — спросил Таро. Монах подошел ближе, лицо было почти белым. — Найди Мари.

— Императрицу, Ваше величество?

Таро не понимал пока этот титул. Он стиснул зубы от вопроса, от дерзости Сатоши.

— Да. Пока убийцу не найдут, удвоить вокруг нее стражу.

Сатоши поклонился.

— Да, Ваше величество. Что-то еще?

— Освободите комнату.

Таро ждал, пока Осенняя комната опустеет, а потом выпустил горе. Его колени подкосились. Влажные листья прилипли к одежде. В воздухе появился туман, обнял его плечи. Его ладони двигались по телу отца.

Они так и не преодолели расстояние между ними. Гнев и горе сплетались в нем опасной алхимией. Он найдет убийцу отца. Он отомстит. Он поклялся перед богами и богинями.

Он провел дрожащей ладонью над глазами отца и закрыл их. Его тело было лишь сосудом. Душа императора была с богами и богинями, сидела высоко на золотом троне.

Таро вышел из Осенней комнаты в Главный зал. Там тут же стало тихо. Самураи, монахи и слуги кланялись один за другим и опускались на колени перед Таро.

Комната вдруг показалась душной. Таро не мог дышать. Когда он добрался до двойных дверей дворца, он распахнул их и замер на вершине лестницы. Тысячи людей собрались во дворе. Новость о гибели императора разлетелась мгновенно. Теперь уже все горевали, а не веселились. Крестьянин возле первых рядом крикнул:

— Да здравствует император! — и толпа повторила крик, топая ногами и кланяясь. Таро ощущал, как ответственность сжала костлявыми пальцами его шею и сдавила. Он был их главой.

Да здравствует император.

* * *

Таро искал уединения в своей мастерской. Он не мог идти к Мари, не взяв себя в руки. Тут его не побеспокоят. Пыльные столы были в металлических запчастях — шестеренках, винтиках и листах меди. Таро смахнул их одним движением руки, но это его никак не успокоило.

Но у него еще была Мари. Это успокоило его, не дало ударить молотком по окнам, развести огонь, чтобы все пылало. Таро опустил голову. Поднималось солнце. Новый день. Как жизнь Таро так сильно изменилась за несколько мгновений? В дверь постучали и отодвинули ее.

— Небесный владыка? — Сатоши покорно склонил голову. — Простите за вмешательство.

Таро судорожно вдохнул и вытер лоб. Он еще не привык к новому титулу.

— Есть новости?

— Мне нужно многое вам рассказать.

Таро впустил священника внутрь.

— Вы нашли предателя? — спросил Таро.

Сатоши опустил взгляд, словно искал ответы на полу.

— Вышли несколько слуг. Других допросили. Служанка вспомнила, что видела мужчину в форме самурая, покидающего Осеннюю комнату.

Таро сжал кулаки.

— Это сделал один из наших? — самурай императора? Он не понимал это.

Сатоши покачал головой.

— Нет. Мы считаем, что это было прикрытие. Служанка увидела его раньше, чем он надел шлем. На воловине его лица были необычные шрамы. Я выяснил через информантов-ёкаев. Похоже, его зовут Сыном кошмаров.

Таро нахмурился.

Сатоши продолжил:

— Он — ёкай. Мои информанты ищут все, что можно, о нем.

Таро сжал край рабочего стола.

— Какой он ёкай?

— Никто не знает. Не они или… — Сатоши запнулся.

— Как мы можем не знать? Все ёкаи зарегистрированы, — процедил Таро, злясь из-за нехватки знаний Сатоши. Он, Высший священник, должен был знать об этом ёкае.

— Мы не знаем, потому что он без ошейника.

Таро моргнул.

— Ёкай без ошейника в столице? — его отец хотел расставить священников у стен города, но Таро отговорил его. Это ведь было излишне? Отец никогда не слушал Таро. Почему сделал так в этот раз?

— Боюсь, станет хуже. Есть повод думать, что там не один ёкай без ошейника, — Сатоши притих, явно думая, что сказать дальше. — Я узнал прошлой ночью. Не хотел портить вам канун свадьбы. Мы убирали тела девушек из Зимней комнаты, восстанавливали лед в пруду и обнаружили, что одна из участниц, Асами, была ёкаем, — Таро ждал, как Сатоши продолжит. — Так что во дворце может находиться больше ёкаев под прикрытием. Нельзя никому доверять, — Сатоши посмотрел в глаза Таро. — Даже императрице.

Таро шагнул вперед.

— Осторожнее, Сатоши. Твои следующие слова могут стать последними.

Сатоши поднял руки. Синие татуировки мелькнули перед глазами Таро.

— Прошу, позвольте объяснить. Прошлой ночью Мари пропала с праздника.

Таро оскалился.

— А где был ты прошлой ночью, Сатоши? Тебя тоже не было какое-то время. Может, мне допросить тебя?

Сатоши побелел.

— Я… я бы никогда… отца, — пролепетал он.

— Теперь ты понимаешь, как неприятны обвинения, — Таро бесстрастно смотрел на Сатоши. — Отец пролил сакэ на ее наряд. Она ушла убрать пятно и не вернулась, потому что ей стало плохо, — он соврал в конце. Почему она не вернулась?

Сатоши посмотрел в глаза Таро, стиснув зубы.

— Но никто не видел ее. И ее служанка…

— Что служанка? — Таро не мог поверить, что Сатоши намекал на такое. Гнев закипал в нем.

— Думаю, лучше услышать от нее, — Сатоши вышел из комнаты и вернулся с хрупкой девушкой с ошейником. Девушка-крюк. — давай. Расскажи ему то, что поведала мне.

Девушка поклонилась.

— Простите, Ваше величество.

— Встань. Смотри мне в глаза, когда говоришь. Я буду смотреть на твое лицо, пока ты предаешь свою императрицу.

— Госпожа…

— Ее величество, — исправил Таро.

Девушка-крюк смотрела на Сатоши, просила разрешения. Он кивнул. Она продолжила:

— Ее величество вернулась почти в полночь. Она казалась беспокойной, и у нас был необычный разговор.

Таро глубоко вдохнул.

— В чем необычный?

— Она рассказала мне о горной деревне, — Таро фыркнул, но девушка продолжала. — Она рассказала, как туда можно пройти, заплатив проводнику. Дни назад она дала мне эти медные монеты. И она сказала, что ёкаи живут там без ошейников, — она глубоко вдохнула. — И она спросила, чем я заплатила бы за свободу.

— И что ты ответила?

— Я — верная служанка, — Сэй склонила голову. — Я сказала ей, что рада своему месту, — девушка притихла и не желала продолжать. Таро и не хотел больше слушать.

Сатоши толкнул девушку.

— Покажи ему записку, — приказал он.

Девушка вскрикнула, проклятия Сатоши жгли сквозь ее кимоно. Дрожащими руками девушка вытащила кусочек пергамента из рукава. Сатоши забрал его и отдал Таро.

— Я нашла это на ее столе, — объяснила она. Таро узнал принадлежности, что подарил Мари.

Император мертв.

Освободите всех ёкаев, или принц будет следующим.

Таро кивнул с маской на лице. Он вышел из мастерской с запиской в руке.

Сатоши поспешил за Таро.

— Ваше величество, куда вы идете? — спросил он.

— Поговорить с женой, — Таро ускорился, оставляя Сатоши позади.

Последние три дня казалось, что время летит быстро. В Весенней комнате он смотрел, как Мари первой пустила кровь, а потом она смотрела на него из-под свадебного капюшона, и он взял ее за руку и представил народу как свою принцессу, а потом увидел истерзанное тело отца в Осенней комнате… Но он еще никогда не ощущал бесконечность так, как сейчас.

Случилось невозможное. Он был полон вопросов без ответа. Как Мари убила Асами, сильного ёкая без ошейника? Могла и Мари быть ёкаем? Нет. Таро несколько раз был наедине с ней. У нее было много шансов навредить ему, но она этого не сделала. Может, она выжидала, тянула время, чтобы убить императора первым. Мари предала его. Он не мог терпеть эту мысль, но сомнения разбегались по нему насекомыми.

ГЛАВА 39

Мари

Покои Глицинии стали темницей. Четыре самурая охраняли ее по приказу императора. Она не могла покинуть комнату.

— И что вы сделаете, если я попробую уйти? Пронзите меня мечом?

Самураи помрачнели.

— Оставайтесь в своей комнате, Ваше величество. Это ради вашей безопасности, — ответил один из них.

Новая служанка принесла ей завтрак и обед. Она не видела Сэй с их чаепития. Она пыталась спросить у служанки, но та не говорила. Мысли Мари стали ураганом. Император приказал заточить ее? Он обнаружил, что она была ёкаем? Или Таро?

Смятение стало гневом. Почему Таро не приходил? Он должен был дать ей шанс объясниться, рассказать правду. Она проглотила ком в горле. Может, Таро уже сделал выводы.

Дверь открылась с тихим шорохом. Мари отвернулась от окна, где смотрела, как самураи расхаживают по периметру сада черного песка. Вошел Таро с мрачным замкнутым видом.

Мари сжала кулаки, чтобы подавить дрожь.

— Что происходит? Почему стражи стоят снаружи? Почему меня не выпускают?

— Они защищают тебя, — отчеканил он, мышцы дергалась на челюсти.

Ее сердце пропустило удар.

— Защищают?

— Или защищают меня, — пробормотал он и едко рассмеялся. — Мой отец мертв, — он смотрел на нее, изучал реакцию.

Мари покачала головой. Что? Она не понимала его реакцию.

— Как? Мне жаль, Таро.

— Да?

Он смотрел на нее. Ждал. Чего?

— Конечно, — она пересекла комнату, попыталась коснуться его плеча, но он отпрянул.

Он занял ее место у окна и выглянул, сцепив ладони за спиной.

— Ёкай в форме самурая убил моего отца. Похоже, этот ёкай, якобы Сын кошмаров, пробрался во дворец и убил его в Осенней комнате.

Колени Мари соединились.

«Это не правда. Нет, — Акира был в Осенней комнате, но ушел раньше нее. Она была уверена, что он убежал из дворца. Он точно скрывался где-то в столице. А потом она подумала, как изменился Акира, как он потемнел. — О, Акира, что ты наделал?» — тревога за друга затмила ее вопросы. Она представила Акиру, заточенного в Зимней комнате, кровь медленно замерзала в ее венах.

— Вы его поймали?

Таро с отвращением покачал головой.

— Нет. Похоже, он без ошейника, не зарегистрирован. Но мои самураи ищут его в городе. Его скоро схватят.

Сердце Мари будто медленно резали тупым ножом.

— Что вы сделаете, когда найдете его?

— То, что нужно делать со всеми ёкаями. Я надену на него ошейник и лично отправлю умирать.

— Не нужно так подло, — взмолилась она.

— Подло казнить ёкая, убившего моего отца? Мстить за его смерть? Я еще никогда не был серьезнее.

Этот Таро был чужим. Она его не знала.

— Ты звучишь так холодно.

Пронзив ее взглядом, он сказал:

— А ты словно переживаешь за того мерзкого ёкая. Не понимаю, почему.

Она заметила опасный блеск в глазах Таро, враждебность под поверхностью. Она начала пятиться.

— Когда-то ты говорил, что жалеешь, что создал металлические ошейники и подавил ёкаев. Жестокость порождает лишь жестокость. Мы могли бы остановить войну между ёкаями и людьми.

«Ты обещал другой путь».

— Это было до того, как ёкай убил моего отца.