Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

— Вот и мы, госпожа! — Дверь распахнулась, и показался Шут, несущий мой узел с тканями. За ним, зыркая по сторонам, шёл Микай, неся на себе остальные узлы.

— Эк тут скудно-то как, — Джастер огляделся и прошёл в спальню, укладывая узел на сундук. — А хозяин болтал, что это лучшие комнаты…

— Ничего, мы же здесь ненадолго.

— Угу, — Шут забрал у кузнеца остальные узлы и сложил возле сундука. — Микай, узнай, сходи, госпоже купальню приготовили или как. И про ужин не забудь. Пусть сюда подадут, мы все тут поедим.

Кузнец молча и неловко поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

Что бы он ни думал про наши отношения, но тоже понял, что Джастер хочет поговорить со мной наедине.

Впрочем, у меня самой было что сказать.

— Джастер, ты сдурел всем про него рассказывать! — Я положила ладонь на рукоять Живого меча. — Тебе что, мало того, что она уже на меня охоту устроила?!

— Мало, — срезал он меня, утрамбовывая узел с тканями в сундук. — Триста «роз» — это ни о чём. Цена за тебя должна быть намного выше.

— Зачем?!

— Ну-у… — Джастер с усилием давил на крышку, пытаясь закрыть сундук. — С обычными головорезами я разберусь. Микай тоже не лыком шит, одного-двух завалит. Ты теперь тоже с ними справишься. Только Игвиля кормить не забывай. Его сила зависит от твоей.

Я вспомнила, что Шут даже спал в обнимку с Живым мечом, а я постоянно про него забываю и мне стало стыдно перед драксой.

Перед Игвилем.

— А он сильно вырастет?

Воин пожал плечами, и снова начал перекладывать вещи в сундуке.

— Вообще, они ездовыми были, человека могли возить. А он волшебный, его сила от силы хозяина во многом зависит. Ты свой дар раскрыла, и он с тобой сразу вон как подрос.

— И зачем ты хочешь всем про него рассказывать? — Я гладила рукоять Живого меча, чувствуя в ответ тёплую волну приязни Игвиля.

Выходит, Джастер свой дар скрывал и скрывает, если дракса рядом с ним маленьким был? Но ведь Игвиль видел его силу намного больше моей…

Ничего не понимаю.

— Во-первых, это тебе боевая слава и хорошее объяснение для людей. А во-вторых… О, отлично, закрылся! Во-вторых, приманка больно хороша. За такой добычей или она сама, или тот, кто ей помогает, пойдёт.

— Ты серьёзно?! Я не хочу быть таким «живцом»!

— Я бы пошёл, — ухмыльнулся Шут, подойдя к окну и игнорируя мой гнев. — И они тоже должны клюнуть. Волшебное оружие — это редкость намного дороже твоего зеркала.

Я обхватила себя руками, сдерживая нервную дрожь.

Не хочу. Вот совсем не хочу такого!

— Не волнуйся, она об этом так скоро не узнает, — улыбнулся Джастер, отвлекаясь от разглядывания видов. — Доносчиков сейчас у неё нет, а когда будут… Дней десять у нас в запасе есть.

— А потом?

— А потом посмотрим, Янига. Сидеть здесь и ждать мы точно не станем.

— Джастер… Двадцать тысяч… Это правда столько стоит?

Воин с усмешкой посмотрел на меня.

— Ты хочешь…

— Джастер!

— Это самая низкая цена заказа, Янига. Такие берут только недавно прошедшие Посвящение. Настоящие заказы начинаются от сорока тысяч золотых. С учётом волшебного оружия цена за твою голову станет намного выше. Так что, или твоя карга вытряхнет всю казну герцога, или… или он сам захочет поближе посмотреть, что ты за птица. В любом случае, они должны зашевелиться. Попробуем пока так.

— А если не получится?

— Тогда и будем думать дальше.

— Намного — это на сколько?

— Ну-у…

— Джастер…

— Думаю, семьдесят-восемьдесят вполне возможно запросить. Это чисто за твоё убийство.

— Ты не шутишь?

— Разве похоже?

— Нет, но ты говорил, что за оружие…

— Всё, что принадлежит жертве, становится добычей охотника. И я не думаю, что он согласится отдать ей Игвиля. Если она захочет получить меч, ей придётся искать других исполнителей. Или попытаться убить тебя самой.

— Это ужасный план. Он мне не нравится.

— У тебя есть лучше? Я готов выслушать, ведьма.

Лучше… Только убить Вахалу и жить спокойно. Ну, или самоубиться ей на радость.

— Ты бы мог убить её бесплатно…

Я проворчала больше из духа противоречия, но Шут неожиданно подошёл ко мне, и я подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза, не дожидаясь, когда он заставит меня это сделать.

— У каждого — свой враг, Янига. — Джастер смотрел серьёзно и без улыбки. — Если её убью я, это будет моя победа. А тебе нужна твоя. Понимаешь?

Я кивнула, опустив глаза и закусив губу.

Всё верно. Я бросила вызов, я и должна сражаться с Вахалой за свой надел. Иначе…

Иначе какая из меня ведьма-защитница?

— Почему ты хочешь, чтобы мы ужинали все вместе? — Я не смотрела на Шута.

— За ужином и поговорим, ведьма, — он прошёл к двери и открыл её. — А вот и Микай идёт. Твоя купальня готова.

После купания я переоделась в голубое платье, которое в Кронтуше прислал Саризула взамен испорченного. Моё чёрное Джастер снова отдал в стирку, а надеть красное, подаренное Вольтой, он мне не разрешил.

— Слишком простое для твоего статуса. Оставь для деревни какой. А пока надень голубое. Цвет, конечно, не твой, но лучше сейчас всё равно нет.

Хотя я не была с ним согласна: платье мне нравилось, но спорить не стала. Другого богатого и нарядного платья действительно не было.

Впрочем, даже в этом неподходящем цвете я произвела впечатление как на хозяина «Золотого яблока» с прислугой, так и на Микая, который и без того робел в моём присутствии, а при виде такого наряда знатной дамы даже смотреть на меня боялся.

Ужинали мы, вопреки обещанию Шута, молча. Я бы даже сказала: в тягостном молчании. Я ждала обещанного разговора, кузнец боялся глаза от тарелки поднять, и только Джастер ел беззаботно, уминая печеное и жареное за обе щёки и запивая пивом.

В конце концов, моё терпение закончилось.

— О чём ты хотел поговорить? — Я положила ложку и требовательно смотрела на Джастера.

Он спокойно допил пиво, поставил кружку и вытер губы.

— О завтрашнем дне, госпожа.

Микай вздрогнул и поднял голову. На его лице застыли напряжение и тревога.

— Ты хочешь, чтобы Микай остался?

— Нет, — Джастер покачал головой. — Пусть едет. А то потом ни сокровищ, ни разбойников не найдём.

— Экий недобрый ты, — буркнул кузнец. — Худо о людях думаешь.

— Лучше я худо них подумаю да остерегусь лишний раз, чем на хорошее понадеюсь, а они мне худо сделают, — обрезал Шут. — И тебе советую отныне в оба глядеть. Потому как дела у госпожи серьёзные и нешуточные.

— Энто ты про госпожу Вахалу? — нахмурился Микай. — Дык ты жеж…

— Ты не знаешь, кто ей ещё служит, и я не знаю, — Джастер улыбнулся одними губами. — Расскажи лучше, где граница надела была у госпожи Лиры?

— Аккурат по реке и была, поди, — развёл руками кузнец. — Мы на тот берег торговать не ездили, шоб, понимашь, сбору тама не платить лишку. Тута всё сбывали, а ужо торговы люди-то по воде да по дорогам везде ходили, сами торговали…

— По воде, значит… — Джастер достал из-за пазухи карту и развернул на столе. — Как река-то зовётся?

— Волокушка, — Микай привстал, разглядывая диковинку.

— Иди сюда, — поманил его Шут. — Гляди, эта?

— Откель жеж я ведаю… — растерянно зачесал в затылке кузнец, наклонившись над плечом Шута. — Знаки мудрёные…

— Простые, ничего мудрёного. Вот гляди: это Шемрок, а вот река. Вот видишь, ниже остров большой: один приток правее идёт, другой к горам ближе. По какой граница?

— Поди что энта… — Микай растерянно ткнул пальцем. — Остров, не знаю, чейный. Я жеж тама не был…

— Ладно, садись… — Джастер хмуро разглядывал карту. — Будем считать, что по ней… Ты завтра на болоте не задерживайся. Добро они и без нас потом вывезут, а ты проследи, чтобы разбойничье что привезли для подтверждения. Или сам захвати. Только к обеду обернись.

— Прослежу, — буркнул в ответ нахмурившийся кузнец, примостившись на стуле. — А почто спешка така?

— Что ты задумал? — не выдержала я. — Джастер? Что-то случилось?

Он качнул головой, но хмурый вид говорил о другом.

— Джастер…

— Хочу прогуляться по окрестностям пару дней. Может, подольше. Вот Микай вернётся, я и пойду, чтобы вас одну не оставлять.

— Зачем? — Я встревожено заглядывала ему в лицо. Одну не оставлять… «Защитит, когда я уйду…»

Нет уж! Не хочу я Микая в защитники! И оберег Шуту не замена!

— Джастер…

— Ничего страшного, госпожа. Так, погляжу, что вдоль реки делается, да вернусь.

Вдоль реки? Ничего страшного? Кого он собрался ловить? Демонов? Или очередных тварей из Бездны?

— Ты что-то почуял? Она опять кого-то выпустила?

Шут не успел ответить.

— Эвон как… — вдруг протянул Микай. — Так ты, выходит, к своим умениям ищщо и колдун?

Ой мне! Ну что я за дура болтливая…

— А ты, выходит, ещё и догадливый? — ухмыльнулся в ответ Шут, даже не удостоив меня взглядом за такую оплошность.

— Дык, голова-то, она для думанья дана. — Кузнец опасливо косился то на меня, то на Джастера. — Али не так, молвишь?

— Так, так, — согласился Джастер, убирая карту обратно за пазуху. — Вот и расскажи, что ты ещё надумал. И не трясись, никто тебя убивать не собирается, я же сказал. От тебя живого пользы больше.

Микай крякнул от неожиданности и ударил кулаком о бедро.

— Ох ты ж и язва, а не!…

— Я жду. — холодно и весомо уронил Джастер, и кузнец разом выпрямился, крепко сцепив пальцы.

— Что сказывать-то?

— Что надумал, то и говори. В третий раз повторять не стану.

— Чудной ты больно. — Микай опасливо косился на невозмутимого воина. — Не по годам умно молвишь, да и госпожа тя, не как «пса» али хахаля свово слухает, а как ровню… Вы уж не гневайтесь, госпожа, сами велели…

— Говори-говори, — кивнула я, стараясь ничем не выдать своего недовольства по поводу оплошности и «хахаля».

— Я б на Гнилушке-то году не пожил, и не распознал бы, — кузнец расцепил руки и положил ладони на бёдра. — Токма я там разного нагляделси да покумекал себе о всяком. Кто силой-то колдовской не владеет, те всё перед Враном заискивали, а он-сам перед хозяйкой своей со страху кланялся да её приказчику поклоны бил. А ты хучь перед госпожой своей кланяшьси, да силы её не боишьси. И на Гнилушке никого не боялси и опосля с госпожой по-свойски говаривал, как не хозяйка она те, а ровня всем. Хучь ты трижды умелый «пёс» иль хахаль ейный, а перед ведьмовской силой госпожи любой бы страшилси да кланялси. Да и не слыхал я ни разу, шоб ведьма для своего хахаля поесть готовила, аки жонка послушная.

Что?! Я — жонка послушная?! Да чтобы я ещё хоть раз на привале готовкой занималась!..

Шут же откинулся на спинку стула и, ковыряясь ножом в зубах, смерил кузнеца спокойным и снисходительным взглядом, отчего парень снова ссутулился и вжал седую голову в плечи.

— Чой я не так-то молвил?

— Да всё. — спокойно сказал Шут, рассматривая нож. — Каша у тебя в голове, даже вчерашний день забыл, как я погляжу.