Жена на продажу, таверна на сдачу
- Автор: Константин Фрес
- Жанр: Любовное фэнтези / Бытовое фэнтези
Читать книгу "Жена на продажу, таверна на сдачу"
— Царапина? Да у вас вся куртка в крови! Так и льет!
Только сейчас я заметила, что куртка у эльфа была разорвана, а затем аккуратно сшита. И, судя по прорехе в одежде, «царапина» была предлинная, от бока до самой лопатки.
И он еще ходит, рисуется тут! Вместо того, чтоб лежать в постели задом кверху и ждать, когда все зарастет!
— Вы всю одежду испачкали, — добавила я. — Ну, куда в таком виде идти? Да еще и дождь… Вам нужен врач!
— Не нужен, — сердито буркнул эльф.
— Ну, хотя б перевязка! — упорствовала я. Почему-то в памяти всплыла грустная история матери Карла. Нет уж! Больше в этой таверне никто не умрет от того, что ему не протянули руку помощи!
— Я сам! — рыкнул несговорчивый эльф.
— Не сам! — отрезала я. — Наверху у нас есть приличная комната для постояльцев. Там я вас перевяжу, и вы можете раздеться и отдохнуть. А вещи ваши я постираю, когда гости уйдут.
— Они теперь будут плясать до утра, — проворчал эльф неодобрительно.
— Значит, будут, — не сдавалась я. — Вам что за дело? У меня есть помощники, справятся. За тот час, что я уделю вам, ничего не произойдет. Идемте!
— Нет, — стыдливо уперся эльф.
— Да! — отрезала я. — Эй, Карл! Гостю нужна помощь! Сбегай, отопри восточную комнату, дружок! Вам помочь встать? — обернулась я к эльфу.
Тот смотрел на меня лютым волком, разве что не рычал. Но спорить не стал, вспомнив единодушие лесорубов. А ну, как они его с могучим ревом поднимут на руки по моей указке и утащат наверх? Прикоснутся своими неизящными человеческими руками к изысканному, утонченному эльфийскому телу!
Казалось, от этой мысли у него уши сердито зашевелились.
— Не нужно, — ответил он культурно. Но вид у него был такой, будто он сейчас меня убьет.
Он встал, ровно выпрямив спину, и с достоинством прошел вперед, на лестницу, откуда уже выглядывал Карл.
Эльф при этом так ловко лавировал между лихо отплясывающими парами, что я б ни за что не поверила, что он ранен, не видь я кровавое пятно на его одежде.
Я же взяла поднос с коньяком и апельсинами и последовала за ним.
— Карл, наш гость ранен, — тихо пояснила я мальчишке. — Нужно согреть воды. И самогона принеси. Обработаем ему рану.
Все-таки, эльфу было очень больно.
Когда я зашла в комнату, он с шипением, стиснув зубы, стаскивал куртку.
Кровью был пропитан весь его бок.
— Ну, и стоило ли так геройствовать, — сказала я, поставив поднос на столик рядом с кроватью. — Себя надо беречь. И уж если что-то болит, куда разумнее поскорее вылечиться, а не делать вид, что все хорошо.
— Сам разберусь, — мрачно буркнул эльф.
— Вы уже разобрались! — сварливо заметила я. — Посмотрите, вся ваша прекрасная белоснежная рубашка просто красная от крови! О, ужас! Вы ее испортили! Ну-ка, снимайте живее!
Эльф, сопя и постанывая, подчинился, и я только ахнула, всплеснув руками.
«Царапина», что кровоточила, и верно, шла от бока круто вверх, чуть не до шеи. Разодранная одним взмахом кожа покраснела, рана отекла.
— Что это?! Кто это вас так?!
— Вепрь, — нехотя признался эльф. — Встретились в дубраве…
— Да это самоубийство — охотиться на вепря в одиночку! Без собак и пики!
— А никто на него не охотился, — грубовато ответил эльф, присаживаясь на край кровати. Видно, силы начали его покидать, и держаться, как ни в чем не бывало, ему становилось все труднее. — мы просто встретились на узкой тропинке. Мне не повезло. Ему не повезло еще больше.
Тут явился Карл с тазиком теплой воды и полотенцем.
И тоже вытаращил глаза.
— Вот так да! — воскликнул он, как следует рассмотрев нашего раненного гостя. — Настоящий лунный эльф! Да еще и из высших!
— Тебе лучше не кричать об этом на каждом углу, мальчик, — с неудовольствием произнес эльф, глянув на Карла.
— О, разумеется, — легко согласился Карл. Слишком легко.
Интересно, как он понял, что эльф высший?!
Откуда такие познания?
Меж тем Карл с восторгом и любопытством продолжил разглядывать эльфа. Казалось, от его сильных руки, от широких плеч он в восторге.
Эльф не был огромным или мясистым. Он, скорее, был сложен атлетично, как тренированный спортсмен. Каждая мышца была хорошо очерчена, гармонично двигалась под тонкой, светлой, словно серебристой кожей.
А на этой сверкающей коже будто лунными лучами были нарисованы тени далеких звезд, трав и цветов…
Но, может, это лишь казалось мне?
«Красивый мужчина!» — подумала я, ощутив горячий прилив крови к щекам.
Каждый взгляд на эльфа, обнаженного по пояс, тревожил меня, кидал в жар.
На него хотелось любоваться, как на прекрасную статую. Каждый поворот его головы казался мне произведением искусства. Жесты красивых рук исполнены величия…
«Так, спокойно! — мысленно скомандовала я себе. — Это что за поведение школьницы на дискотеке?! Ну-ка, оттянула себя за уши от этого красавца и уткнулась носом в бинты! И цыц мне тут! И не смотреть! И не думать! И в сторону его не дышать!»
— Ну, беги, Карл, к гостям, — сказала я глазеющему на эльфа мальчишке. — Я тут сама справлюсь и тоже скоро спущусь.
Рану эльфу я аккуратно промокнула полотенцем, смоченным в теплой воде. Оттерла от потеков крови светлую гладкую кожу. И стало видно, что рана действительно не опасна. Вепрь разорвал лишь кожу, не затронув мышцы; но зато очень сильно.
И рана по края воспалилась, оттого что открыта и туда попадает все подряд, от ткани одежды до пыли.
— Это лучше бы зашить, — сказала я нерешительно, осматривая ранение. — Шелковыми нитями. Быстрее заживет.
— Обойдусь, — ответил эльф.
— Нет, — ответила я. — Хотите, чтоб загноилось? Выболело до некрасивого шрама?
Некрасивый шрам эльфу не понравился. Он поморщился. Ой, пижон!
Впрочем, сели он высший эльф — кстати, что это значит? — то, наверное, любая некрасивость воспринимается им как изъян.
— Ниток нет, — попытался он наивно выкрутиться.
— Вранье! — твердо ответила я. — Куртку же вы как-то заштопали! Притом вон какой шов ровный и тесный. Ниток вы не жалели. Так что выкладывайте!
Эльф был сильно усталым, чтоб со мной спорить. Только глянул на меня, приставалу, и тяжко вздохнул.
— В сумке, — ответил он глухо.
— Отлично! Карл, а где наш самогон?
— Это еще зачем? — удивился эльф. — Не буду я пить вашего самогона!
— Это снаружи помазать, а не внутрь, — сурово отрезала я. — А внутрь, чтобы не так больно было, можно влить по стопочке коньяка.
— Вот это вино называется… коньяка? — эльф указал на королевскую бутылку.
— Да, коньяк, — машинально поправила я его, отыскивая в его походной сумке нитки. Там же нашлись и бинты, разорванный на ленты сухой и чистый холст. — Заплачено — пейте! По глоточку на каждый шов. К концу процедуры вы и чувствовать ничего не будете…
— Выпив, я становлюсь невыносимо болтливым, — предупредил эльф. Но коньяка в бокал все же плеснул, с удовольствием принюхался. И выпил — но не как в прошлый раз, а с небольшой опаской, помедленнее. — Да, и на вкус это неплохо.
— Еще б, — согласилась я.
Иголка у эльфа была толстовата, но зато с длинным ушком. Я продела в него нитку без труда и окунула в любезно предоставленный Калом самогон.
Затем смочила полотенце в водке и осторожно прикоснулась к разорванной коже.
Эльф дернулся и зашипел.
— Еще, еще глоточек, — скомандовала я, осторожно протирая кожу вокруг раны.
— Хочешь вслух рассказов длинных? — спросил эльф, браво заглотив остатки коньяка из бокала, и я чуть не подавилась хохотом.
Но он уже не так дергался. Видно, анестезия начала действовать как надо.
— Хочешь, я убью соседей, что мешают спа-а-ать, — тихонько подпела я, вынимая иглу из водки.
Эльф слегка окосел, поэтому на мои вокальные способности не обратил особого внимания.
— Нет, это уже лишнее, — сказал он серьезно.
Наверное, подумал, что я всерьез предлагаю ему прихлопнуть всех лесорубов, что лихо, с грохотом и воплями, отплясывают внизу.
Значит, пациент готов, и можно приступать к операции!
— Вообще, конечно, хотелось бы узнать, — произнесла я, аккуратно накалывая кожу на лопатке эльфа иглой и аккуратно протягивая темную нить, — как это такой важный господин, высший эльф, оказался в лесу, да еще один. Да еще и притворяется простым охотником.
Эльф, конечно, молча снес первый стежок. Только мышцы его дрожали под моими руками.
Но не дернулся, не двинулся ни на волосок! Молодец, терпеливый. Хоть и высший.
— Мне нет места среди сородичей, — ответил он глухо. Дождался, когда я завяжу узелок на первом стежке, и махнул еще коньячку. Однако! Мастерство приходит с опытом?
— И это все? — поддразнила я его, прокалывая его кожу для второго шва. — Это вы называете болтливостью?
Эльф покосился на меня через плечо.
— А что ты хочешь узнать? — так же неодобрительно и недружелюбно спросил он. — О том, какой я длинноухий осел?
— Не такой уж длинноухий, — заметила я, спокойно продолжая свое дело. — Так в чем ваша глупость?
— Глупость! — фыркнул эльф. — Гордыня, наивность, самоуверенность! Я отрекся от своего племени. Презрел все правила чести, забыл о приличиях.
— Ага, — протянула я.
— Выбрал в невесты женщину из людей, — глухо подытожил он. — Есть в вас, в людях, особый огонь. Он горит ярко и не греет, а опаляет!
— Как мотылька, — пробормотала я, склоняясь над его спиной.
Я шила теперь быстрее, время от времени промокая рану полотенцем, смоченным в спирту. Эльф и усом не вел. Видно, хорошо уже наклюкался.
— Я и был этим мотыльком, — уже зло произнес эльф, крепко долбанув кулаком по колену.
— Но-но-но, не шевелиться! — строго окрикнула его я.
— Глупое безмозглое создание, — прошипел эльф, немного унявшись.
Кончики его ушей пылали, то ли от стыда, то ли от гнева, то ли от выпитого коньяка.
— Любовь с ней была горяча, — продолжил он. — Очень горяча! Он сжигала всякие сожаления о том, что я отверг эльфийских девушек. Она спалила сожаления о том, что я оставил родной дом ради того, чтоб жить с ней, как простой охотник в лесном доме. Мы были счастливы… Я так думал. Но однажды я пришел, а дома холодно и пусто. И письмо на столе словно пепел! Мертвое и страшное…
Он снова глотнул коньяка.
— Она писала, что полюбила другого. Не такого юного и красивого, как я. Моя юность стала ее тяготить; и она обманывала меня! Обманывала! Бегала на свидания к нему по ночам! Пока я охотился и заботился о ней! Как так можно? В груди ее что, камень? Неужто нельзя было поговорить, сказать последнее слово? Неужто я этого не заслужил?
— М-да, — пробормотала я. — Веская причина не любить людей… Ну, а вернуться обратно? У вас, эльфов, жизнь долгая.
— Память и боль так же долги, как жизнь, — ответил эльф. — Я опозорен. Я глупец! Как можно теперь явиться туда, к тем, от кого отворачивался?
— Жизнь все же длиннее боли, — осторожно ответила я. — И стыд, и гнев тоже забудутся.
Эльф метну на меня яростный взгляд.
— Вы слишком легко говорите об этом, люди, — прошипел он. — Как будто чести не существует в вашей жизни! Что ты знаешь о стыде, женщина?
— Многое, — резонно заметила я. — Меня муж на базаре выставил на продажу. Забыл? Было очень стыдно. Меня тащили по городу на веревке, как корову.