Группа дополнительных занятий

– Когда?

– Когда говорил оставить это дело и молчать о том, что уже разузнали.

Хорошо же предупредили, подумала Элин. Сказала:

– Больше походило на угрозу. Мол, если хочу оставаться в добром здравии, мне лучше молчать.

– И где же я ошибся? – спросил профессор Моленар. – Если бы вы послушались меня, над вами бы не висело сейчас угрозы. Зачем вы притащились к Марлен?

Сидение непонятно где связанным портит людям лексикон, подумала Элин. Сказала:

– Я пришла предупредить ее о вас. Поскольку именно вы, очевидно, тот злодей, который лишил нас любимого наставника.

Профессор Моленар издал протяжный то ли вздох, то ли стон. Прошептал: за что мне это. Сказал:

– Душечка моя, вы до сих пор не понимаете, что Марлен расправится и со мною, и с вами, и все из-за вашего неумения молчать?

– Не может быть, – сказала Элин тихо. – Она носит его ребенка...

– Что? Кто?

И кто после этого особенно одаренный, подумала Элин мстительно. Сказала:

– Госпожа Сметс. Носит под сердцем кровь от крови профессора Коппенса.

Профессор Моленар долго молчал. Элин извернулась и пнула его. Тут же устыдилась, но решила, что для извинений уже поздно. Профессор не заговорил, а только, судя по звуку и телодвижениям, подобрал ноги.

Наконец, сказал тихо:

– Печально.

– Да, это очень печально! – взорвалась Элин. – Как... с чего вы решили, что виновна именно госпожа Сметс?

– Частично – вашими стараниями, – сказал профессор Моленар. – Вы мне проговорились, что она приходила искать одаренных студентов.

– Что же в этом такого?

– То, что никогда она так не делала.

– Может, это новая привычка. Что дурного – отбирать новую кровь? Университетским преподавателям бы не помешало...

– Она спрашивала про сосуд? – перебил профессор Моленар.

– Про минейра Катону? Д-да.

– Если бы вы мне сказали это раньше, я бы понял все раньше и не попал в эту ловушку!

Опять Нейл, подумала Элин. При чем тут Нейл?

Спросила:

– При чем тут Нейл?

Профессор Моленар снова помолчал. Спросил:

– Вы ничего не знаете?

– Думала, что знаю! – рассердилась Элин. – А теперь вы меня совершенно запутали! При чем тут Нейл? Зачем госпоже Сметс было убивать отца своего ребенка?

– Знаете, мефрау, выражение “многие знания – многие печали” до сих пор не растеряло значения.

Элин сказала:

– Если вы мне сей же час все не расскажете, я закричу.

– И проживете меньше, чем могли бы, – сказал профессор Моленар.

– В данный момент времени мне уже все равно, – сказала Элин, вдохнула полной грудью и закричала, как кричала, когда видела мокрицу.

– Тише, тише! – зашипел профессор Моленар. – Сумасшедшая девица! Тише же.

Злобный взгляд Элин съела темнота. Она набрала еще воздуху, и профессор Моленар сдался:

– Хорошо, хорошо... вседержитель... вы отлично умеете настоять на своем! Святые небеса... вы уже, и я уповаю на это всем сердцем, потому что иначе я совершенно не знаю, как быть с вами, поняли, что Марлен и есть та персона, которая лишила Класа жизни?

– Допустим, – сказала Элин, – но по вашей вине – с трудом.

Профессор Моленар издал трудный звук, словно тужился, пытаясь поднять упавший на него гардероб. Элин сказала:

– У меня все еще остаются вопросы. Во-первых, почему она это сделала? Во-вторых, при чем тут, в конце-то концов, Нейл?

– Во-первых, – сказал профессор Моленар, явно ее передразнивая, – Клас ей верил и не умел, очевидно, держать язык за зубами. Он разболтал ей об одной нашей работе, и...

– Какой работе?

– Хоть искричитесь, – сказал профессор Моленар, – незачем вам этого знать. В крайнем случае – спросите сосуд. Если я не ошибаюсь, и это в самом деле он...

– Кто?

Профессор Моленар прошипел: тихо! Слушайте.

Элин замерла и прислушалась. Над головою кто-то ходил. Они, получается, в подвале. А ничего хорошего из подвалов не выходит.

– При чем тут Нейл? – прошептала Элин. – Он не тот, за кого себя выдает? Отвечайте же, или я закричу, не побоюсь!

– Шумливых убивают первыми, – сказал профессор Моленар.

Элин крикнула, но тут ее с силой пихнули в спину.

– Как вы смеете?! – возмутилась Элин.

– Это как вы смеете? – прошептал профессор Моленар. Над головою возились. Элин стиснула кулаки и проговорила быстро:

– Если меня уморят вместе с вами, вы будете в этом повинны. Вы не сказали мне правды. А уж предупреждения ваши!.. И если я умру, так и не узнав всего, я приду к вам в аду и серьезно покусаю.

Профессор Моленар засмеялся, сказал вполголоса:

– Я начинаю понимать, что ему так нравилось в этом клоповнике. Ну что вам еще, мефрау? Я выложил все, что мог.

– Кто такой Нейл?

– Я не знаю наверное, он это или нет, это скрыли даже от меня... но, возможно, он носит в себе память, сознание и дух одной персоны. Которую нам с Класом поручено было вернуть к существованию.

– А госпожа Сметс этого не желала? Настолько, чтобы... убить?

– Вы начинаете соображать, – сказал профессор Моленар совсем тихо.

Над головой поскрипывало. Элин сжалась. Спросила быстро:

– Вы поняли, что палец, который я вам показывала, принадлежал профессору Коппенсу?

– Не сразу, – признался профессор Моленар, – но да. За кого вы меня принимаете?

– Как это – не сразу? Зачем тогда соврали про удушение?

– Я не врал.

Элин сглотнула, вдохнула глубоко. Удушение. А она мастерица.

Зачем только было разделывать тело? Глупый вопрос – вынести. По частям легче. А голова...

– Мы не нашли голову, – пробормотала Элин.

– Что?

– Мы нашли большую часть... э... тела профессора, но вот голову – нет. Хотя она была там... в подвале. В библиотеке. Потом исчезла.

– На месте Марлен я бы ее уничтожил, – сказал профессор Моленар. – Правильно обработанную голову можно заставить заговорить.

Сверху заскрипело. Элин выдохнула прерывисто. Вот и все... Сказала себе: все хорошо. Она и так была по уши в неприятностях, а теперь хотя бы знает правду. Не всю, но что-то.

Сверху грохнуло, и на Элин обрушился свет. Она зажмурилась, закрылась руками. Осторожно приоткрыла глаза.

– Эй, ты живая там? – спросил Кенан. Заскрежетало, света стало больше. – О, здрасьте, – сказал Кенан, спустился по скобам в стене, спрыгнул на пол рядом с привязанным цепью к одной из скоб профессором. Крикнул наверх: – Ножик дайте кто-нибудь!

Пол был покрыт костями. Элин вскрикнула, вскочила, отпинала их ногами от себя. Потом заметила у стены стойку с остатками анатомического пособия. Огляделась. Ее окружали гниющие бумаги, пробитый глобус, пыльные банки, ржавые рапиры пучком в зонтичнице.

– Тут таких каморок тьма, – сказала Резель, сунувшись сверху. Подала Кенану нож рукояткой вперед. – Мы еле тебя нашли.

Кенан сцапал нож, придержал Элин за предплечье, распилил веревки. Обернулся к профессору, поигрывая ножом. Сказал:

– А вы тут чего делаете?

Профессор Моленар в грязном не самыми приятными субстанциями костюме сложил рот в нитку и выговорил:

– Освободите меня сей же час.

Кенан снова обратился к Элин.

– Да, да, убийца не господин Моленар, – сказала Элин, – он такая же жертва, как я.

– Благодарю, – сказал профессор Моленар.

Кенан вскинул руку с ножом, подождал, пока Резель заберет, наклонился над цепью. Подергал.

– У-у, зачарованная...

– Дайте я, дайте я, – заговорила Орифия, показавшись в люке.

– Так, – сказал Кенан, – слишком много народу. Ну-ка, ловите там.

Он взял Элин за бока, подтащил под люк, чуть не наступив на профессора, и вздернул над собою. Элин только успела пискнуть.

– Руки, – сказала Конла сверху.

Элин подняла руки. Ее тут же схватили за запястья, словно клещами, и выдернули на свет. Элин на шатких ногах отошла от края люка, огляделась, присела на лавку у стены под крючками. Растерла запястья. Конла с Нейлом таким же манером, как помогли выбраться ей, спустили в люк Орифию.

Резель села рядом с Элин.

– Тут в каждой раздевалке по такому, еще и по несколько, – сказала она. – Молодец, что кричала, мы так тебя и нашли.

Свет исходил от нее и от нескольких парящих над головами искорок. Элин спросила:

– Вас не заморозили?

– Нет, ничего, – сказала Резель, взяла нос в горсть.

– Как вы поняли, что пора меня разыскивать?

– Ребята что-то почуяли.

– Ага, – сказала Конла, обернулась от люка, уперла руки в бока. – Мужик-то этот вчерашний тут ходил.

– И где же он?

– А там лежит, – сказала Конла. – Успокоенный.

Какие молодцы, подумала Элин и отметила про себя убедить их в том, что насилие – самая крайняя мера, иначе они не проходят на свободе даже до выпускных экзаменов.

– Ловите меня, – послышалось из-под пола. Нейл с Конлой наклонились, вытянули Орифию наверх. Она отряхнула руки, сказала:

– Уф, хитрая цепочка!

– Чего и можно ожидать от госпожи заместителя королевского лектора.

– Чего-чего? – спросила Конла.

Элин кратко рассказала им, что знала. Снизу присвистнул Кенан. Потом сказал: ну давайте. Конла с Нейлом наклонились над люком и за руки и за шиворот выволокли профессора Моленара. Он не стоял на ногах, кое-как добрался к лавке и рухнул на нее, как мешок с ненужной обувью.

– А где же наш одаренный друг? – спросила Элин.

– Который?

– Ферик.

– На стреме, – сказала Резель. Встала, подала Элин руку. Спросила: – Ты как, дойдешь?

– Безусловно, – сказала Элин, но на руку оперлась. Запястья были содраны. Она поморщилась и посетовала про себя, что Ферика нет рядом немедленно.

Он обнаружился, однако, сразу за дверью, в зале для упражнений. Он стоял на коленях, с выкаченными глазами драл себе грудь.

А над ним стояла госпожа Сметс, заместитель королевского лектора корпуса военных наук.

– Как вас много, – сказала она. – Что же ты не сказал мне, душа моя Ливен, что позовешь компанию?

Висевший кулем на Кенане и Конле профессор Моленар промолчал. Нашел время, подумала Элин.

Ферик упал лицом на плиту. Госпожа Сметс пошевелила пальцами.

– Вас казнят на день святой Талайт, – сказал Нейл, наклонив голову набок. Голос его прокатился по залу, как валун. Он сказал: – Свет.

Первой сообразила Орифия. Коснулась узора на стене, по ней пробежала искра, вспыхнули холодным светом лампы под потолком. Элин увидела, что спина у Ферика поднимается и опускается. Выдохнула сквозь зубы.

– Значит, это правда, и вас спрятали на самом виду, – сказала госпожа Сметс.

Нейл вышел вперед. Элин ухватила его за полу куртки, но Нейл только отмахнулся. Встал напротив госпожи Сметс, поставил одну ногу вперед другой, заложил руки за спину. Сказал:

– Спрятали достаточно хорошо, если вы и ваши покровители не отыскали.

– Мне никто не покровительствует, – сказала госпожа Сметс. – Но истинный властитель, узнав о моем служении, осыплет меня милостями.

Руки она тоже держала за спиною. Чтобы противник не видел жестов, подумала Элин. Так делают боевые маги, когда готовятся искупать друг друга в пламени.

– Доневальд? – спросил Нейл. Его пальцы плясали. Элин с трудом узнавала жесты. – Вы пошли на государственную измену для того, чтобы обречь страну.

– Государство не равно персоне Вашего Величества, – сказала госпожа Сметс. Тоже выставила ногу. Элин вжалась в стену. – Страну обрекает ваше правление, такое же слабое и беззубое, как и вы.