Царство сумеречных роз

– Бирюзовый. Или красный. Чёрный, – будучи сбитой с толку, я с ходу не смогла вспомнить.

– А животное?

– Крыса, – мой смех пронёсся по купольному помещению, и Дарден невольно улыбнулся в ответ. – Предвосхищая вопросы, считаю, что крысы недооценённые животные. Они очень умны, живут семьями, сражаются друг за друга. Удивительно живучи, приспосабливаются к самым непростым условиям. Настоящие бойцы.

Дарден остановился перед небольшим розарием, отгороженным от остальных цветов симпатичным белым забором. Здесь расцветали знакомые мне фиолетовые розы. Удивительный цвет. Прежде не приходилось видеть ничего подобного. На свету он переливался почти радужными оттенками, а в самом центре бутона как будто поселился космос с россыпью белых точек-звёзд. Вампир провёл ладонью по лепесткам, о чём-то задумавшись.

– Так можно сказать о многих животных. Так почему именно крысы?

– Потому что их используют в лабораториях, а вся моя жизнь – это та самая лаборатория. Ясно? – раздражённо ответила ему, наклоняясь, чтобы понюхать аромат. – Что это за сорт? Пахнет просто изумительно.

– Розалия серебристая. Я вывел её лет десять назад. Она растёт только в моём саду и не продаётся.

Это заставило насторожиться.

Как эти розы попали к Яну? С самого начала, у меня сложилось впечатление, что между этими вампирами всё сложнее, чем говорит Хозяин давинского клана. Что-то личное. Какая-то история из прошлого, явно связанная с этими розами.

Дарден отвлёкся на мобильный звонок. Прочтя сообщение, он пожал плечами, как-то с бо́льшим чувством глянув на меня.

– Птолемей исчез. Летом он подал прошение об отпуске, и уехал в Бразилию. С тех пор он отправлял отчёты в Совет Конгрегации, занимался какими-то делами, но пару недель полностью оборвал все концы. Никто не знает, где он.

– Боится последствий?

– Я бы сказал, что твоя история шита белыми нитками, но исчезновение Птолемея косвенно подтверждает часть твоих слов. Но не все. Я не имею права самостоятельно решать твою судьбу. Сегодня же направлю сообщение Потентату Шестиугольника о твоём существовании. А чтобы дать тебе шанс на выживание, проведём один небольшой тест. Дампир ты или нет, но, если в тебе преобладает дикость, – ты бесполезна.

– Я только что выпила два литра крови, как вы собираетесь проверять мою дикость? Организуете голодовку? – скептически протянула я.

– Нет, есть более быстрый способ.

* * *

Прежде всего, стоит разобраться, что же такое дикость на самом деле.

Жизнь вампира – это баланс между голодом и обжорством. Переступая одну из этих граней, вампир скатывается до состояния дикого зверя и утрачивает разум, меняясь внешне как сифилитик на последней стадии, с той лишь разницей, что эти изменения – на благо вампиру, насколько бы отвратительно при этом он не выглядел. Это дорога в один конец. Если в тебе проснулась дикость, ты уже не сможешь остановиться и будешь стремиться наполнить кровью своё нутро, более не желая ничего на свете.

Первая стадия – голод, даже когда ты плотно поел. Особенно, если перед этим ты долго не ел. Отсутствие насыщения – колокол для вампира, сигнал, что он ступил на скользкую дорожку. Говорят, что на этом этапе ещё можно спастись. Клановцы придумали технологию восстановления. Но если ты не из клана – у тебя большие проблемы, так как вторая стадия – это потеря зубов, изменение строения ушей, выпадение волосяного покрова, усыхание тела, кожа становится как пергамент. Выпадают ногти, на их месте вырастают жуткие когти. Глаза выцветают, вырастают акульи зубы. Отваливается нос. Словом, настоящий упырь из древних легенд.

В таком виде вампир ещё помнит, кто он такой. Меняется характер, утрачиваются социальные и моральные нормы. Но даже так вампир может оставаться собой. Частое питание и, самое главное, отсутствие напряжения. Если о нём заботятся и ему не надо охотиться, он годами может оставаться собой. Но, рано или поздно, дикость возьмёт вверх, и вампир превратится в хищника, одержимого кровью и даже человеческой плотью.

Потому клановцы крайне ревностно относятся к своим охотничьим угодьям и неуклонно соблюдают распорядок питания. Никто не хочется стать монстром. Даже вампир.

* * *

Помещение, в которое меня отвели, обладало всеми требованиями для сдерживания разъярённого вампира. Нет окон, входная дверь из прочного металла, внутри крюки, вделанные в стены, потолок и пол. К ним меня и подсоединили стальными цепями, чтобы могла двинуться, но не сбежать. Прямо напротив – стена с толстым стеклом, за которым расположились вампиры во главе с Дарденом. Среди них присутствовала давешняя брюнетка в коже и Грег, нервно потирающий руки. По нему видно, что ему не нравится происходящее, но ничего поделать охотник не мог, потому просто наблюдал, о чём-то переговариваясь с девушкой.

Между прикованной мной и стеклом, в полу был установлен большой ящик, накрытый тканью. Сухопарый вампир, стоящий поблизости, дождался пока помощники закончат проверять надёжно ли я прикована и уйдут, по кивку Дардена сбросил с ящика ткань, и я увидела спящего в клетке младенца.

Вампир отошёл к стене и нажал на какой-то выступ, отчего клетка распалась на части, а ребёнок заворочался, просыпаясь.

– Вы с ума сошли? – севшим голосом воскликнула я. – Кто дал вам право похищать детей?!

– С этической точки зрения, это аморально. С практической, у ребёнка нет матери, а сам он проживёт не дольше недели из-за редкой генетической болезни, – ответил вампир до того представившийся как доктор Елизар Гольштейн. – Но здесь мы не ради дитя.

Он раскрыл планшет и внёс пометку в документ.

– Эмпатичная реакция присутствует. Зрачки расширены, дыхание учащённое, кровь приливает к голове. Взгляд осмысленный, испытуемый открыт к диалогу. Переходим ко второй фазе, – на этих словах он нажал на другой выступ и в мою сторону потянул лёгкий ветерок, приносящий запах ребёнка.

– Я прикончу тебя, когда всё закончится. Слышишь? Тебе это с рук не сойдёт! – закричала на него, внутренне сохраняя спокойствие. В чём-то учёный был прав. Вампиры любят детскую кровь. Не могут перед ней устоять. Именно поэтому тест имел смысл. А я ещё раз убедилась в жестокости соррентийского клана.

Доктор продолжал что-то бурчать себе под нос, делая заметки в планшете, и как-то незаметно начал третью фазу. Он спокойно подошёл к сопящему младенцу и кольцом-когтем сделал надрез на его коже, отчего ребёнок проснулся и дико заорал.

Вот тогда я ощутила всю силу вампирского голода. Я буквально обезумела от желания впиться в нежную кожу орущего младенца. Мои цепи натянулись, доктор Гольштейн отошёл к стене возле выхода, готовясь в любой момент выбежать из комнаты, чтобы не остаться с разъярённой дикаркой.

Цепь правой руки натянулась до предела и лопнула, со свистом хлестнув воздух, вторая отлетела прямо в стекло, оставив глубокую царапину, а я уже разделывалась с цепями у ног, и вот, свобода! Я в два шага оказываюсь рядом с малышкой, когда меня настигает голос:

– Дари! – он звучит так близко и так громко, что я застываю с ребёнком на руках, уставившись в стекло на кричащего Грега.

А потом как-то резко охаю и плавно опускаюсь на колени, убаюкивающе качая хныкающего ребёнка. Голод всё ещё невыносимо силён. В голове плавает притягательная мысль: «Лизни хотя бы чуть-чуть. Это не навредит». Нечеловеческим усилием воли я отогнала её, продолжая покачивать успокаивающуюся малышку с невероятно голубыми глазами. Порез на коже крошечный, он не причинил ей вреда.

За стеклом рядом с Дарденом возник доктор, передавая свои заметки и довольно качая головой. Сам наместник войти не рискнул. Видно, что ему непросто дался вид детской крови. Власть жажды сильна. Вместо него в комнату зашёл Грег.

– Прости, я не знал, что они задумали, – прошептал парень.

В его глазах я прочла понимание. Только он знает, как тяжело дался мне этот подвиг. И не по той причине, ради которой меня сюда поместили.

Я вглядывалась в сияющие глаза малышки, держа указательный палец в её хваткой ручке. Она совсем крошечная, даже волос ещё не нет, а лицо старческое, сморщенное и красное. Острый слух улавливал с каким трудом бьётся её сердце. Доктор не солгал, ребёнок болен и даже кровь вампира не спасёт её. От этого разрывалось сердце. Я бережно передала малышку Грегу и он ушёл, а за мной явился посерьёзневший Дарден.

Прислонившись к косяку двери, скрестив руки на груди, он придирчиво оглядел моё лицо, словно заново расставляя все за и против в списке имени меня.

– Ты прошла тест. Пока не решится твоя судьба, ты будешь находится под опекой клана Соррент.