Боги, пиво и дурак. Том 6

Еще наш флаг плескал на углу королевской ложи — правда, рядом со стягами остальных школ.

Место короля пустовало. Его величество с начала мероприятия так ни разу и не появился, хотя изначально говорили, что он лично встретит участников турнира в храме, а также навестит их во время пира в Доме мужества. Уж не случилось ли чего-нибудь непредвиденного?

Однако королева присутствовала, и вовсе не выглядела озабоченной или огорченной. Наоборот, она щедро одаривала своих подданных улыбками и оживленно беседовала с Альбой, которого я даже сначала не узнал во всех этих кружевах и лентах.

Дис черной тенью возвышался за спинами королевы и принца.

А тем временем возле стола разгорался спор.

—…Нет, поскольку при таком раскладе идентификация воинов просто невозможна, — строго выговаривал один из судей магистру ассасинов. — Все, кого вы планируете выпустить в ходе турнира на ристалище, должны снять маски!

— У них же в кодексе записана скрытность. Чего судьи пристали? Охота людям тряпку на роже носить — пусть себе носят, — вполголоса сказал Берн.

— Мало ли кому чего охота, — ответил Азра. — Каждый воин имеет право только один раз представлять свою школу. Иначе весь турнир будут отыгрывать одни и те же сильнейшие воины. Так что пусть снимают свои маски — раз мы сами обязаны соблюдать правила, то пусть и другие их соблюдают, причем так, чтобы я это видел. И плевать мне, у кого какой кодекс. Здесь законы едины для всех.

— А-ааа, — протянул Берн. — Ну тогда я согласен, физиономии прятать нечего.

Ассасины, недовольно переглядываясь, в конце концов начали один за другим снимать маски.

Звонко ударил гонг.

Гул на трибунах затих.

— До начала жеребьевки осталось пять минут! — провозгласил один из судей, приподнявшись со своего места.

— А ветродуев все нет, — заметил я.

— Да пусть хоть сквозь землю провалятся, — прошепелявил Бобер. — Меньше команд — меньше геморроя.

— Не дождешься, — хмыкнула Майка. — Эти просто так не сольются.

И правда — буквально через минуту они появились на арене и легкой трусцой побежали к нам.

Наконец, в гонг ударили во второй раз.

Судьи разложили на столе карточки с названиями школ, и началась жеребьевка.

— Первый поединок сегодня проведет представитель школы ассасинов против представителя школы Парящего Грифа!.. — заявил один из судей, и на королевской доске начала вырисовываться сетка турнира.

Сначала проводились дуэли.

Первый бой — Грифы против ассасинов.

Второй бой — Ассасины против ветродуев.

Третий бой — Танцоры против ветродуев.

На этом сегодняшний турнирный день заканчивался.

На завтра расклад был такой:

Первый бой — Ассасины против танцоров.

Второй бой — Танцоры против Грифов.

Третий бой — Грифы против ветродуев.

А в третий день школы должны были схлестнуться в битве пять на пять, каждый против всех. И на этот раз засчитывалась не только победа, но и количество участников, сохранивших боеготовность на момент завершения сражения. Под «боеготовностью» подразумевалась способность участников стоять на своих двоих и держать оружие. За каждого «стойкого оловянного солдатика» давался дополнительный балл.

— Но ведь изначально речь шла о трех участниках групповых боев! — возмутился вдруг Азра.

Судейские пожали плечами.

— Его величество лично утвердил пять участников, — последовал строгий ответ. — Если вас что-то не устраивает…

— Нет-нет, прошу меня извинить, — отозвался наш магистр, тут же взяв себя в руки.

— Просим освободить ристалище для первого боя! — подал голос один из судей, поднимаясь с места. — Школам-участницам дается пятнадцать минут на выбор своего представителя. Когда выбор будет сделан, принесите мне имя вашего бойца, написанное на бумаге.

Отодвинувшись в сторону, мы окружили Азраила.

— Что нам теперь делать? — громким шепотом прошипел Рыжий, округлив глаза. — Пятеро бойцов для последнего боя!..

— А чем проблема-то? — не понял Берн. — Нас же одиннадцать человек, хватит с лихвой!

— Да что ты говоришь, — зыркнул на меня Рыжий. — Начнем с того, что Азра не имеет права участвовать в качестве бойца.

— Как так? — удивился я. — Почему это?..

— Потому что магистры сюда приехали показать, чему научили своих учеников, а не демонстрировать свои собственные навыки, — хмуро пояснил Азра. — И да, у нас есть проблема.

Я мысленно оценил наш расклад.

Да уж, пятеро бойцов значительно меняли дело. Кассандра по определению не боевая единица. Графыч — мастер одного удара, и куда конкретно этот удар может долбануть, бабушка надвое сказала. Тень — очень полезный парень, но в схватке один на один у него шансов немного. Такой противник, как Берн, уложит его в два счета. А поскольку в этом году на турнире дозволены абсолютно все приемы и конструкты, закончиться это может не стонами в руках Кассандры, а той самой конструкцией, которой вымарали в регистрационной книге ветродуев.

Итого есть я, Шрам, Рыжий, Майка, Бобер, Берн и Кир, которому Азра не доверяет. А бойцов нам нужно восемь.

— Тень? — спросил Азра, пристально глядя в глаза нашему телепату. — Что скажешь? Какого противника нам готовят?

Тот полуприкрыл глаза, вслушиваясь в потоки чужих мыслей.

Мы все невольно умолкли на минуту, с надеждой глядя на соратника.

Но тот только покачал головой.

— Странно, — тихо проговорил он. — Эти парни как будто вообще не думают. Я улавливаю только тишину и обрывки эмоций. Мысли сейчас кипят только у магистра — похоже, все остальные просто целиком и полностью полагаются на его единоличное решение.

— И что магистр?

— Я не могу его прочитать. Он мыслит не понятиями, а ассоциативными зрительными образами! Дохлая лягушка на дороге, каравай хлеба, половник и шило. И все по кругу.

Азра шумно выдохнул.

— Похоже, эти собаки как-то разнюхали то, что им знать не полагалось.

— А как ты официально заявлял Тень? — поинтересовался я.

— Как мастера иллюзий, разумеется. Ну да шут с ними. Попробуем рассуждать логически. Проигрыш в самом начале турнира — гнилое дело. Подрывает не только авторитет школы, но и боевой дух. Не думаю, что они станут рисковать. На их месте я бы сделал ставку на сильного игрока.

Та’ки почесал пузо.

— Агась. Ты бы сделал, — протянул наш наставник. — Ты ж против ассасинов биться собираешься. А они-то против ронков. Их всего десять, подмастерий заявлено только двое. Выставить одного из лучших бойцов против безусловных лузеров — как по мне, идиотское расточительство…

— Думаешь, выставят слабака? — с сомнением в голосе спросил Азра.

— Думаю, бойца средней паршивости. Вот и ты поставь от нас кого-нибудь средней паршивости — да хоть Бобра, например.

Бобер обиженно выдвинул нижнюю губу и засопел.

— А че сразу я-то паршивый, а? Че сразу Бобер? Бобер паршивый, Бобер плохой, такой-сякой, никакой…

— Я выставлю Рыжего, — принял решение Азра. — Против мощного боевого мага ему будет сложно устоять, но любого среднего он точно за пояс заткнет.

— Не сомневайся, — удовлетворенно усмехнулся Рыжий. — Бой будет — огонь! Сделаю красиво, всем понравится.

— Но иллюзия — очень крутая штука в группе, — заметила Майка.

— Верно, но с этой ролью вполне себе справится Тень, — отозвался Азра. — Даня, доставай бумагу.

Мы подали имя участника первыми. И буквально через пару минут ассасины подали свою.

Стоя друг напротив друга, мы самоуверенно усмехались, искренне считая, что перехитрили друг друга.

И тут прозвенел гонг.

— Объявляются выбранные представители школ! — громко объявил один из судей, поднимаясь со своего места. — Со стороны «Парящего Грифа» на бой выставляется подмастерье по прозвищу Рыжий, иллюзионист! А со стороны ассасинов — подмастерье Комухари Железная Ладонь по прозвищу Жаба, огненный маг!..

Ассасины выставили против нас одного из двух самых сильных бойцов! Да еще и носителя самой разрушительной стихии.

Азра побледнел.

Улыбка на лице Рыжего испарилась.

А я тихо выругался себе под нос.

Да уж, бой и правда будет — огонь.

Глава 7
Нос в поту, корма в огне

На то, чтобы освободить ристалище для боя, нам дали пять минут.

Места на трибунах для участников турнира не предусматривались, так что мы остались стоять сразу же за ограждением площадки.

Рыжий и Жаба вышли на середину арены. Публика гудела, предвкушая увлекательное зрелище. Начертатели в свободных темно-красных костюмах, похожих на ифу для ушу шустро расставляли по периметру защитные символы, чтобы небрежно брошенная атака не улетела нечаянно на трибуны и не покалечила кого-нибудь из зрителей.

— Видишь среди начертателей во-он того статного господина с длинной черной косицей? — проговорил мне Лёха.

— Ну? — рассеянно отозвался я.

Мои мысли были сейчас полностью заняты бедным Рыжим, так что я даже не удосужился поискать глазами упомянутого мужика.

— Голову-то поверни? — обиженно проворчал Лёха. — Между прочим, я тебе живую легенду сейчас показываю.

— Где легенда? — оживился Берн, подслушавший краем уха наш разговор.

— Да вон тот мужчина с черной косой, — охотно отозвался Лёха, польщенный вниманием к своей персоне. — В мое время он считался самым сильным начертателем в королевстве.

— В твое?.. — озадаченно покосился я на некроманта, мысленно сравнивая парня на арене со старухой-баронессой. — Может, ты что-то путаешь? И это — его сын?

— Нет, говорю тебе! Это — Влад Бессмертный. И, если верить сплетням, ему уже лет триста, не меньше.

Берн присвистнул.

— Неплохо, однако, сохранился!

— Как так-то? — удивился я, невольно заинтересовавшись рассказом.

— Говорили, будто бы он из всех богов избрал себе в покровительницы своенравную Идунн, богиню вечной молодости. И много лет добивался ее расположения.

— В смысле?.. — Берн недвусмысленно качнул бедрами.

— В целомудренном смысле, распутник ты малолетний! — с укором в голосе ответил Лёха. — Как смертный по отношению к божеству! Ну и в итоге умудрился заключить с ней какой-то хитрый договор. Пока Влад соблюдает условия этого договора, богиня раз в тридцать лет дарует ему омолаживающее яблоко из своего зачарованного сада.

— Прикольно, — проговорил Берн, прищурившись. — Может, и нам к ней в поклонники записаться? А, Даня?

— Ты лучше спроси, чем же он с ней расплатился за такой подарок, — усмехнулся я. — А то, может, у тебя сразу все желание отпадет бежать к ней в храм. Может, я и не местный, но одно усвоил хорошо: за просто так здесь никто и ничего не получает. Тем более, от богов.

Лёха вздохнул.

— Истинная правда…

Тут последний начертатель убрался с арены, и прозвенел предупредительный гонг.

Оба противника замерли в выжидающих позах. Рыжий — с обнаженным мечом в руке. Жаба — с мерзкой ухмылкой на круглой роже. На поясе у него виднелись два длинных кинжала в ножнах, но руки он предпочел оставить свободными, чтобы сразу же атаковать конструктами.