Мужская работа

Бриан в такие моменты могли отобрать у меня автомат, я бы ничего не сделал.

— Стой! — неожиданно воскликнул Макс, и я остановился.

Сообразил, что большая часть ночи прошла, что впереди, за горизонтом, обозначил себя рассвет. Но от земли заструился туман, противная белая дымка, которая прячет все в джунглях лучше, чем ночная тьма.

— Что? — спросил я, и тут же понял, что чуть правее в кустах видно нечто округлое, полусферическое.

Купол? Мы напоролись на поселок бриан?

— Давай назад, — прошептал Макс.

Я кивнул, но шаг сделал вперед, и тут же нога моя ухнула в пустоту, вторая поехала. Я взмахнул руками, пытаясь хоть за что-то уцепиться, цапнул ладонью что-то податливое, осыпающееся, и обрушился вниз, во мрак.

Ударило меня в копчик с такой силой, что дыхание вылетело из груди, а кишки подскочили едва не до горла.

— Твою мать… — прошипел я. — Ой, твою мать…

— Егор, ты жив? — донеслось сверху.

— Нет, это мой труп матерится, — пробормотал я.

Я лежал на груде земли в подземелье, размеров которого определить не мог. Воняло сыростью, кровью и гарью, но самое главное — никто не спешил меня прикончить или взять в плен.

— Сейчас приведу помощь! — пообещал Макс, и затопал прочь.

Я ухитрился сесть, а потом и встал, аккуратно ощупал темноту вокруг — ага, вот стена, гладкая, явно не земляная, нечто похожее на оструганные и покрашенные доски. Попытка шагнуть окончилась тем, что я коленкой врезался во что-то угловатое, замычал от боли и решил не двигаться.

Но никто не спешил на помощь, и в какой-то момент накатил страх, что меня просто оставят тут…

Я дернулся, и принялся шарить вокруг — если что, придется вылезать самому. Угловатым предметом оказалось чем-то вроде ящика, внутри которого обнаружились грушевидные тяжелые штуковины. Когда я сжал одну из них, она вспыхнула белым светом и я мгновенно ослеп, заслонил глаза свободной ладонью.

Когда из-под век исчезли багровые пятна, я осторожно рассмотрел находку: металлический набалдашник, деревянный черенок, и если нажать на него, то металл начинает светиться. Ничего себе, взял да и обнаружил целый ящик брианских фонариков!

— Что у тебя там? — донесся сверху голос Йухиро, и я невольно вздрогнул.

Глянув вверх, я обнаружил на краю ямы голову десятника — наверху вовсю светало, и тьма сохраняла власть только внизу, под землей, в округлой комнате, где я находился.

— Вот! — я поднял фонарик и показал, как работает находка.

— Там он? Живой? — второй голос, куда менее дружелюбный, принадлежал Лиргане. — Пусть сидит пока. Потом вытащим.

— Большой поселок, — сообщил Йухиро. — Но он давно заброшен, неясно почему.

И не успел я произнести хотя бы слово, как десятник исчез.

«Потом вытащим!» — сердито подумал я, и торопливо погасил брианский фонарь. Не попусти Гегемон, объявится на краю ямы Равуда, и расстреляет меня, точно кролика в ловушке.

Но надо поискать вход…

Помещение, где я находился, заполняли ящики разного вида и размера, почти все поломанные, разбитые, набитые всякой требухой, покрытые пылью, грязью и плесенью. Начинались из него три прохода, но первый заканчивался тупиком, второй был завален, а вступив в третий, я обнаружил настоящий лабиринт, где заблудился бы и Минотавр, и решил туда не соваться.

Только в самом крайнем случае, если меня и правда забудут.

Я просидел в яме с час, наверху совсем рассвело, когда послышались шаги, и вниз заглянула Лиргана.

— Все сидишь, рыжий? — спросила она. — Что сделаешь, чтобы я тебя вытащила?

Я вспомнил ее обещание — «ты будешь лизать мне ботинки», и внутренне содрогнулся.

— Дело такое… — протянул я. — Что угодно.

— Больше не скажешь мне «нет»? — голос ее звучал почти игриво.

— Э… не… — я вовремя одернул себя. — Не скажу.

— Тогда лови, — вниз с шорохом заструилась веревка. — Привязана к дереву крепко. Поэтому не воняй и вылезай.

Я подергал, убедился, что веревка на самом деле не провисает, и полез вверх. Оказалось зверски неудобно карабкаться, когда за спиной у тебя рюкзак, а на плече автомат, я ободрал ладони, несмотря на перчатки, и с тяжелым выдохом перевалил через край ямы.

— Вставай, — приказала она. — И раздевайся.

Мне до зуда на языке захотелось послать ее, как в прошлый раз, но я обещал не говорить «нет»… Кроме того, можно засунуть в жопу собственную гордость, ведь речь идет не только о моем выживании, но и о выживании моей дочери!

Я скинул рюкзак, расстегнул застежки на бронезащите, принялся стаскивать пропотевшее обмундирование.

— До полудня мы точно просидим тут, — сообщила Лиргана, разглядывая меня. — Поселок большой, своды частью обрушились, если что, тут можно спрятаться, да и обороняться удобно… Не тормози!

Я обреченно потащил вниз трусы.

— Вот так, хорошо, — она подошла вплотную, холодная ладонь сжала мои причиндалы. — Тебе ведь нравится моя грудь? Можешь пощупать ее… Не стесняйся… Сильнее…

Центурион тоже была без брони, и три выпуклости под одеждой можно было различить без труда.

Я сжал две крайние, ощутил под рукой упругую плоть, и моя собственная плоть восстала — я вымотался, как дюжина собак, я ужасно хотел спать, я ненавидел эту женщину, и одновременно я ее хотел!

Она ласкала меня умело, профессионально, ее губы были рядом, и я дрожал не от холода или стыда, от страсти.

— Трахнешь меня? Трахнешь? — спросила Лиргана насмешливо.

— Даа… — прохрипел я.

Содрать с нее все, завалить прямо тут, взять сзади, пожестче, одной рукой за волосы, чтобы эта сучка…

— А вот и нет, — она дернула рукой и отступила в сторону. — Теперь он твой.

Я не сразу понял, к кому относятся эти слова, но повернул голову на шорох листвы, и обнаружил Равуду.

— Для начала я отстрелю твой торчащий хрен, — сообщил он с довольной улыбкой. — Потом отрежу тебе яйца и заставлю их съесть… А дааальше… мы посмотрим. О, да-да…

Мы? Они что, теперь вместе? Сладкая парочка спелась?

— Можешь хотеть меня сколько угодно, рыжий, но я нашла себе мужика получше, — Лиргана обняла Равуду за плечи, облизала его ухо, глядя на меня плотоядными, злобными глазами.

Я обреченно вздохнул.

Вот значит как мне предстоит умереть — голым, без оружия в руках, на планете черт знает в какой галактике, которую может быть с Земли не видно в самый большой телескоп… Может быть, на «Гневе Гегемонии» не узнают о моей смерти, перечислят остатки денег и у Сашки все будет хорошо?

Остается надеяться на это.

Равуда шагнул ко мне и пнул меня в пах коленом, прямо по напряженному члену — я не завопил каким-то чудом, но упал на колени, мир вокруг померк.

— Приходи в себя, давай-давай. Я хочу, чтобы ты ощущал все-все, все мучения. Поверь мне, я знаааю, что такое мучения, а теперь и ты узнаешь… — в голосе Равуды мешались ненависть и радость, предвкушение и невероятная тоска.

Я вдохнул поглубже — плюнуть ему в рожу напоследок, что ли.

— Остановитесь, вот имя Колеса Воплощения! — я дернулся от внезапно родившейся надежды.

Йухиро? Если не спасение, то отсрочка.

— Уйди, гирван! Что тебе до него! — прорычала Лиргана.

— Этот разумный спасет мир, — после удара по органам, ночи без сна и всей этой беготни и прочего я соображал не очень хорошо, и решил, что ослышался, что Йухиро сказал что-то совсем иное. — И если вы не оставите его в покое, то я положу вас на месте. Пойду под трибунал, сам погибну, но он будет жить.

Произнес он все это спокойно, даже буднично, но нацеленный на Равуду автомат выглядел убедительно, и я ни на миг не сомневался, что десятник выстрелит на поражение. В глазах его полыхал фанатичный огонь, руки не дрожали, он выглядел несокрушимым, как скала.

— Ты бредишь? Сошел с ума? — спросила Лиргана. — Я тебе приказываю…

— Мне наплевать на твои приказы. Истина важнее подчинения. Оба — вон отсюда! Этот разумный под моей защитой, и любой, кто посягнет на него, будет иметь дело со мной!

Равуда смерил Йухиро ненавидящим взглядом, но к автомату не потянулся, и отступил на шаг. За ним потянулась Лиргана, и сладкая парочка, ворча и оглядываясь, ушагала прочь.

— Одевайся и иди к остальным, — велел гирван. — Пока ты в толпе, ты неуязвим. Только помни о своих грехах!