Анималотерапия

Елена Зайцева

(1 голос)

0 0

Аннотация: «А ГОВОРИТЬ МНЕ МОЖНО? А ПИТЬ?» – вывела Яна красным карандашом во весь альбом и отправилась с этим «транспарантом» на сестринский пост.

Книга добавлена:

12-01-2023, 12:50

177

knizhkin.org (книжкин.орг) переехал на knizhkin.info

Содержание

Начало

Читать книгу "Анималотерапия"

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28

– Нет, – нисколько не рассердилась Люся, – не знаю. Зато с темнотой этой чёртовой начинаю разбираться. Закира не про дом говорила. «Тут» – это не дом...

В палату громко постучались.

– Всегда пожалуйста, навеки открыто! – раздражённо крикнула Люся. А Яне, тихонько: «Почему да почему... Кеша – Гошин папа, вот почему!»...

25.

В дверях мялись Колмановская и Алина. Колмановская держала за хвосты «муляжи» крысят.

– В общем, это, – громко сказала Колмановская, помахивая крысятами, – вот! – И она положила крысят на пол.

Алина с насмешливой улыбкой уставилась на Трапецию.

– Можно? – двинулась она к клетке.

– Нет, – спокойно сказала Яна, не глядя на Алину. – Вы извиняться пришли? – обратилась она к Колмановской. Тоже спокойно. Даже слишком. Даже, пожалуй, как-то свысока получилось.

Но Колмановская не запротестовала, а быстренько ответила:

– Она извиниться хочет. Я-то что... Захарченко её заставляет!

Алина едва заметно передёрнулась, но промолчала, тут же снова заулыбалась и опять двинулась к Трапеции:

– Хорошенькая...

– Клетка – ага, – согласилась Колмановская.

Люся закинула ногу на ногу и с нескрываемым интересом разглядывала «извиняющихся». С нескрываемым интересом разглядывающих клетку...

– Ну что, делегаты... – вздохнула, наконец, Люся. – Сожаление – где? Не проняло? – И она стала вглядываться в Алину. Даже потянулась к ней. Даже прищурилась. А потом наоборот – широко раскрыла глаза...

Алина продолжала улыбаться.

Люся продолжала смотреть.

Алина улыбалась...

– Всё, пошла вон, – сказала Люся.

– Так не разговаривают с детьми! – возмутилась Колмановская.

Алина молчала. Она продолжала улыбаться!

– Яна... выведи отсюда это, – попросила Люся. Попросила так, как будто Яна может это сделать. Как будто может – и сделает. Как будто ей ничего не стоит это сделать.

И Яна сделала. Она пересадила Гошу на подушки, подошла к Алине и взяла её за руку – за запястье...

Колмановской даже посторониться пришлось, чтобы их выпустить.

– Почему вы назвали её это? – спросила она.

– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Не знаю, как оно правильно называется...

– Что... называется?

– То, что у неё внутри.

– А что у неё внутри?

– Ничего, – сказала Люся. – Ни-че-го...

26.

Как только Яна с Алиной оказались в коридоре... Если бы у Алины была шерсть, она поднялась бы дыбом, если бы у Алины были клыки, если бы, если бы, если бы!.. И если бы не спасительное пиликанье телефона. Из палаты номер пять. Ура.

Конечно, Алина запросто могла бы рвануться за Яной, юркнувшей в палату. Могла, но не стала. Момент был упущен. Алиной. А Яне – повезло!

И тут же повезло ещё и ещё: тётя Наташа звонила отнюдь не для того, чтобы напомнить, как страшно она занята. Она приехала. И привезла сюрприз! Даже два сюрприза. Сидит на первом этаже и с нетерпением ждёт свою выздоровевшую племянницу!..

– ...Так и сказала твоя Хохлачёва – выздоровела, говорит, забирайте! Ну не прямо сейчас, конечно. Завтра! Смешная она такая – вместо «алло» говорит «ау»!.. В общем – завтра! Ну, как сюрприз? – Тётя Наташа подмигнула.

– Здорово... – вяло улыбнулась Яна. Может, хоть второй сюрприз будет... посюрпризнее! Наверно, это он – там, на полу...

– А посмотри, что я купила! – И тётя Наташа выдвинула из-под кушетки плоскую длинную сумку. – Корзинка для младенцев! Мама обалдеет. Красотища-то какая! Я как раз из «Бэби-бума» еду, вот, решила заехать, тебе показать...

Яна опять беспомощно улыбнулась. Теперь ей полагалось долго разглядывать это благоприобретение, интересоваться подробностями... Иначе тётя Наташа обидится.

– Это всё натуральное, да? – спросила Яна.

– Да, это... – И тётя Наташа разлилась в песне «О подробностях».

Яна же, делая вид, что разглядывает корзину, смотрела вовсе не на неё.

На противоположной кушетке сидела очень серьёзная и очень правильная женщина. Лицо у неё было очень серьёзное, а поза – очень правильная. И в этом было что-то очень и очень забавное. Она сидела как... как на картинке! Или как будто её попросили так посидеть. А ещё... она кого-то Яне напоминала... Кого она ждёт?

Да Грача, вот кого! Это его мама!

– Здравствуй, мама, – поздоровался Грач так ненатурально, что Яна даже замерла. Так не здороваются! Может быть, они в ссоре?

– Здравствуй, Даниил, – поздоровалась мама не менее ненормально. – Как твоё здоровье?

– Мне лучше, мама.

– Я принесла тебе продукты, – и мама стала доставать банку за банкой, монотонно перечисляя: «Парная рыба...», «Парные овощи...», «Тефтели на пару...»...

– Я не ем парного!! – взвыл Грач. Даже тётя Наташа отвлеклась от «подробностей», и они переглянулись с Яной.

– Почему? – терпеливо спросила мама.

– Ты знаешь почему! Знаешь... – закашлялся Грач.

– Успокойся.

– Потому что мне не нравится!!

– Потому что тебе не нравится? – умеренно удивилась мама.

– До свидания, мама! – бросил Грач уже на ходу.

Мама вздохнула и озадаченно взглянула на Яну.

– Девочка, ты из какого отделения?

– Из его... – кивнула она вслед Грачу.

– Возьми, пожалуйста, эти продукты. Передай их Даниилу. Я уверена, что он передумает.

– Не возьму.

– Как-как?.. – переспросила мама.

– Не возьму.

– Почему? – удивилась мама уже не так умеренно.

Заволновалась и тётя Наташа – «Ты-то чего!».

– Он не передумает, – сказала Яна. – Ему – не нравится!

27.

– Парной эдем! Да, забавно, – усмехнулась Люся, почёсывая Гошиной ручкой Трапецию. Та штурмовала белоснежные прутья, но и против почёсывания ничего не имела. Во всяком случае, мордочка у неё была довольная.

– Нет, – вспыхнула Яна, – не забавно! От этого Грач... инвалид какой-то! Только одно и понимает... Два точнее: нравится – и не нравится!

Люся нахмурилась.

– Даже слышать не хочу... Слышать не хочу о несчастных детках, которым приносили неправильные тефтельки. Тебе вот – никаких не принесли, а? – хохотнула она.

Теперь нахмурилась Яна. Обидная шутка. Действительно – никаких... Но ведь речь не об этом! Не о Яне, да и не о тефтельках даже. Вряд ли эта мама-Грач хоть какие-то «нравится – не нравится» своего Грачёнка учитывает. Вот он крыльями и машет: нет, я хочу не это, нет, мне нравится то! Не переставая машет, даже там, где это и не надо вовсе... А с другой стороны: Яне-то – и впрямь ничего не принесли, тётя Наташа решила, что это ни к чему перед выпиской... И что теперь, в истерике биться? Просто жаль, что тут скажешь... Разве что:

– Не принесли и не надо...

– Ладно, – примирительным голосом сказала Люся, копаясь в тумбочке, – у нас ведь яблоки... О, да у меня ещё и баранки завалялись! Это тебе, это мне, это – одному грызуну, – кинула она баранку Трапеции на второй этаж, – а это – другому...