Я увожу к отверженным селениям. Том 2.Земля обетованная

своим сослуживцам. Наспех одетые, многие из них не успели

даже подвернуть портянки и застегнуться, они бежали к боль нице, подгоняемые нетерпеливыми возгласами лейтенанта. У

стены их задержал оклик часового: — Стой! Кто идет?

— Свои! — находу ответил лейтенант.

— Шесть! — крикнул часовой.

— Пять! — отозвался лейтенант. На сегодняшнюю ночь

паролем была цифра одиннадцать. Счет сошелся, да и часовой

узнал голос лейтенанта.

— Проходите! — разрешил часовой. Злые и заспанные

надзиратели (какого черта потревожили среди ночи!) толпой

ворвались в зону.

— Товарищ лейтенант! — закричал Айда-пошел, едва уви дев пополнение, — пошлите людей к землянке и ко второ му каторжному, они там двери выбили.

370

— Десять человек остаться у второго! Десять — к зем лянке! Окружить! Не выпускать! Бить! За мной! — приказал

лейтенант, и лавина надзирателей покатила к землянке. На

их пути стоял второй каторжный корпус. Еще не добежав до

него, дежурные увидели, что у дверей столпились каторжни ки. Вооруженные досками, кирпичами, палками, они стояли

плотно, плечом к плечу, и каждый из них, зная, что ждет его, приготовился к последнему бою. На милость победителей, а

надзиратели победят, в этом не сомневался ни один каторж ник, не надеялся никто. Многие каторжники еле стояли на

ногах. Они шатались от слабости. Y некоторых были забин тованы головы, сквозь марлю проступала сочащаяся кровь, это были те, кто поступил с разных лагпунктов после сучьих

самосудов. Один из каторжников прижимал к груди сломан ную руку, другой поднял над собой костыль.

— Умрем, друзья! Не пропустим убийц! — закричал ка лека, потрясая костылем.

— Умрем! Умрем! — грозно подхватила толпа изувечен ных и больных. Надзиратели замедлили бег. Шаг. Второй.

Третий. И уже все дежурные во главе с лейтенантом затоп тались на месте, с опаской поглядывая на толпу, преградив шую им путь. Каторжники ждали нападения охраны, ждали

и не отступали ни на шаг. Их лица, непреклонные и решитель ные, освещенные пламенем костров, не обещали ничего до брого тому, кто первый приблизится к ним.

— За мной! — заорал лейтенант. Но никто из дежурных

не спешил выполнить команду храброго офицера.

ЗАПОЗДАЛОЕ РАСКАЯНИЕ

— Майор Зотов! Ко мне! — вторично закричал Орлов.

Звук выстрела стоял в его ушах. Но Орлов еще не терял на дежды, что Зотов промахнулся. «Может, он не в Игоря стре лял? А в кого? Охрана дурила? При мне не посмеют... Да где ж

этот идиот? Оглох мерзавец!»

371

— Я вас слушаю! — Зотов вытянулся.

— По ком стрелял?

— Не усмотрел в темноте, товарищ генерал-майор. — Ор лов не видел лица Зотова, но по его голосу догадался, что

майор угодливо и подобострастно улыбается. — Бежал кто-то.

— Игорь? — прошептал Орлов.

— Кажись он...

— Убил?

— Упал... Может, в темноте и промашку дал.

— Раненого немедленно в дом. Возьми в помощь охрану.

Двоих пошли за врачами. Осторожно неси. Умрет — голову

сниму.

— Да я... — пролепетал испуганный майор.

— Поживее! Бегом, — сохраняя внешнее спокойствие, распорядился Орлов. Зотов сорвался с места и опрометью бро сился выполнять приказание хозяина.

Пойти самому? Проследить?.. Майор знает... Но охрана...

Вдруг они добьют Игоря... Как медленно тянется время... часы

что ли остановились! Идут... Зачем я приказал нести Игоря

сюда? В больницу бы... Далеко... нет носилок... На моей шине ли? Невозможно — козырь Осокину. Какой же вы подлец, генерал-майор Орлов! Все взвешиваешь... А на каких весах?

Дрожишь, как премудрый пискарь... Жил дрожал, умирал

дрожал, и в могиле со страхом трясется... Что они тянут вре мя? Их только за смертью посылать! За смертью?! Может, Игорь...

— Сюда! Сюда! Не оступись, медведь! Экая досада, — причитал майор, — обмишулился в темноте: думал беглец, а

это главврач. — Едва сдерживая себя, чтоб не ударить испол нительного служаку, Орлов вслед за Зотовым и лейтенантом

из охраны, они несли Игоря Николаевича, вошел в комнату.

— За врачом послал? — на ходу спросил Орлов.

— Двое убегло. Как велели, товарищ...

— Всем освободить помещение! — приказал Орлов, ко гда раненого или убитого Игоря Николаевича положили на

кровать. Увидев, что майор медлит, Орлов закричал срываю щимся голосом: — Тебе особая команда нужна?!

— Я если помочь что... Кажись, жив он...

— Бинты, йод есть?

372

— Только в больнице, товарищ генерал...

— Убирайся! — Орлов осторожно, на цыпочках, словно

боясь разбудить спящего, подошел к кровати. — Игорь, — тихо позвал он.

БОМ! БОМ! БОМ! БОМ!

Игорь Николаевич дышал тяжело, со свистом. Орлов, второпях отрывая пуговицы, расстегнул набухшую от крови

рубашку. Куда он ранен?.. Наверно, в спину... Точно... Навы лет... Слава Богу, кажется, ниже сердца. Кровью истекает...

И никто из моих остолопов не умеет делать перевязку...

— Игорь! — громче позвал Орлов.

БОМ! БОМ! БОМ! — раненый с трудом приоткрыл глаза.

— Игорек! Потерпи!.. Придут врачи... Спасут... Прости

меня!... — бессвязно лепетал Орлов. Губы раненого что-то

беззвучно шептали, он силился выговорить какое-то слово и

не мог. — Воды? Нет? Чего же, Игорь?

— Этап... — прошептал Игорь Николаевич.

— Отменить этап?

— Да... И никого... не трогать... или... я... не приму... по мощь... — каждое слово давалось Игорю Николаевичу с тру дом. Он собрал остаток сил и вложил их в эти несколько, быть может, последних слов в своей жизни.

— Все исполню! — через несколько секунд Орлов уже

был за дверыо. — Зотов!

— Я вас... — Орлов, не дав договорить майору, схватил его

за руку и с силой увлек в комнату.

— Беги в зону сам. Отменить этап! Не трогать ни одного

человека! За каждый синяк на теле заключенного — под суд!

— Орлов говорил громко, с тревогой глядя на Игоря, слышит

ли он, а если слышит, поверил ли ему, хотя сейчас, впервые

за многие годы службы, генерал-майор вполне искренно за щищал жизнь заключенных и приказ его не таил никакой

скрытой угрозы.

— Как прикажете вас понимать? — опешил Зотов.

— В буквальном смысле! — рявкнул Орлов.

— Если зеки дрались...

— Не трогать! Я сам разберусь! Скажи дежурным, что за

побои под суд. Это мой приказ!

373

— Слушаюсь! — майор на секунду заколебался. Ему по казалось невероятным, что сам хозяин грозит судом за избие ние заключенных. Но многолетняя привычка выполнять при казы не рассуждая взяла верх.

— Беги! Кто из конвоиров не подчинится, разрешаю при менить силу и оружие. Всех докторов сюда! Медикаменты!

Инструменты! Даю десять минут.

— Ивлеву... — выдохнул Игорь.

— Ивлеву сюда! — подхватил Орлов. — Без нее не возвра щаться! — майор исчез. — Мы одни, Игорь. Скажи мне, не

говори, если трудно, ты меня прощаешь?

— Если... никого... не убили...

— Зачем ты позвал Ивлеву?

— Она расскажет, что натворили...

— Я позову солдат, порвем простыни, перевяжем, как су меем... Может, остановим кровь... К утру пришлю лекарства, любое, какое скажут врачи. Y тебя в больнице много опыт ных хирургов.

— Без Ивлевой... помощь... не нужна...

— Ну почему же?! Почему?! Она — терапевт! Тебе ну жен хирург!

— Мне... нужно... знать... живы ли люди... Иначе... я... — Игорь Николаевич замолчал. Голова его бессильно склонилась

на бок, щеки залила восковая желтизна, и только едва слыш ное дыхание говорило, что жизнь еще теплится в этом могу чем теле. Но с каждой секундой дыхание становилось сла бее и тише. Веки дрогнули и плотно прикрыли глаза.

— Игорь! Игорь! — со слезами позвал Орлов. Но лишь гне тущее безмолвие, более страшное, чем грохот близких вы стрелов, было ответом на его запоздалый призыв.

Зотов, неотступно глядя себе под ноги, трусил к зоне. Ши рокие в поясе брюки, они некогда облегали объемистое брюш ко Орлова, упрямо сползали вниз, они не желали держаться на

поджаром животе майора и ежеминутно грозили упасть. Вспо тевшему от натуги Зотову приходилось одной рукой придер живать трижды проклятые штаны этого откормленного боро

374

ва, а поэтому он не мог быстро бежать, хоть и торопился изо

всех сил. В доме хозяина он не посмел сказать, что брюки ему

широки, а выйдя от Орлова, он стянул их тонкой бичевой, случайно найденной в кармане фуфайки. Под кителем, да еще

ночью, веревку не видно, но сейчас, в самую нужную минуту, спасительная бичева лопнула, а брюки, словно обиженные

тем, что их посмел натянуть захудалый майор, вновь и вновь

пытались расстаться с тщедушным телом фальшивого хо зяина.

БОМ! БОМ! — и все смолкло.

Кто дал подъем? Проклятые брюки! Чтоб тебе сдохнуть, харя твоя е... — Перед глазами Зотова всплыло лицо Орлова.

— В БУР за подъем! В побег! — неистовствовал Зотов, рука вом кителя вытирая мокрый лоб. — Пошлешь их!.. Ни одного

синяка... Взбесился хозяин! «Силу и оружие...» За зеков! Хуже

скотов нас считает! Ну и денек! На гражданку бы... Доски

грузить легче! Зека не тронь! Молиться на них? Халтурят все!

Веревки гнилые! Жулики! Руку в карман суну... из кармана

сподручнее держать их... Он нажрал брюхо, а я терпи... Сам

велел начисто! Теперь спасай... Головой ответишь! Он затоп чет, бугаюга! С костями слопает! Давно не бегал... Все из-за

нее исхудал... Жена называется! Пилит, пилит! Разведусь! В

зону ее загоню! А что как самого в зону? Я много знаю о хо зяине... Они свои, дотолкуются псы, а на мне отоспятся...

— Стой! Кто идет?

— Свои! Майор!

— Три! — прокричал часовой.

Какой же пароль сегодня?! Забыл, мать честная! Десять

или одиннадцать? Будь они все неладны!

— Семь, — наугад ответил майор.

— Ложись! — приказал часовой. — Стрелять буду!

— Ошибся я! — плачущим голосом взмолился майор. — Восемь! Одиннадцать! Одиннадцать сегодня! Не узнаешь ме ня, Сазонов?

— Проходи! — смилостивился часовой.

Y самой вахты человек пять надзирателей топтали ногами

троих заключенных, неподвижно лежавших на земле.