Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

Семейное положение. Наличие семьи – в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких обычно выше. И по нашим данным, в Санкт-Петербурге (в середине 80-х гг.) среди покушавшихся на самоубийство доля семейных (41,3% мужчин и 40,1% женщин) значительно уступает доле семейных лиц во взрослом населении города (74,7% мужчин, 66,6% женщин, по данным выборочного опроса населения). Это может свидетельствовать о том, что отсутствие семьи, одиночество, неустроенность в сфере семейно-бытовых отношений служат суицидогенным фактором.

В то же время семейные конфликты также могут стать поводом трагического выбора. Эта двойственная роль семьи (без семьи – плохо, плохая семья – еще хуже) проявляется в мотивации суицидальных актов. Сводные данные по двум исследованиям (в Москве под руководством А. Г. Амбрумовой и нашему в Санкт-Петербурге) представлены в табл. 12.14. При этом из всей совокупности мотивов приводятся только те два, которые имеют непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.

Таблица 12.14

Мотивы самоубийства, %

Мотив

Московское исследование

Петербургское исследование

Мужчины

Женщины

Всего

Мужчины

Женщины

Всего

Семейные конфликты, развод

32,7

13.7

28,8

18,6

15,3

17,5

Одиночество

4,1

8.4

5,0

11,6

27,1

16,7

При всех количественных различиях результатов двух исследований, есть некие общие тенденции: высокий процент самоубийств по мотивам, связанным с одиночеством или с семейными конфликтами; преобладание мотивов, зависящих от конфликтных ситуаций в семье; более значимый для мужчин мотив конфликтности в семье при более значимом для женщин мотиве одиночества. Последнее обстоятельство зависит, очевидно, оттого, что среди лиц преклонного возраста (старше 65-70 лет), когда одиночество особенно дает о себе знать, – значительно больше женщин.

Образование и социальный статус. В России бытует мнение, что относительно чаще кончают жизнь самоубийством представители интеллигенции, вообще «белые воротнички». Анализ образовательного и социального статуса суицидентов опровергает это заблуждение.

Сравнительные данные об образовательном уровне суицидентов по результатам двух исследований начала 80-х гг. – москвичей (под руководством А. Г. Амбрумовой) и нашего в Санкт-Петербурге представлены в табл. 12.15.

Таблица 12.15

Образовательный уровень суицидентов, %

Образование

Московское исследование

Петербургское исследование

Завершенное самоубийство

Покушение на самоубийство

Завершенное самоубийство

Покушение на самоубийство

Начальное и неграмотные

34,6

19,1

11,1

6,4

Неполное среднее

44,2

46,9

52,3

35,2

Среднее

18,2

29,1

14,3

39,4

Незаконченное высшее

0,8

2,1

11,3

6,8

Высшее

2,2

2,8

11,0

12,2

Итак, среди самоубийц преобладают лица с невысоким образованием. Не имели среднего образования 78,8% покончивших жизнь самоубийством и 66% покушавшихся на свою жизнь, по результатам исследования москвичей в тринадцати регионах Российской Федерации, и соответственно 63,4% и 41,6% – в Ленинграде (Санкт-Петербурге).

Сопоставление образовательного уровня суицидентов из Санкт-Петербурга и жителей этого города показало, что коэффициенты суицидальной активности составили для лиц со средним и высшим образованием – 0,8, а с начальным и неполным средним образованием – 2,1.

Суицидальное поведение как следствие социальной неустроенности, психологической неудовлетворенности, смыслоутраты, очевидно, в большей степени присуще тем социальным группам, чья профессиональная деятельность не дает желаемого удовлетворения. Не удивительно поэтому, что наиболее высокие показатели суицидальной активности среди рабочих, служащих без специального образования, а также среди не работающих и не учащихся. Так, по данным московского исследования, рабочие составили свыше 57-59% суицидентов, тогда как служащие-специалисты 0,5-0,6%, иные служащие 6-13%.

По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициенты суицидальной активности основных социальных групп составили: по завершенным самоубийствам – у рабочих 1,7; у служащих 0,7; среди учащихся 0,3; среди пенсионеров 0,8; по суицидальным попыткам соответственно – 1,2; 1,1; 0,4; 0,6. Иначе говоря, вероятность самоубийства рабочего в 2,4 раза выше, чем у служащего. Разумеется, в условиях существенных изменений социальной структуры российского общества в 90-е гг. требовались современные исследования, позволяющие выявить новые тенденции в этой области*.

* См., например: Мальченкова А. Е. Стратификационные особенности суицидального поведения в современном обществе. Дис. ... канд. соц. наук. СПб., 2002.

Известно также, что к группам повышенного суицидального риска относятся военнослужащие срочной службы (особенно в первый год службы, до 70% всех самоубийств в армии приходится на это время), заключенные (особенно в первые месяцы нахождения под стражей – до 60% всех самоубийств в течение первых трех месяцев и в последние месяцы перед освобождением), офицеры в отставке, лица, вышедшие на пенсию. Особенно тревожная ситуация в современной армии: каждая пятая смерть в ней – самоубийство. В 1993 г. доля самоубийств возросла до 30% всех смертей в армии*. Очевидно, наиболее «суицидоопасен» не столько определенный статус, сколько его изменение, утрата положения, занимаемого в обществе («комплекс короля Лира»).

* Правозащитник. 1992. № 4. С. 64.

Место жительства. Еще недавно многие исследователи отмечали более высокий уровень самоубийств в России среди горожан. Однако статистика самоубийств за последние годы свидетельствует о более высоком уровне самоубийств в сельской местности. Так, в 1986 г. уровень самоубийств (на 100 тыс. человек) составил в России среди горожан 21,2, а среди сельского населения 27,5 (то есть на 29,7% больше)*, в 1990 г. среди горожан – 24,1, в сельской местности – 32,8, в 1996 г. – 35,4 среди городского населения, 50,3 – среди сельских жителей**. О том же свидетельствуют сравнительные данные по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (табл. 12.16)***. И хотя в сведения по области включается и население городов, однако, бесспорна большая «суицидогенность» малых городов и сельской местности по сравнению с крупным городом.

* Смидович С. Г. Самоубийства в зеркале статистики // Социологические исследования. 1990. № 4. С. 74-79.

** Орлова И. Б. Самоубийство – явление социальное // Социологические исследования. 1998. № 8. С. 69-73.

*** Ежегодники: Основные показатели демографических процессов в Санкт-Петербурге и Ленинградской области.

Таблица 12.16

Уровень (на 100 тыс человек населения) завершенных самоубийств в Санкт-Петербурге и Ленинградской области

Годы

1990

1993

1994

1995

1996

1998

1999

2000

2001

Санкт-Петербург

18,4

24,0

23,0

23,3

19,9

17,0

19,8

18,6

20,8

Ленинградская область

29,5

48,7

51,6

47,0

44,2

36,0

43,2

40,5

41,1

Иные факторы. Злоупотребление алкоголем служит одним из суицидогенных факторов, что отмечается большинством исследователей. По результатам нашего исследования в Санкт-Петербурге, из числа покончивших жизнь самоубийством в состоянии алкогольного опьянения (данные судебно-медицинского вскрытия) находились 68% мужчин и 31% женщин.

Небезынтересно отметить, что «сильно пьющие» совершают суицидальный акт в состоянии алкогольного опьянения; лица, страдающие алкоголизмом, нередко кончают с собой в период ремиссии, когда лучше осознают действительную или кажущуюся безысходность ситуации и страдания близких; наконец, некоторые лица из числа трезвенников или умеренно пьющих, приняв решение о добровольном уходе из жизни, выпивают «для храбрости» перед исполнением задуманного (так, перед самоубийством выпила 100 г водки престарелая М., интеллигентная непьющая женщина, бывшая преподаватель Санкт-Петербургского государственного университета).

Потребление наркотиков также является суицидогенным фактором. Один из специфических способов добровольного ухода из жизни наркоманов – так называемый «золотой укол», умышленная смертельная передозировка принимаемого наркотического средства.

Наличие психических заболеваний нередко служит основой развития суицидальных мыслей, намерений, самоубийства.

§ 7. Обстоятельства совершения самоубийства

Способ. Способ добровольного ухода из жизни зависит от многих факторов: традиции (сати, сэппуку), надежности летального исхода (повешение «надежнее» отравления), моды (утопление женщин в результате несчастной любви по примеру «бедной Лизы», Офелии и т. п.), мотивов (публичное самосожжение как протестный акт), психического состояния (учебники по психиатрии приводят случаи, когда самоубийство психически больных осуществлялось посредством вколачивания гвоздей в голову), наличия подручных средств (пистолета, яда) и даже от эстетических соображений.*

* Трегубое П., Вагин Ю. Эстетика самоубийства. Пермь, 1993.

О некоторых из способов речь шла выше. В современной России сохранились отечественные традиции, относящиеся к способу ухода из жизни: на первом месте – повешение, на втором – отравление (с несколько более высокими показателями у женщин), далее следует применение огнестрельного оружия (у мужчин) и утопление (у женщин). В XX в., по сравнению с XIX в., сократилась роль огнестрельного оружия, однако в последнее время его значение как способа самоубийства вновь возрастает.

Место. «География» самоубийств имеет несколько уровней. Во-первых, как было показано выше, суициды распределяются весьма неравномерно по различным странам. Во-вторых, существуют значительные региональные различия внутри каждого государства. Так, в географическом разрезе наиболее высокий уровень самоубийств среди населения 69 изученных городов России оказался в Восточно-Сибирском регионе (23,4), далее – в Северном (22,4), Уральском (22,3), Дальневосточном (21,7) и Западно-Сибирском (21,2) регионах. Наименьший уровень самоубийств – в регионах Северо-Кавказском (10,6), Центрально-Черноземном (14,7) и Северо-Западном (15,5)*. В-третьих, как уже отмечалось, имеются различия в зависимости от типа поселения (крупный город, средний город, малый город, рабочий поселок, село, и т. п.).

* Смидович С. Г. Указ соч. С. 78.

Выборочный анализ по 69 городам Российской Федерации показал, что наиболее высокий уровень самоубийств 21,8 (на 100 тыс. жителей) – в городах с населением от 500 тыс. до 1 млн жителей, тогда как в городах с населением менее 250 тыс. человек населения уровень – 18,8, а в городах с населением свыше 1 млн человек – 16,7, причем в Москве и Санкт-Петербурге – 14,8*.

* Там же. С. 77.

Приведенные данные (равно как сведения о региональном распределении преступности, наркотизма, алкоголизма) свидетельствуют, очевидно, о различной степени социально-экономического неблагополучия жителей городов и сельских поселений, жителей Сибири и Дальнего Востока, Северо-Запада и Центрально-Черноземной зоны. Иначе говоря, уровень самоубийств служит, при равных прочих условиях, определенным индикатором социального неблагополучия отдельных групп населения.