Очарован наповал

— Чарльз — модель из рекламы парфюма. А я просто Чарли.

— Чарли, — повторяет Дев, чувствуя, как легко и непринужденно звучит имя. — Чарли, зачем ты пришел к нам на шоу, раз любовь не ищешь?

Немудрено, что этот вопрос ответа не получает. Чарли ерзает, холодный компресс соскальзывает с колен на пол. Дев пододвигается, чтобы его поднять.

— Ну-ка, давай я… — Он показывает на компресс и прикладывает его к левому глазу Чарли. Тот сначала напрягается от прикосновения, потом привыкает и позволяет Деву помочь. Теперь каждый из них держит по компрессу. Получается идеальное образное представление работы Дева в «Долго и счастливо».

Дев пробует снова:

— Зачем ты пришел к нам на шоу?

Чарли делает три медленных глубоких вдоха, его грудь напрягается под пиджаком.

— Прежде чем покинуть пост технического директора своей компании, я создал себе репутацию… человека, с которым… трудно сработаться. Такой балласт… С тех пор я не могу найти работу в высоких технологиях. Мой агент приняла предложение Морин, углядев в нем шанс восстановить мою репутацию. Теперь я вижу внутренний изъян этого замысла, хотя…

Деву хочется назвать это чушью. Репутации трудного человека недостаточно, чтобы изгнать тебя из какой угодно сферы деятельности, если ты такой белокожий, мужественный и шаблонно красивый, как Чарли, да вдобавок еще и настоящий гений. Но Чарли впервые за вечер произнес такую длинную речь — несколько грамматически верных предложений подряд, — и Дев решает принять его слова на веру.

— Почему ты не создашь новую компанию? — спрашивает он.

Чарли снова медленно пожимает плечами.

— У меня нет деловой жилки. Это всегда было прерогативой Джоша. Да и в бизнес-партнеры ко мне никто не рвется.

— Тогда зачем вообще работать? Очевидно, у тебя есть бешеные деньги, чтобы откупиться от телекомпании. Почему бы просто не заниматься благотворительностью и не купаться в золоте, как Скрудж Макдак?

Чарли морщит лоб.

— Я хочу работать. Дело не в деньгах. Дело в работе. В своей работе я хорош.

Деву знаком кайф от понимания того, что в чем-то ты чертовски хорош.

— Так я должен помочь тебе стать востребованным?

Чарли медленно кивает.

— Это я точно могу организовать, — говорит Дев. — Но чтобы сделать свою работу, мне нужно написать тебе историю любви. Раз я помогу тебе восстановить репутацию, ты должен помочь мне. Ты должен сойтись с девушками. И ты должен включиться. Увидишь камеру — включай Парфюмного Чарльза.

Чарли снова делает ровно три вдоха.

— Включаться мне сложно. Это опустошает эмоционально, а иногда мне нужны паузы. Ну, чтобы мысли свои перепрограммировать. Иначе я… Вот даже не знаю… Ты хоть понимаешь, о чем я?

Теперь начинает запинаться Дев.

— М-м-м, да. Да. Я прекрасно тебя понимаю.

Чувства Чарли знакомы Деву прекрасно. В съемочный процесс Дев погружается с головой, подпитываетcя его энергией, дает своему неугомонному мозгу прекрасную возможность разрядиться. На протяжении девяти недель он на кофе с печеньем вкалывает по двенадцать часов в день без малейших проблем и потребности притормозить. Но после финала с тиарой Дев моментально разваливается — каждый раз, с завидным постоянством. Он залезает в постель на несколько недель, пока не удается перезагрузиться и перепрограммироваться.

Так Дев работал всегда. В колледже приливы творческой энергии накрывали с головой. Две недели Дев писал сценарий — раскрывал свое сердце, изливал душу на чистую страницу, а потом ни с того ни с сего «просыпался» с осознанием, что каждое написанное слово — какая-то хрень. И тогда он залезал в постель и смотрел сериал «Офис», пока у него не появлялось чувство, что он снова готов к встрече с реальностью.

По необъяснимой причине Дев едва не рассказывает Чарли про кофе с печеньем и дилетантскую борьбу с депрессией, про свой неугомонный мозг и слишком большое сердце. Желание довериться Чарли бессмысленно, только Деву кажется, что сегодняшний вечер он переживает уже много лет; что он застрял в очень невеселом дне сурка собственного ада, терзаемый мальчиками-красавчиками, которые не верят в любовь.

Дев прикусывает язык, чтобы с него не сорвались слова признания.

— Похоже, мы с тобой договорились. — Он протягивает Чарли руку.

— Договорились, — эхом отвечает Чарли и огромной лапищей пожимает ладонь Дева. Чарли сразу не отстраняется, и они застывают в чуть затянувшемся рукопожатии. У Дева кожа гудит от прикосновения, но он терпит, ведь у них наконец наметился прогресс, и Дев не испортит его из-за физического контакта с красавчиком, который плохо знаком с этикетом рукопожатия.

Когда становится ясно, что Чарли его руку не выпустит никогда, Дев отстраняется первым.

— Десять минут, наверное, прошло. Пора оценить ущерб?

Пакеты со льдом опускаются. Каким-то образом разбитый нос у Чарли смотрится изысканно, от холодных компрессов щеки посвежели и порозовели, вокруг больших серых глаз — сиреневые ободки.

— Ой! — вырывается у Дева.

— Все так плохо?

— Ну, это лицо можешь выбросить и отрастить себе новое.

— Тогда ничего страшного. Меня не за лицо любят. Как правило, всех привлекает мой яркий характер.

Дев смеется. Стоит разговорить Чарли так, чтобы не заикался, и он даже забавным кажется. Дев вытряхивает три парацетамола и тянется за принцевой бутылкой воды.

— Так ты не бросишь нас? Останешься нашим Прекрасным принцем?

Чарли глотает таблетки.

— А ты… ты думаешь, я справлюсь?

— Мы справимся.

Чарли таращится на него, уголки рта изгибает вопрос.

— Ты… — пробует он, насупив брови. — Ты впрямь надеешься влюбить меня в одну из этих девушек?

А Чарли проницательнее, чем думалось Деву.

Чарли Уиншо пришел на шоу не ради любви, но следующие девять недель проведет в оригинальнейших свиданиях с самыми красивыми девушками в самых красивых местах. Возможно, Дев глубоко ошибался относительно того, какую женщину ищет Чарли, но родственную душу он ему подберет. Он всегда подбирает.

Дев дарит Чарли беззаботную улыбку.

— Я знаю, что заставлю тебя влюбиться.