Проклятая благодать

— Черт, — тихо сказал Викинг.

Клон качка, вооруженный точно таким же полуавтоматом, сигнализировал нам о въезде на стоянку. Там были припаркованы десятки автомобилей.

— Насыщенные выходные, — прокомментировал Вик.

Уже стемнело, и когда мы вышли из грузовика, воздух наполнился запахом горящего дерева.

— Там собрание, — сказал я себе под нос.

Охранник подошел и вздернул подбородок.

— Пропустили начало собрания. Проходите, и вас проводят в ваши комнаты. Собрание проходит на дальнем поле. Просто идите по тропинке, потом выберете себе киску и лачугу.

Я кивнул, как будто знал, о чем он говорит. Но я не знал.

— Лачуга? — тихо сказал Ковбой, пока мы шли к входу.

— Думаю, мы скоро узнаем, — ответил я со вздохом.

Затем мы вошли в город.

Наше жилье было самым обычным — одноместные комнаты по типу общежития, расположенные бок о бок. Вик и Флейм были рядом со мной, Ковбой — по другую сторону от Вика. Мы бросили вещи и вышли на улицу.

— Как будто произошел гребаный ядерный апокалипсис или еще какая-нибудь хрень, — сказал Вик, когда мы осматривали город.

Старые здания были разбросаны по пустынной земле. В самом конце был бар, а восточную часть занимал длинный амбар. Я прищурился, ища признаки жизни. Окна всех зданий были зарешечены, и, кроме нескольких охранников, вокруг никого не было.

Один из них подошел к нам.

— Собрание в той стороне. Киски потом.

Мы пошли в сторону поля. Не нужно было никаких указаний, нужно было просто следовать за оранжевыми отблесками, исходящими от костров Клана.

— Помните о приветствии, — сказал я, оглядываясь, чтобы убедиться, что охранник не слышит. — Левая рука вытянута, пальцы разведены в стороны, правая рука делает букву «К» напротив живота. Если они дадут приветствие Техасского арийского братства, поднимите в ответ указательный палец, безымянный и мизинец на одной руке. Таннер сказал, что так будут приветствовать друг друга в основном охранники, но на всякий случай будьте начеку. А если они поднимут стандартное нацистское приветствие правой рукой, повторите и ответьте «Хайль Гитлер», «Зиг Хайль» или «Белая сила» — ничего сложного, просто повторите то, что они скажут.

— Черт, — Вик покачал головой. — Что это за чушь с языком жестов? Может, Стиксу самому стоило приехать?

— Бог его знает, — ответил я, когда мы свернули за угол.

Флейм зарычал во все горло, глядя на то, что предстало перед нами. Около сорока человек, одетых в стандартные футболки и джинсы, и, конечно же, люди в капюшонах, море конусообразных белых капюшонов. Мои руки сжались в кулаки, когда я увидел огромного ублюдка в центре круга, стоящего прямо перед горящим крестом.

Мейстер.

Я оценил обстановку, отметив потенциальные выходы, если дело пойдет наперекосяк. Я пошел по дороге и присоединился к кругу мужчин. Несколько человек приветствовали нас стандартным клановским приветствием — поднятой правой рукой. Мне пришлось заставить себя не плюнуть в лицо каждому самодовольному ублюдку, который повернул голову в мою сторону.

Но мы ответили на приветствие и смотрели, как Мейстер говорит над треском горящих дров.

— Грядет война рас, и мы должны быть готовы. Белая раса снова будет господствовать, и мы покончим со всеми — черными, евреями, мусульманами и любыми другими гребаными неполноценными ублюдками, которые попытаются проникнуть на наши земли.

Его синие глаза расширились от возбуждения, когда он посмотрел на каждого из нас и кивнул, улыбка заиграла на его губах.

— Прошли времена уличных бандитов и скинхедов, битья витрин и беспорядков в городах. Мы создаем армию для борьбы. Вы видели новости, слышали репортажи — белые наконец-то на подъеме. И мы победим! Мы сильны! Мы чисты! И мы поднимемся!

Мужчины вокруг нас подняли руки вверх, из их уст полились крики «Белая сила».

Мы кричали в ответ, повторяя мантру снова и снова, пока Мейстер не потребовал закончить собрание. Охранники отвели толпу обратно в центр города. Я дал сигнал Вику, Флейму и Ковбою держаться позади. Хотел проследить за Мейстером. Жаждал увидеть, куда он направился. Не будет ли явных следов Фиби.

Мы держались плотной группой, притворяясь, что разговариваем, пока не подошел охранник с пистолетом, чтобы направить нас обратно к тропинке в сторону от поля. Я не сводил глаз с Мейстера, пока шел позади. Я пытался расслышать, о чем говорят он и охранник, но они были слишком далеко. Я не мог подобраться к этому мудаку.

Кровь забурлила в моих жилах, когда мы вошли в город. На безжизненном пустыре теперь кипела деятельность. Мужчины, которые были на собрании, входили в здания, некоторые поодиночке, некоторые небольшими группами. У большого амбара образовалась очередь. Чертовски хаотичная.

— Что, бл*дь, происходит? — раздраженно спросил Вик, когда мы остановились возле нашего общежития.

Как по команде, из лачуги вышел охранник, таща за собой сучку. Затем другие охранники вывели еще больше сучек из других лачуг. Мое нутро сжалось. Все женщины были одеты в почти прозрачные белые платья, и все они выглядели так, будто их подвергли серьезному дерьму.

Флейм покачивался на ногах рядом со мной, его нож скользил по его рукам, прослеживая длинные шрамы, которые у него уже были. Только эти ножи не были тупыми, как те, которыми он пользовался в последнее время. Они были острыми и чертовски готовыми. Он провел кончиками по коже, но не разорвал плоть.

Пока.

Глядя в глаза брата, я увидел проблеск прежнего Флейма, до Мэдди. Я увидел, как из сна восстает тот долбанутый мальчишка, которого я спас все эти годы назад.

Я вглядывался в море блондинок и брюнеток, ища хоть какой-то проблеск рыжего. Но его не было.

— Господи Иисусе, — прошептал Ковбой, когда мы смотрели, как сучек заталкивают в лачуги вместе с мужчинами, и двери захлопываются, закрывая их внутри.

— Стало оживленнее, — тихо сказал я, когда подошел охранник.

— Вы опоздали, а это значит, что все одиночные лачуги заняты, — он оглядел нас, затем указал на маленькую лачугу на западной стороне. — Заплатите свои взносы. Остальное вам расскажут.

Мы направились в лачугу, где за столом сидел худой белый хрен в очках. Не поднимая глаз, он сказал:

— Две тысячи с каждого за три дня. Делайте что хотите и сколько хотите — за исключением собраний Мейстера, конечно. Они обязательны. Резинки нужны всегда. Не подчиняетесь правилам — понесете наказание.

Я полез в карман и ударил пачкой наличных по столу. Мои братья последовали моему примеру.

— Если хотите забронировать конкретные лачуги, делайте это утром. Я здесь с девяти, — он что-то печатал на своем компьютере, не поднимая на нас глаз. — Лачуга стоматолога в эти выходные не работает. Даже не пытайтесь войти внутрь.

Он протянул руку и собрал пачки денег.

— Амбар открыт сегодня вечером. Встаньте в очередь, и вас отведут к шлюхе. Если вам нужны молодые киски, есть начиная с четырнадцати. Моложе можно заказать за дополнительную плату, — он сделал паузу. — Очереди на них длиннее. Крутое дерьмо.

Я почувствовал, как Флейм напрягся рядом со мной, а его рука затряслась от ярости.

— Хайль Гитлер, — сказал мужчина в знак прощания и отдал неуклюжее правостороннее салютование.

Мы повторили:

— Хайль Гитлер.

А затем убрались на хрен.

Пока мы шли по дороге к амбару, я сканировал местность, моя снайперская подготовка в спецподразделении заработала в полную силу. Из лачуг доносились звуки траха и крики. Очередь к амбару была уже короче. Я направился в ту сторону.

— Заходи внутрь вместе с сучкой, — пробормотал я. — Останься на некоторое время, а потом уходи. И ради всего святого, выгляди так, будто ты трахнул эту шлюху.

— Я не буду трахать никакую сучку!

Флейм остановился, его лицо пылало красным.

Повернувшись, я ответил:

— Тогда вали на хрен обратно в общежитие и жди, пока мы вернемся.

Его ноздри раздулись, и я понял, что брат увидел, как сучек-рабынь таскают с места на место. Он быстро выходил из себя. Я встал прямо перед его лицом.

— Вали обратно в общежитие. Позвони Мэдди, забудь о том, что ты видел, и успокойся, бл*дь. Она в безопасности. Ее здесь нет. Она с Малышом Эшем у тебя дома.

Скривив губы, Флейм повернулся на пятках и зашагал обратно к общежитию.

Через несколько секунд к нам подошел охранник.

— Куда он пошел?

Я повернулся лицом к бритоголовому ублюдку.

— Этот мужик — гребаный псих. Если ты хочешь, чтобы сучка была изрезана и мертва с лезвиями в глазах, то впусти его внутрь одного.

Охранник сузил глаза на удаляющуюся спину Флейма.

— Мы проезжаем через Техас по приказу Бо Айерса. Эрл такой же солдат за дело, как и мы. Но нам нужна киска. А ему — нет. Ему нужны только кровь и убийства. Это его порно.

— Лучше бы он не был долбаным педиком, — прорычал охранник, отвращение было написано на его лице.

— Пожалуйста, не стесняйся, пойди и спроси его, педик ли он, — небрежно предложил Ковбой, но его садистская ухмылка показала, как он зол. — Рискни.

Охранник позволил этому дерьму задержаться на секунду.

— Он хорошо убивает Untermenschen (в пер. с нем. «недочеловек» — вошло в нацистский лексикон из названия немецкого перевода книги Стоддарда "Der Kulturumsturz: Die Drohung des Untermenschen" (1925)?

— Очень изобретательно. Поэтому просто оставим все как есть, — ответил я.

У охранника практически встал при мысли о том, как Флейм режет черных и евреев.

Я оставил его наедине с его гребаными мыслями и встал в очередь к амбару. Пока мы ждали, я просканировал город в поисках Мейстера. Его не было видно. Только когда я увидел движение, исходящее из самой дальней лачуги, я застыл на месте. Мейстер повернул за угол здания, на вывеске которого было написано «Стоматолог». Здание, от которого нам сказали держаться подальше.

Но не это заставило меня замереть, насторожиться и следить за каждым его движением. Это было связано с тем, что он нес на руках какую-то тощую сучку, ее тело обмякло, а голова упала набок.

Сучка с рыжими волосами.

Сучка, которую он затащил в лачугу и закрыл за ними дверь.

Мое сердце заколотилось, когда я снова прокрутил в голове воспоминания о Фиби. Я видел ее однажды, когда мы вернули Лилу после того, как ее едва не распяли. Я чуть не убил ее, решив, что она представляет угрозу. Я приставил пистолет к ее голове, но Кай сказал: «Послушай, сучка, мы свяжем тебя, чтобы ты не смогла побежать к долбаному Пророку и сказать, где мы. Ты же понимаешь это своим трахнутым маленьким мозгом?»

Ее голубые глаза закрылись. Ее трясло, а потом она разбила мое гребаное мертвое сердце, когда кивнула и сказала: «Просто… просто, пожалуйста, увезите ее в безопасное место. В следующий раз, старейшины не оплошают и убьют ее».

Я уставился на нее, ее глаза снова открылись. Эта сучка плакала, мать ее, стоя перед нами, людьми дьявола, просила защитить Лилу.

И что-то внутри меня изменилось. Я захотел забрать ее с собой и уехать из этой чертовой дыры. Я никогда не задумывался о причинах, но с тех пор я жалел, что оставил ее там.

Я прокрутил в голове ее образ, сравнивая его с той сучкой, которую видел в руках Мейстера. Я закрыл глаза и позволил своей памяти сделать то, чему ее учили. Ее волосы были того же оттенка рыжего, длина была похожа. Я вспомнил ее руки, их размер и длину. Сучка в руках Мейстера была такой же, но она была худее, намного худее.