Райдер

Я почувствовала, как от похвалы Салли, жар окрасил мои щеки и румянец разлился еще больше, когда я почувствовала на себе одобрительный взгляд Эша.

— Спасибо, Салли, — ответила я, но быстро добавила: — Но я бы не смогла сделать это без Эша и остальных. Это командная работа.

Салли подмигнула.

— Именно поэтому ты такая хорошая акушерка, ты действуешь как команда, а не как волк-одиночка.

Этому меня научила она, когда я много лет назад работала волонтером в больнице, и это навсегда осталось со мной.

«Вы не лучше своего коллеги-акушера, но вместе вы сильнее».

— Ну, я работаю с лучшими. — Я улыбнулась, затем посмотрела на Эша и пихнула его ногой.

Он фыркнул.

— Милая речь.

«Кто это здесь так мило разговаривает?»

Я моргнула, прогоняя голос Райдера из головы, и сосредоточилась на Салли, которая разговаривала со мной и Эшем.

— ...будет напряженный день, и нам придется нелегко.

Эш отсалютовал Салли.

— Ты права, красотка.

Салли обмахнулась словно веером.

— Если бы я не была замужем и не была достаточно взрослой, чтобы быть твоей матерью, я бы...

— Салли! — прервала я ее со смехом.

Она отмахнулась от меня.

— Всем известно, что бы я сделала с ним, будь я в твоем возрасте, я всегда говорю ему это.

Эш ухмыльнулся.

— Так и есть.

— Вы оба такие плохие, — усмехнулась я.

Салли хихикнула и отправилась выполнять свои обязанности; я взглянула на Эша, который принялся к изучению папок новых пациентов. Я покачала головой и схватила вторую папку, которую принесла нам Салли.

— Почему ты качаешь головой? — спросил он, не отрываясь от папки.

Я пожала плечами.

— Ты меня веселишь.

— Конечно, веселю, я забавный.

Дерзкий говнюк дразнил меня.

— Привет, Бранна.

Я посмотрела на Иоланду, милую африканку, которая работает уборщицей в родильном отделении, с тех пор как оно открылось.

— Привет, Иоланда, — улыбнулась я. — Как ты сегодня?

Она одарила меня своей фирменной лучезарной улыбкой, и это заставило меня повторить ее действие.

— Я в порядке, дорогая. Иисус разбудил меня этим утром, поэтому не могу жаловаться.

Я почувствовала, как сморщились уголки моих глаз и улыбка стала шире.

— Я рада это слышать, как твои внуки? Они переболели гриппом?

— Да, слава Иисусу, я молилась за них каждое утро и каждую ночь. — Она нахмурилась. — Ненавижу видеть их такими больными, но я знаю, что Иисус позаботится о них.

Иоланда очень религиозна, все, что она говорит, сопровождается словами «Иисус это, Иисус то».

Я кивнула.

— Могу себе представить. Когда Брона в детстве болела, я беспокоилась о каждой простуде или желудочно-кишечной инфекции.

Иоланда подмигнула.

— Это то, что мы делаем, беспокоимся о наших детях, независимо от того, сколько им лет. Помоги нам, Иисус.

— Согласна, — сказала я, пока она толкала ведро со шваброй по коридору в направлении кладовки.

Я оглянулась через плечо на Эша, когда он вышел из комнаты отдыха с двумя чашками чая в руках. И громко застонала, потянувшись за своей розовой чашкой.

— Я могла бы расцеловать тебя, — сказала я, взяв чашку и отпивая сладкую жидкость, вызывающую привыкание.

Чай — в буквальном смысле — моя жизнь; я не могу без него функционировать.

— Ты не можешь взять и сделать что-то подобное, — произнес Эш. — Ты разобьешь сердце Салли. Она любит меня, ты же понимаешь?

Я приподняла бровь.

— Ей нравится твое внимание, вот и все.

Эш схватился за грудь.

— Бессердечная девчонка, как ты смеешь отвергать то, что у нас с Салли!

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не рассмеяться или не выдавить улыбку.

— Просто говорю, как есть, — ухмыльнулась я. — Малыш.

Эш зарычал.

— У тебя есть пять секунд.

О, черт.

Я встала, быстро подбежала к другой стороне рабочей стойки и сложила руки перед грудью.

— Эш, — предупредила я низким голосом. — Даже не думай об этом.

Он обогнул станцию и направился ко мне с ухмылкой, играющей на его губах.

— Не надо! — твердо сказала я, надеясь, что мое поведение «без шуток» даст ему повод остановиться.

Но, это не помогло, а только подстегнуло дурака быстрее наброситься на меня.

— Нет! — вскрикнула я и попыталась нырнуть за прилавок, но Эш оказался слишком быстрым и поймал меня в воздухе.

Он уложил меня на пол и принялся щекотать кончиками пальцев. Я рассмеялась, немного взвизгнув, и сделала самые странные движения, известные человеку, пытаясь спастись от происходящего ужаса.

— Пощади! — рассмеялась я. — Ради всего святого, помилуй!

Эш перестал щекотать, но продолжал удерживать меня, пока я не успокоилась и не прекратила смеяться. Я уже собиралась игриво ударить его и убежать в комнату отдыха, когда услышала, как кто-то... выкрикнул мое имя.

Я повернулась, посмотрела в конец коридора и подняла брови.

— Доминик? — произнесла я вслух, услышав замешательство в собственном голосе. — Что ты здесь делаешь?

Он смотрел на меня, пока шел по коридору.

— Брона не сможет забрать тебя сегодня. — Сказал он или, скорее, прорычал. — Она неважно себя чувствует, ее утренняя тошнота все еще длится большую часть дня, поэтому я сказал, что заеду за тобой вместо нее, так как возвращался домой из спортзала. Кто это такой?

Я моргнула и посмотрела направо, когда Эш подошел ко мне.

— Я? — спросил он и ткнул себя пальцем в грудь.

— Да, ты. — Доминик сузил глаза. — Я смотрю на тебя, не так ли?

Он не рад.

Эш прочистил горло и протянул руку.

— Меня зовут Эш Уэйд. Я коллега Бранны... а ты кто такой?

Доминик, даже не взглянув на руку Эша, ответил:

— Я ее деверь.

Эш в замешательстве нахмурил брови и опустил руку, когда стало очевидно, что Доминик не собирается ее пожимать.

— Бранна не замужем.

— Спасибо за напоминание, — тихо проворчала я.

— Это формальность, — глаз Доминика дернулся. — Она встречается с моим братом, и уже очень давно. Они помолвлены.

Эш кивнул.

— А, я понял. Приятно познакомиться.

— Хотел бы я сказать то же самое, но не могу, — съязвил Доминик. — Отойди на пару шагов от невесты моего брата.

О, ради всего святого.

— Прекрати, Доминик, — отчитала я. — Ты ведешь себя грубо.

Доминик не сводил взгляда с Эша.

— Я стану по-настоящему грубым, если этот парень не отойдет от тебя.

Эш сложил руки перед грудью и нерешительно отошел от меня.

— Мы просто шутили, чувак.

Глаза Доминика вспыхнули гневом.

— Ты не можешь «шутить» с женщиной другого мужчины. Никогда.

Эш поднял руку и почесал шею.

— Мы друзья.

Доминик угрожающе шагнул вперед.

— Давай посмотрим, как долго это продлится?

Я уставилась на него.

— Что, черт возьми, это значит?

Доминик перевел взгляд на меня.

— Это значит, что у него могут возникнуть проблемы с дыханием, когда Райдер узнает, что он прикасался к тебе таким образом.

— Прикасался к ней каким образом, чувак? — спросил Эш твердым тоном, поскольку его нетерпение росло. — Мы на смене последние восемь часов, и в кои-то веки у нас есть десять минут, пока женщина не рожает. Мы просто шутили. Я щекотал ее, а не трахал.

Я кивнула в знак согласия.

— Он говорит правду, и я не понимаю, на что ты намекаешь, кроме безобидного веселья, потому что я бы никогда не предала Райдера. — Затем я нахмурилась. — Да и ему, скорее всего, будет все равно, его это не волнует.

Я почувствовала, как Эш сделал шаг ближе ко мне, и Доминик быстро сократил расстояние, встав между нами.

— Что? — усмехнулся Эш. — Ты собираешься ударить меня за то, что я пытаюсь убедиться, в порядке ли моя подруга?

— Я позабочусь о ней, — прорычал Доминик. — А ты идешь смотреть на разорванную киску.

Он не сказал этого!

— Доминик! — прорычала я.

Он поднял руку, чтобы я заткнулась.

— Я был там, когда родился Джакс, не пытайся убедить меня, что не все роды наполнены тем же ужасом. Брона заставляет меня смотреть шоу «Истории из роддома». Я знаю, о чем говорю.

— А обученные акушерки нет? — спросила я.

Эш покачал головой, повернулся ко мне и спросил:

— Он всегда такой упрямый?

— Эй! — огрызнулся Доминик, явно оскорбленный.

— Да, — ответила я Эшу.

Доминик повернулся ко мне и уставился на меня сверху вниз с недовольным выражением лица.

— Мы уже можем уйти? — спросил он меня. — Не хочу причинять боль твоему другу, но сделаю это.

Я выдержала его взгляд.

— Ты не посмеешь.

Он повернулся в сторону, не сводя с меня глаз, поднял руку и, в мгновение ока протянув левую руку, ткнул Эша в плечо.

— Ай! — ахнул Эш и схватился за свое плечо. — Больно, придурок.

Я моргнула, глядя на Доминика, когда он перевел взгляд на Эша.

— Ублюдок.

— Ты бросила мне вызов, — ответил он, не отрывая взгляда от моего друга.

Мне захотелось ударить Доминика, который неторопливо опускал руку и смеялся над Эшем, который вел себя так, будто ему прострелили руку, а не просто ударили.

— Оно горит! — зашипел он и крепко сжал плечо, яростно потирая больное место. — Из чего, черт возьми, сделана твоя рука? Из стали?

Доминик с отвращением посмотрел на Эша.

— Я едва прикоснулся к тебе.

— Едва... — повторил Эш, широко раскрыв глаза. — Мои будущие гребаные внуки почувствовали это.

Доминик фыркнул, но больше ничего не сказал.

Я раздраженно покачала головой.

— Ты сейчас ведешь себя очень незрело и иррационально, Доминик.

Он моргнул.

— Извинюсь позже.

Он такой же упрямый, как и Райдер, если не хуже.

— Собирай свои вещи, — продолжил он. — Уже четыре, твоя смена закончилась.

Думаю, он хотел сказать, что мое времяпрепровождение с Эшем закончилось.

— Хорошо, я возьму свое пальто и сумку. — Я указала пальцем на Доминика и кивком головы показала на Эша. — Оставь его в покое.

— Ничего не обещаю, — пробормотал он.

Я закатила глаза и быстро поспешила в комнату отдыха, чтобы забрать пальто и сумку из своего шкафчика. Я надела пальто, повесила сумку на плечо и выбежала обратно, где обнаружила Доминика и Эша, уставившихся друг на друга. Точнее, Эш пялился, в то время как Доминик свирепо смотрел.

— Прекрати, — прошипела я Доминику и ущипнула его за руку.

Он хмыкнул и потер это место, прежде чем взять меня за руку и притянуть к себе. Я не хотела ссориться с ним, потому что находилась на своем рабочем месте, и приберегла для него ту взбучку, которую задумала, когда вернусь домой.

— Увидимся завтра, Бран, — сказал Эш, отступая и не сводя глаз с Доминика.

Я вздохнула.

— Пока, дорогой. Извини за него.

Эш отмахнулся от меня, как будто это не имело большого значения, и я надеялась, что это правда так и было, потому что не хотела, чтобы грубость Доминика заставляла его чувствовать себя некомфортно рядом со мной. Я думала об этом, пока выходила из больницы, а затем с яростью шла впереди Доминика весь путь до его машины.