В постели со Снежной Королевой

* * *

Машенька Погодина рыдала в три ручья. В первый момент Алена перепугалась, когда, распахнув входную дверь, увидела перед собой невесту брата, рыдающую столь безутешно, — подумала, что с Костей что-нибудь случилось.

Потом, внимательно вслушавшись во всхлипывания и причитания Машеньки, поняла — та поссорилась с Костей.

Алена усадила Машеньку в кресло, дала ей воды.

— Из-за чего вы поссорились?

— Я не знаю! — в отчаянии закричала та, пролив на розовый свитер половину стакана. — Я сама не поняла!

— Как это? — недоуменно спросила Алена.

— А вот так… — с отчаянием и злостью пробормотала Машенька и прерывисто, тяжело вздохнула, постепенно успокаиваясь. — Я сразу к вам побежала, Алена, потому что вы, как его сестра, должны мне объяснить…

— Что?

— Ну, из-за чего он на меня обиделся!

— Откуда же я могу знать, Маша, — я при вашей ссоре не присутствовала! — удивилась Алена. Машенька Погодина, несмотря на красные глаза и размазанную по щекам тушь, была все равно удивительно похожа на куклу. На редкую куклу авторской работы — такие обычно выставляют в художественных галереях, и толпы восхищенных людей приходят ими любоваться. В них нет штампованной безликости, они как живые, но вместе с тем — это все-таки куклы…

— Тогда я не знаю, что мне делать… — Фарфоровое личико исполнилось печали, розовые губки снова задрожали.

Алена налила ей еще воды.

— Как все началось? О чем вы говорили?.. — терпеливо спросила она.

— Ни о чем… То есть сначала мы ни о чем не говорили, — потупилась Машенька. — А потом я вспомнила вчерашнюю вечеринку… Мы вчера ходили на день рождения к моей подруге, Жене Малкиной, — пояснила она. — А потом Костя вдруг начал орать! Он так орал, что я на него обиделась и сказала, что никакой свадьбы не будет…

— Погоди, — перебила ее Алена. — Что именно ты ему сказала?

— Да ничего такого! — Эмалево-голубые глаза Машеньки налились слезами. — Просто вспомнила вечеринку — и все.

— Нет, ты слово в слово повтори!

Машенька старательно наморщила идеально гладкий лоб:

— Ну, я стала критиковать Женькино платье… Она брюнетка и напялила на себя красное платье, даже не красное — а буквально алое! Просто пожарная машина какая-то! И потом, у нее длинная талия и довольно короткие ноги… — Машенька подробно описала платье своей подруги, ее фигуру, объяснила, почему с такой фигурой категорически нельзя носить подобные платья. Даже сделала философский вывод — если бы у нее, Машеньки, была такая внешность, то она ни за что бы не надела на себя это платье и (чего мелочиться!) — даже вообще удавилась бы.

— И все?

— Не совсем… Я еще критически отозвалась о Женькином бойфренде — он тоже присутствовал на вечеринке, — добросовестно вспомнила Машенька. — И вот именно тогда-то Костя стал орать.

— Хорошо, а что именно ты сказала о Женькином бойфренде? — настойчиво спросила Алена.

— Я сказала, что он дурак.

— И все? Костька обиделся на тебя за то, что ты кого-то назвала дураком?.. — возмутилась Алена.

— Да, — с примерным видом кивнула Машенька. — Я сказала, что только дурак может встречаться с Женькой, когда на свете полно других нормальных девушек. Этот Алик очень симпатичный, умный, неплохо зарабатывает, у него своя квартира и жутко сексапильная бородка… Такая, знаете ли, в латиноамериканском стиле! Если бы Костя согласился отрастить нечто подобное… — с мечтательной грустью вздохнула Машенька. — А он стал орать, словно ненормальный!

— То есть ты расхвалила на все лады этого Алика, восхитилась его бородкой, которой у Кости, кстати, нет — равно как квартиры и денег, и намекнула на то, что не будь Женьки, то ты вплотную занялась бы Аликом?..

— Я такого не говорила, — оскорбилась Машенька.

— Но ты же сказала — только дурак может встречаться с Женькой, когда на свете полно других нормальных девушек! — возвысила Алена голос. — Вот Костя и распсиховался…

— Вы думаете? — с сомнением спросила Машенька.

— Уверена.

Машенька глубоко задумалась. Постепенно ее личико начало яснеть, а потом она улыбнулась.

— Господи, какой же Костик глупый! Алена, миленькая, вы нас помирите? Вы же сестра его как-никак… — и она с такой исступленной мольбой взглянула на Алену, что у той екнуло сердце.

— Ладно, я попробую с ним поговорить, — обреченно обещала она, хотя давно уже не вмешивалась в дела брата. Вернее — она никогда в них не вмешивалась.

— Алена, вы чудо! Я буду ждать его звонка… — Машенька расцеловала ее в обе щеки и умчалась.

Алена сняла трубку и набрала номер брата.

— Алло? — мрачно отозвался тот.

— Костя, братишка, это я…

— Сестрица Аленушка? Если ты насчет долга, то у меня сейчас нет свободных денег, — буркнул Костя. — Где-нибудь в марте или ближе к лету…

— Костя, я по другому поводу. Ко мне только что заходила Машенька. Вся в слезах, очень несчастная…

— Несчастная! — язвительно повторил он. — А ты знаешь, что она тут мне недавно заявила?..

— Знаю, — быстро произнесла Алена. — Но это ничего не значит. Она совсем другое имела в виду. Ты просто ее не понял, Костя!

— Как же, не понял! — желчно захохотал он. — Я для нее никто! У меня даже бороды нет…

— Так отрасти! — нетерпеливо перебила его Алена. — В чем проблема-то?

— Дело вовсе не в бороде, а в том, что она меня за человека не считает! Так прямо и заявила, что хотела быть на месте этой Женьки, у которой Алик…

— Костя, она совсем другое имела в виду! — закричала Алена.

Костя мстительно засопел в трубку.

— Ну, я не знаю, что она имела в виду, — может, действительно другое, но на самом деле — именно это! То, что я — никто, жалкий червяк… Машкино подсознание выдало ее!

— Значит, ты хочешь с ней расстаться? — спокойно спросила Алена. — Свадьбы не будет? Оч-чень хорошо…

Костя застонал. По характеру звуков Алена поняла, что ее брата раздирают противоречия — с Машенькой расставаться он никак не хотел, но и помириться тоже не мог.

— Потому что Машенька достойна лучшего, — продолжила Алена. — Она тонкое, нежное существо — она способна сопереживать, полна жизни, у нее оптимистический склад ума!

Костя снова застонал, а потом завопил:

— Да с чего ты взяла?! Способна сопереживать? Она?!

— Ты сам мне так говорил, в последнюю нашу встречу — помнишь?

— Аленка, ты же нормальный человек, ты должна понимать…

— Я — нормальный? — перебила Алена строго. — Ты говорил, что я — черствая, сухая, бескомпромиссная! Что я ничего не понимаю в жизни!

— Если ты собираешься придираться к словам…

— И не только к словам! К поступкам! — мстительно закричала она. — Ты же Машеньку целовал-обнимал при мне, заходился от восторга… А потом что? Потом ты на нее орешь? Где логика в твоих поступках?

— В любви нет логики! — возмутился Костя.

— Есть, — возразила Алена. — Ты, Костька, принадлежишь к самому неприятному типу мужчин. Я бы с таким ни за что не стала бы встречаться…

— Это еще почему? — обиделся Костя. — Чем я плох? Что денег у меня нет? Что бородку не отрастил?

— Хуже! — мрачно сказала Алена. — Ты влюбчивый. Я не говорю, что ты Казанова, но ты — влюбчивый, понимаешь?.. У тебя все стремительно, ярко, страсти рвутся в клочья — а потом что?

— Что?.. — растерянно спросил Костя.

— Потом ты моментально остываешь и начинаешь дико скучать — до следующей влюбленности. Ты как вешняя вода — бушуешь, сметаешь все на своем пути, а потом течешь ровно и лениво. Я твоя сестра, я знаю…

— Это ты так потому говоришь, что я денег тебе не возвращаю, — сделал неожиданный вывод Костя.

— Ты мелочен. Ты думаешь о людях хуже, чем они есть. Ты зануда. Ты скучен. Если ты женишься на Машеньке, она увянет! Ты будешь шпынять ее из-за всякой ерунды и каждый день припоминать, что она вчера не так сказала и не так сделала!

— Что-о?.. Алена, ты мне сестра, но подобные оскорбления я терпеть не буду… — Голос у Кости задрожал.

— …ты обидчив. Чуть что — ты готов рвать отношения! Ты эгоист. Ты вот хоть раз говорил со мной по душам? Нет. Я старшая сестра — ты меня за человека не считаешь, я у тебя только скуку вызываю! Пройдет время, и к Машеньке ты будешь точно так же относиться — как к надоевшему старому башмаку!

— Нет, это невозможно… — застонал он, но Алена его уже не слушала.

— Машенька, она… Она — не как все остальные! — вдохновенно вещала Алена. — Она не от мира сего! Ее нельзя мерить общими мерками… Ты, Костька, ее убьешь своим педантизмом и вспыльчивостью. Поэтому я очень рада, что вы расстаетесь. Тебе нужна другая девушка. Которая твердо стоит на ногах, а не витает в заоблачных сферах. Настоящая земная женщина. Которая будет держать тебя в ежовых рукавицах!

— Меня не надо держать в рукавицах…

— Надо! — торжественно возразила Алена. — Потому что ты разгильдяй. А Машенька что? Эфирное создание…

— Алена, замолчи! — вконец рассердился брат. — Ты не имеешь права судить, что для меня лучше, а что хуже! Как будто я без тебя не знаю, какая Машка особенная! Я ее люблю и расставаться с ней не собираюсь! И я всегда буду любить только ее, ее одну! Я ни в кого больше не смогу влюбиться… Потом, о каких таких настоящих земных женщинах ты вещаешь? Это которые как Женька Малкина?! Да с такими с тоски можно сдохнуть! Этот Алик дурак, связался с ней, теперь никак отвязаться не может, потому что от Женьки уже не уйдешь…

— Вот именно, — перебила его Алена. — Алик — дурак. Разве Машенька была не права?

Костя ошеломленно замолчал. Он молчал довольно долго, Алена даже начала беспокоиться.

— Костя! Костя ты меня слышишь? Костя, ты еще здесь?..

— Здесь, — потерянно прошептал брат.

— Ты все еще сердишься на Машеньку?

— Нет.

— Костя, она так плакала… У меня чуть сердце не разорвалось! — со вздохом произнесла Алена. — Не знаю, стоит ли тебе сейчас ей звонить… Да нет, пожалуй, позвони ей завтра, пусть она сначала успокоится.

— Как это — завтра? — вдруг возмутился Костя. — Машенька там, значит, вне себя от горя, а ей только завтра звонить? Как, интересно, она успокоится, если я сам ее не успокою?! Все, Алена, мне некогда… — и брат бросил трубку.

Алена послушала короткие гудки, а потом тоже положила трубку на рычаг. Ей было и смешно, и грустно.

Потом начала собираться — через час за ней должен был заехать Селетин. За окном сияло яркое солнце.

— …Вот, купил, — сказал Роман, доставая из спортивной сумки коньки. — Примерь, пожалуйста. У тебя — тридцать шестой? Если не подойдет — не страшно. Тут, видишь, можно регулировать…

— Ух ты! — восхитилась Алена. — Чего только не придумают…

Она села на диван и принялась натягивать коньки. Роман наблюдал за ней, присев на корточки.

— Нет, в самый раз, ничего регулировать не надо, — озабоченно вертя обутой ногой, заметила она. — У тебя такие же коньки?

— Нет, другие… — рассеянно заметил он. Наклонился, поцеловал ее в колено. — Почему я тебя так люблю, ты знаешь?

— Нет. Я сама не знаю, почему я тебя так люблю… — Она взъерошила его волосы.

— Может быть — ну его, этот каток?..

— Нет уж, пойдем! — решительно возразила она. — Скоро зима, между прочим, кончится!