Александр Курляндский

2. Иногда лучше жевать, чем… голодать!

Странные события стали происходить в городе после приезда банкира. Популярные в народе «ножки Буша», купленные в магазине и будучи размороженными, вместо того чтобы спокойно жариться на сковородках, вдруг стали соскакивать с них и убегать в неизвестном направлении.

По городу поползли нехорошие слухи.

Артистка театра и кино Марина Шпикачка, известная больше по рекламным работам, чем по пьесам Чехова и Захарова, проезжала на своем новеньком «Ауди» мимо Новоарбатского гастронома. Ей очень хотелось есть. Очень. Дело в том, что вот уже три последних месяца она рекламировала средство для похудения. По контракту она должна была за эти месяцы похудеть на десять кило. При ее-то любви ко всему жирному и сладкому, о чем совсем недавно свидетельствовали пышность тела и могучий бюст. За них-то ее и выбрали из сотен других претенденток. Но… хочешь жить, умей вертеться. Она и вертелась, то есть худела, просто таяла на глазах доверчивых телезрителей, и вовсе не из-за этих противных капсул. В отличие от предыдущих работ: реклам стирального порошка, отбеливающего испачканную кофточку до уровня белоснежной матроски сына, бульона из куриных кубиков, не оставляющих следов после мытья посуды, туалетной бумаги, нежность которой можно сравнить лишь с поцелуем возлюбленного, эта реклама давалась ей нелегко. По ночам ей снились торты, шашлыки, сочные окорока, румяные цыплята. Но завтра — последний день, последняя съемка, и она получит честно заработанные деньги. Радость омрачалась лишь одним — жутким желанием есть, жрать, хавать. Аж губы дергались.

«Ну, что со мной будет, — подумала актриса, — если я съем кусочек колбаски или малюсенькую отбивную. Или цыпленочка, даже не целиком, а половинку… Нет, всего одну ножечку?»

У актрисы потекли слюнки, и она нажала уже своей ножечкой педаль тормоза.

Строгий милиционер хотел было наказать актрису за остановку в неположенном месте, но, увидев знакомое лицо, расплылся в улыбке:

— Не тормозни — сникерсни! — крикнул он.

— Иногда лучше жевать… чем штрафовать, — отшутилась актриса.

Через каких-то двадцать минут Марина была в свой квартире.

Она быстро разморозила ножку в микроволновке, кинула ее на сковородку, предварительно плеснув туда оливковым маслом, и пошла в гостиную, где позволила себе выпить рюмочку мартини, даже без апельсинового сока.

Когда она вернулась, ножки на сковородке не было.

«Что за черт?»

Сковородка вхолостую брызгала маслом — ни на плите, ни на полу куриной конечности тоже не оказалось.

Актриса на всякий случай заглянула под кухонный диван.

Ей показалось, что там кто-то шевелится.

«Проклятая голодовка! — подумала актриса. — Какие-то глюки начинаются. Завтра же нажрусь до отвала!»

Она взяла щетку для мытья полов и пошарила под диваном.

Ножка. Дорогая. Как ты сюда попала?

Актриса ополоснула ножку под краном и снова положила на сковородку. На этот раз, на всякий случай, она накрыла сковородку крышкой. Она решила не уходить, пока процесс жарки не доведет до конца. Вот только еще глоточек мартини.

Резкий звук упавшей с плиты крышки заставил ее обернуться.

«Ножка Буша» короткими прыжками, как кенгуру, убегала из кухни. Вот она преодолела порог и выскочила в коридор.

«Ах, вот ты как?! — разозлилась актриса. — Врешь! Не уйдешь!»

И она кинулась вслед за беглянкой.

Ножка забралась на подоконник и сделала попытку допрыгнуть до форточки, но Марина сбила ее щеткой. А заодно и цветочный горшок с любимыми фиалками.

Падение с подоконника ножку не остановило, она предприняла попытку проскочить на балкон.

Но и тут ее ждала неудача. Марина зажала ножку балконной дверью, взмахнула щеткой, чтоб как следует наказать…

Сверху посыпались осколки чешской люстры, купленной еще во времена Дубчека, а ножка метнулась в туалет, где и заперлась на задвижку.

Настойчивые звонки в дверь вывели Марину из полуобморочного состояния.

«Марина, открой! — кричал за дверью мужской голос. — Я знаю, ты дома!»

Это был Олег. Ее Олег. Из рекламы про быстрорастворимую манную кашу. Только его сейчас не хватало!

Олег был жутко ревнив. Ревновал ее даже к прокладкам «Олби», которые она в прошлом году рекламировала. А когда она снялась в ролике, где два молодца купали ее в подсолнечном масле, после чего волосы навсегда излечивались от перхоти, он и вовсе озверел.

«Как ты могла? — кричал он. — Сниматься у этого кретина? (Он имел в виду режиссера ролика.) Ты видела его рекламу про семяизвержение? А про… про… про…»

«Про систему ПРО?» — пришла на выручку Марина. (Когда Олег нервничал, он начинал заикаться.)

«Нет! Про про… простатит».

«Не видела. Зато я видела твою рекламу, про зубной кариес!»

(У Олега были прекрасные зубы. Он недавно рекламировал зубную пасту. «ДИБОЛЬ — ТРОЙНАЯ ЗАЩИТА ДЛЯ ВАШИХ ЗУБОВ!» Олега три раза били молотком по зубам, но он продолжал вертеться на турнике.)

Олег тоже любил поесть, поэтому Марина его все эти долгие месяцы не подпускала. Вот он и заподозрил что-то неладное.

— Марина! Открой!

«Ножка Буша», казалось, понимала русский язык. Она спокойно вышла из туалета, допрыгала до дверей и спряталась за Маринин сапог. Казалось, она только и ждала, когда дверь откроется.

— Мари-и-на! Открой!!!

— Я не могу, Олег.

— У тебя кто-то есть?!

— Да, — не выдержала актриса. — «Ножка Буша»!

— Какого Буша?! — орал из-за дверей Олег.

— Старшего!

— Я буду ломать дверь!

Раздался стук то ли молотка, то ли топора. Потом визг дрели. Будучи жутко ревнивым, Олег подобные инструменты всегда носил с собой.

Грохот и скрежет металла наполнили дом.

«Он не отстанет, — вздохнула актриса. — Придется и сегодня спать голодной».

Она глубоко вздохнула и открыла дверь…

«Ножка Буша» с радостным мяуканьем выпрыгнула на свободу.