Первая академия. Том 3

Глава 1

Состязания должны были состояться в середине июня, в первые три дня каникул, но на этот раз их планировали провести не в академии, а на открытой арене в Измайлово — втором крупном стадионе Москвы, или точнее сказать, первом, поскольку появился он раньше академического спорткомплекса.

Готовился я усердно, но не столько для того, чтобы победить в состязаниях (я не видел проблемы одержать победу во второй раз), сколько для того, чтобы бросить вызов Святославу Шереметеву. Он, как обычно, появится на церемониях открытия и закрытия, там-то я и подловлю его. Пора было кончать с этой сволочью, которая только и делает, что жизнь мне портит, и самым верным и безопасным способом это сделать я считал вызов на дуэль. Поводов требовать сатисфакции у меня было достаточно.

Затем я планировал посетить Ярославль, погостить у Лизы пару недель, посмотреть, как идут дела на заводе, а заодно заглянуть в фамильный особняк, превращённый в базу стражи, проведать моих новых сотрудников. Три набранные из уличной шпаны бойца пока нареканий не вызывали, они охотно учились, постигая ремесло, и проблем не создавали. А летом должны были прийти ещё десять человек, о которых мы договорились с Вяземским.

После Ярославля мне предстояло ехать в Екатеринбург. Пётр Оболенский предложил семьсот рублей за месяц службы, и я согласился. Сейчас любые деньги были нелишними. Кофейни в Ярославле и предприятия пока доход не приносили, и я хватался за каждую соломинку, чтобы не лезть в долги. К тому же услуга, оказанная роду Оболенских, укрепит наш союз, что также сулило некоторую выгоду.

Я пока не знал точно, что замышляет Пётр Петрович. Слышал, у него давний конфликт с двумя уральскими родами из-за каких-то заводов, и, похоже, этим летом Оболенские собирались поставить точку в данном вопросе. Мне предстояло участвовать.

Рассчитывал я и на приз за первое место на государственных магических состязаниях. С моими талантами это выглядело довольно простым способом заработка. Зимой за победу я получил в общей сложности пять тысяч: три — императорские деньги, две — награда от академии.

В мае, незадолго до окончания учебного года, начался очередной виток проблем после небольшого периода затишься. Так, с нами ни с того, ни с сего по какой-то неясной причине отказались сотрудничать два предприятия, делавшие заказы на поставку чугуна, а потом и вовсе взорвалась одна из трёх доменных печей.

С этой печальной новостью позвонила мне Лиза одним тёплым майским вечером.

— Кто это сделал? — спросил я, хотя догадаться было несложно.

— Никто не знает. Полиция начала расследование, — в голосе Лизы звучала печать. Моя попечительница не меньше меня была расстроена случившимся. — Говорят, похоже на взрывное устройство, но подробности пока не сообщают.

— Святослав, сволочь, и до завода добрался. Почему охрана проспала? Проверь их там всех. Вдруг кто-то из наших на него работает? Особенно новеньких.

— Думаешь, Святослав сделал?

— А кто ещё-то? Кто ещё? — возмущался я. — Разумеется, он! В прошлом месяце он уже пытался устроить диверсию. Забыла?

— Нет, конечно же, не забыла… просто взрыв могли устроить рабочие или… даже не знаю, кто. Наверное, ты прав, больше некому. Я скажу Нике, чтобы она проверила всех наших охранников.

— Я и сам ей скажу.

— И придётся занять деньги. Либо у Петра Петровича, либо кредит взять. Нужен очень дорогой ремонт.

— Да-да. Делай что нужно, — проговорил я раздражённо и добавил мягче. — Ни о чём не переживай, Лиз. Не расстраивайся. Всё наладится. Однажды Шереметев перестанет нам мешать.

— Ты постоянно так говоришь.

— Вот увидишь. Рано или поздно это закончится. А сейчас, пожалуйста, будь осторожнее. Если Святослав ударил по заводу, он может ударить и по кому-то из вас.

— Я и так с охраной езжу постоянно. Опять. Как и в Москве.

Чувствовалось, Лиза устала, да и кто бы не устал на её месте? А я не знал, как её утешить. Даже пообещать ничего конкретного не мог.

Святослав уже пытался взорвать мой завод в конце апреля. Тогда диверсию удалось предотвратить. Стражники выследили двух дружинников, пробравшихся на территорию под видом рабочих. Одного ликвидировали, второй удрал.

На этот раз Шереметев всё-таки добился успеха. Надо было понять, как ему это удалось, сделать выводы, принять меры. То ли заводская охрана банально профукала диверсантов, то ли, и правда, предатель завёлся.

Да и за отказом предприятий сотрудничать с нами я тоже видел руку Шереметевых. Этот род имел достаточно рычагов влияния, чтобы надавить на владельцев некоторых компаний.

Следовало разобраться со Святославом и как можно скорее, вот только я до сих пор не чувствовал в себе достаточно сил. Три месяца не прошли даром, я много тренировался и достиг определённых успехов, но этого казалось мало, чтобы гарантированно победить мага шестого ранга.

Случился наш с Лизой разговор пятнадцатого мая, а на следующий день меня позвали в кабинет к ректору. Приехали какие-то люди из министерства магии и надзора, а конкретно из комитета государственных состязаний, и хотели меня видеть.

Когда я пришёл, ректор имел не слишком довольный вид.

— У них какие-то новые правила, — проворчал он. — Пойдёмте, Алексей, они хотят замерить ваши показатели.

— Это связано с соревнованиями, ваше сиятельство? — поинтересовался я.

— А пёс их знает, — раздражённо буркнул Вяземский. — Похоже на то. Пойдёмте. Не будем господ из комитета задерживать.

В комнате для переговоров нас ждали двое мужчин. На столе лежал открытый чемоданчик, в котором находился прибор с циферблатом, тумблерами и ручками регулировки.

Со мной поздоровались. Господин с длинными, закрученными вверх усами — судя по-всему, главный, — объяснил мне, какие замеры собирается провести. Я сел за стол. Второй сотрудник, мужчина в коричневом костюме, надел на моё предплечье стальной браслет, соединённый проводами с чемоданчиком, и включил прибор.

Браслет стал сжимать мою руку. Нагрузка постепенно увеличивалась, а я направлял в мышцы эфир, чтобы браслет не сломал мне кость. В какой-то момент сжатие прекратилось, сотрудник записал показатели, после чего снял браслет с предплечья и надел мне на голень. Процедура повторилась. Вяземский всё это время стоял рядом и внимательно наблюдал за циферблатами прибора.

Когда измерения закончились, мужчина в коричневом костюме принялся убирать провода в чемодан, а усатый господин объявил, обращаясь к ректору:

— Константин Григорьевич, измерения показали, что эфирный баланс господина Дубровского соответствует седьмому рангу, а потому, в соответствии с новыми правилами, господин Дубровский не имеет права представлять на государственных состязаниях младшую группу.

— Что за ерунда, господа? — изумился ректор. — Господину Дубровскому ещё не исполнилось двадцать лет. Не в старшую же его отправлять, в самом деле?

— Константин Григорьевич, правила, которые недавно принял комитет, запрещают выступать в составе младшей группы студентам восьмого ранга и выше. Возрастной критерий отныне является второстепенным. Господин Дубровский может и дальше участвовать в состязаниях, но только в составе старшей группы. Его возраст не станет помехой. Также, Константин Григорьевич, настоятельно прошу вас впредь сообщать достоверные данные участников. В документах у господина Дубровского значится десятый ранг, что не соответствует истине. Исправьте, пожалуйста, ошибку и пришлите новые данные, иначе господин Дубровский и вовсе не будет допущен к состязаниям. На этом у меня всё. Ещё раз прошу прощения за доставленные неудобства.

Мужчина в коричневом костюме закрыл чемоданчик и вышел из комнаты вслед за усатым.

— Вот же пройдохи, — выругался Вяземский. — Что хотят, то и творят. Правила меняют, как бог на душу положит. Видите, что делается, Алексей. Не разрешают вам в младшей группе выступать. А до соревнований меньше месяца остаётся. Как вас за это время подготовить?

— Могу попробовать, — предложил я. — Вдруг получится? Попытка не пытка.

— Да уж попробуем… Однако сила-то ваша растёт не по дням, а по часам. Полгода назад одиннадцатый ранг был. А теперь, гляди-ка, уже седьмой! Чудеса, да и только. Как вам удалось?

— Ваше сиятельство, для меня самого это большая загадка. Вероятно, особенности организма.

— Таки да, загадка. Что ж, значит, планы меняются. Определим вас в старшую группу. За месяц Владимир Игоревич вас поднатаскает. Ну и ранг придётся присвоить новый, а то господа из комиссии, видимо, решили, что мы их дурить вздумали.

— Я постараюсь подготовиться к выступлению, — обещал я.

Но сказать это было легче, чем сделать. Эфирная сила в состязаниях играла второстепенную роль. Победителя определяло искусство владения магией. Мне на ум приходило сравнение со стрельбой из лука. Одно дело — уметь натянуть тетиву, другое — попасть точно в цель. Сила помогала сделать первое, но для второго требовались упорные тренировки.

Задания для старшей группы были куда сложнее, чем для младшей, и требовали более искусного владения заклинаниями. Я же пока делал упор на развитии силы и на мощных техниках, способных производить большие разрушения, ведь главным для меня сейчас было — вызвать на дуэль Святослава Шереметева и победить его, а студенческие соревнования отходили на второй план.

А тут надо за месяц обучиться нескольким новым упражнениям, и это притом, что сессия на носу — тоже готовиться надо. В общем, задача передо мной стояла практически невыполнимая.

Воскресенье мы с друзьями проводили у меня на квартире: Слава Алабин, Саша Бежин, Паша, Даня и я. У нас сложился небольшой студенческий клуб. Договорились собираться у каждого по очереди. Сегодня настала моя очередь принимать гостей. Кухни как раз хватило, чтобы пять человек свободно разместились за столом. Большему количеству народу было бы здесь уже тесновато.

Как и полагается каждому приличному студенческому клубу, мы распили бутыль вина и принялись болтать обо всём подряд. Вначале обсуждали грядущие состязания и новые правила, введённые комитетом, затем Паша, как обычно, попытался втянуть нас в философскую беседу, но гораздо больше интереса вызвала намечающаяся драка, о которой сообщил Слава Алабин.

— Договорились встретиться во вторник «за забором», — сказал он. — Задета честь моего рода. Два моих родственника будут участвовать, и я не могу остаться в стороне.

— Из-за чего дерётесь? — спросил я.

— Князь Волконский нанёс оскорбление князю Гагарину и моему троюродному брату. Они решили продолжить разговор на поле боя.

— Поединок?

— Нет, не поединок. С каждой стороны выступит по двенадцать человек. Сражаться будут два отряда. Я бы хотел попросить кого-нибудь из вас присутствовать в качестве наблюдателя.

Паша и Даня согласились. У меня же во вторник была запланирована подготовка к состязаниям, и присутствовать я не мог.

Как я понял из дальнейшего разговора, причиной драки стала ссора двух крупных родов. Междоусобица пробиралась в стены учебных заведений, в том числе и нашей академии. Я не настолько детально изучал историю, чтобы помнить причины разногласий Волконских и Гагариных, но фамилии их знал: в Москве в середине тридцатых оба рода устраивали серьёзные потасовки.