Через смерть

– Не узнаёте? А я вас узнал сразу, как вошёл. Были, конечно, сомнения, когда до меня довели приказ выдвинуться сюда для опознания и проверки вышедшего из окружения офицера, но когда увидел, так сразу узнал.

– Капитан Ландрэ?

– Совершенно верно! Рад, что не забыли мою скромную персону. А теперь рассказывайте, только не так подробно, – капитан покосился на стопку листов, и я рассказал, уложился всего в минут пятнадцать.

– Повезло. В одиночку, больше двух недель по тылам… — задумчиво протянул капитан, а мне не терпелось узнать, что с моими подчинёнными, вышли они, добрались, или все мои страдания напрасны?

– Что так задумчиво смотрите? Хотите что спросить? Так спрашивайте, хотя, вам наверно интересно узнать, что произошло после вашего ухода?

Я кивнул. Пусть лучше сначала расскажет то, что считает нужным, а потом посмотрю, какие вопросы задавать. О третьей встрече с Ехонсом я в коротком рассказе умышленно умолчал, и в записанном докладе его имя я не упоминал. Просто: офицера и несколько солдат связали и оставили, чтобы сбить врага со следа.

– Скажу сразу, – продолжал капитан, – я был против этого безумного плана. Но полковник Сантерс настоял и командующий его поддержал. Обстановка на фронтах, а особенно у нас в тылу накалилась: сенарцы прошлись по нашим тылам и требовался адекватный ответ, но опустим рассуждения. Через неделю после вашего ухода на наш дозор вышел гражданский и сообщил, что в лесу раненые гвардейцы. Ими оказались трое из вашей группы. Я уже подумал, что план не удался и следует ожидать вашего возвращения, но ошибся, и рад этому…

Капитан рассказывал монотонно, делая продолжительные паузы, изредка бросая на меня пристальный взгляд. Наверно, оценивал мою реакцию. Но мне было не до этого. Я был рад, что бо́льшая часть тех, кого отправил в тыл, смогла выбраться. К сожалению не все, но даже два десятка сохранённых жизней — это победа. Победа воли и безрассудства над трусостью и рассудительностью.

– Так что, лейтенант. Поздравляю с успешным выполнением задания! Рапорт о твоём награждении и присвоении очередного звания я подготовлю сегодня же.

– Благодарю!

– Не стоит. Твой рейд сильно нам помог. По последним данным, враг планировал перейти в наступление, накапливал силы, но твой поход смешал их планы. Один захваченный офицер самозабвенно доказывал, что у них в тылу целая армия готовит прорыв основных частей. Не смейся. Переубеждать мы его не стали. Устроили побег. Пусть дальше так думают. Так что, давай, выздоравливай.

Капитан ушёл, но одного меня не оставили. Тут же прибежали врачи и принялись наперебой предлагать курс лечения и восстановления. Пришлось их прервать, сославшись на усталость. Одно мне в их речи понравилось — отправить меня для восстановления в глубокий тыл, какой-то не то пансионат, не то санаторий для восстановления, что во время следующего обхода я не преминул напомнить, и мечта сбылась. Через неделю меня выписали из госпиталя и отправили в глубокий тыл, в санаторий-пансионат для проходящих реабилитацию офицеров.

Величие здания, нет не правильно — дворца, где располагался пансионат, меня поразило. Массивные колонны поддерживали свод, широкая, пологая лестница вела наверх. Множество комнат, что не счесть, а главное этот дворец располагался на побережье тёплого моря. Хотел бросить всё и пойти сначала искупаться, но меня взяли в оборот местные эскулапы. Только под вечер удалось вырваться из их цепких рук и тайком уйти на песчаный пляж.

Лёжа на тёплом песке, блаженствовал и не заметил, как заснул. Вывел из расслабленного состояния громкий разговор, как понял, спорили двое:

– Во дворце творится неизвестно что! Император при смерти. И кто взойдёт на престол? Закон о престолонаследии под давлением его супруги изменили и, что ждёт дальше Империю? Развал и шатание!!!

– Не говори так, Вантерс. Понимаю, что ты только что прибыл из Столицы, но не всё так плохо. На фронтах положение стабилизировалось.

– Стабилизировалось? Скоро начнётся летняя кампания. А кто во главе армий? Всех, кто знал военное дело, эта… эта эну выдворила, отстранила от принятия решений. В Генеральном штабе одни сыновья, племянники и ещё не пойми как дослужившиеся до высших чинов дворяне. Например, ты знаешь генерала Жонса? Нет, так этот энц совсем недавно был всего лишь капитаном при штабе, а теперь он отвечает за снабжение фронта.

– Друг, успокойся.

– Что успокойся?! Она всех, кто выступает против неё, удаляет из дворца, ладно бы направляла на фронт, так нет, высылает в такую глушь, что и произнести эти места у меня язык не поворачивается. Эта жирная сволочь сношается с молоденькими, а когда наскучат, отдаёт своим прихвостням. И заметь, потом о них больше никто и ничего не слышал, они просто исчезают! Она устраивает пиры, когда солдаты её голодают…

Я лежал, прикрыв глаза, но внутри меня всё клокотало. Кто эта эну я догадался — это супруга Императора эну Доанна, но чтобы при мне оскорбляли женщину-мать… я едва сдерживал себя. Кто бы она ни была, но женщину оскорблять нельзя. Она для своих детей мама, а мама — для меня священна.

Я открыл глаза и взглядом нашёл говоривших. Они сидели в десятке метров от меня и продолжали громко спорить, особенно не сдерживался в нецензурных эпитетах статный средних лет мужчина.

– Господа офицеры! Не стоит так отзываться о женщине, – попробовал разойтись миром.

– О женщине?! Ты хоть её видел?

– Видел и всё равно, прошу взять свои слова обратно, – подходя к спорщикам, говорил чётко, стараясь не провоцировать возбуждённых офицеров. Что это офицеры у меня сомнений не возникло, так как на них была форма, но знаки различия в полумраке заходящего светила я не разглядел. – Она супруга Императора и мать его детей.

– Император вторую неделю не приходит в сознание! А эта сво…

– Заткнись! – не сдержался, ударил наотмашь по лицу. – Как ты смеешь оскорблять царственную особу, супругу Его Величества?!

– Ты об этом пожалеешь, червь! Я — энц Вантерс Бованиссо, полковник. Вызываю тебя, ничтожество, на дуэль до смерти. Оружие — рапира! Здесь и сейчас!