У подножия горы Нге

Но ведь если подумать, я сам во всем виноват. Я слишком люблю играть, забываю сделать то, что мне поручают в классе, в нашем кооперативе «Побеги бамбука». Стоит только вспомнить историю с Заячьей Губой. Ясно, что охота на птиц меня привлекает гораздо больше, чем уход за собственными утками. Ладно, не буду пока об этом думать. Лучше посмотрю, что они сейчас делают.

Сунг опрокинул тачку вверх дном и что-то исправлял. Свет лампы бил ему прямо в глаза, и он слегка наклонил голову. Последние дни я его не видел, и сейчас мне показалось, что глаза у него глубоко ввалились и обведены черными кругами. Наверное, не спал несколько ночей. Я перевел взгляд на Ман и парней, которые работали рядом. У них тоже были осунувшиеся лица и темные круги под глазами. Они, наверное, начали мастерить свою тачку как раз в тот день, когда Сунг приходил к нам домой и спрашивал Ман, решилась ли она.

Вчера за обедом я обратил внимание, как похудела сестра, и подумал, что она, видно, очень устала от поздних собраний, много недосыпает.

Я виноват перед ней — ей приходится так трудно, а я ничем не помогаю. Утром она уходит в поле, днем приходит готовить обед, иногда, когда я ленюсь, ей даже приходится убирать со стола и мыть посуду; после обеда она идет преподавать на курсы ликбеза, а потом сажает деревья и укрепляет кромку поля. Теперь по вечерам она еще и сюда ходит, чтобы делать тачку. Вчера, например, она только среди ночи домой пришла. Раньше мне и в голову не приходило, как моей сестре достается. И я не только ей не помогал, а еще и злился на нее за то, что она мной совсем не интересуется. Сунг тоже занят по горло. Один только Шеу и свободен.

Я долго стоял так, подглядывая в глазок. Сунг и Ман продолжали прилаживать колесо, и работа, видно, уже близилась к концу. Другие парни что-то строгали, тесали, пилили — видимо, заканчивали второе колесо. Косарь, который принесла Ман, пришелся, видно, к месту, он очень ровно и гладко обтесывал доски, ничуть не хуже плотницкого топора. Хоа сидела рядом и помогала парням, совсем так же, как когда-то она помогала нам играть в чижа. Правда, она чересчур суетилась: вставала, садилась, бегала туда и сюда, подавала инструменты, придерживала доску, которую парни взялись пилить. Но вообще-то надо признать, делала она все проворно и ловко. Время от времени она брала фарфоровый чайник, наливала воды в чашку и подавала Мунгу, Ман и парням. Все они работали с увлечением. Чаще всего молчали, и было слышно только, как визжат рубанок и пила. Иногда они смеялись и переговаривались между собой. Один из парней — мне показалось, что это Кай из соседней деревни, — забив очередной гвоздь, обязательно выкрикивал что-нибудь смешное:

— Ударим по Дьему![16]

— Ударим по отсталым элементам!

И сам же первый начинал смеяться и, любовно разглядывая дело своих рук, шутил:

— Ну что ж, прямо как заправские плотники!

Ман, которая все еще прилаживала колесо, рассмеялась:

— Ну, ну, не воображай уж очень-то! Лучше делай побыстрее, да беги домой малыша нянчить, а то жена совсем измучилась!

— А что, разве я не быстро работаю? По плану мы должны были все сделать за шесть вечеров, а закончим за три. Разговоры работе не мешают!

— А ведь Кай прав, — повернулся к Ман Сунг, — ты бы приготовила нам жареный батат в сахаре. А то наобещала, а сама в кусты, как этот самый... как кузнечик.

Ман опустила доску, которую держала в руках, и шутя шлепнула Сунга по спине:

— Это кто же кузнечик, а?

Сунг засмеялся:

— Ну, обещала же, что если перевыполним план, то сделаешь нам батат в сахаре, обещала или нет? — И он торжественным голосом сказал: — Ради чего мы ночью и днем, укрывшись в этом заброшенном храме, делаем тачку? Ради усовершенствования орудий труда, ради рационализации, для того чтобы победить недоверие отсталых элементов... Эй, ухнем!

Ман, расхохотавшись, сказала ему:

— Эй, ты, «ухнем»! Сначала нужно колесо приладить, а уж потом «ухай» сколько захочешь. А то можно «ухнуть» так, что бултых — и в воду!

Я не мог удержаться от смеха. Испугавшись, что мой смех услышали в храме, я скорее пробрался к воротам и убежал.

VI. КАК Я СТАЛ ПОДМАСТЕРЬЕМ

На следующий день после школы я обошел все дороги в деревне, берег пруда и собрал доски и дранки, которые валялись без дела. У нас во дворе за огородом я нашел несколько старых, но еще крепких досок, на которых когда-то были написаны поучительные изречения. Забытые, они пролежали в убежище, наверно, с самой войны. Я соскреб и отмыл всю приставшую к ним грязь, и за ночь доски высохли. Когда стемнело, я положил все на подвесы и приготовил коромысло, чтобы отнести к храму Трех сестер. Да, забыл сказать, что я выбрал в корзине с половой две кисти бананов[17] поспелее и положил по кисти на каждый подвес. Потом прикрыл все сухими банановыми листьями, чтобы не было видно, и вышел на дорогу, по которой было ближе всего к храму. У самого храма я оставил все в кустарнике, спрятался за большое дерево и стал ждать.

Как и вчера, все прошли через ворота в задней стене. Шеу и его Пушинки сегодня не было видно. Воспользовавшись тем, что ворота остались приоткрытыми — наверно, ждали еще кого-то, — я осторожно проскользнул внутрь и спрятался в углу у стены, где было потемнее. Через минуту послышались чьи-то шаги, и вслед за тем загремел засов. Опоздавшими, оказывается, были моя сестра и Хоа.

Дождавшись, когда в храме зажгут лампу и начнут работу, я вышел к воротам, осторожно отодвинул засов и приоткрыл обе створки. Потом я бегом бросился к кустам, где оставил свое коромысло, забрал все и сложил прямо у самой двери, ведущей в помещение храма, где шла работа, а сам снова прильнул к глазку.

Сунг, Ман и еще один парень заканчивали первую тачку. Кай сидел и обтесывал доску. Рядом с ним Хоа строгала какие-то палочки. Успокоившись, я осторожно снял с подвесов и положил у дверей доски, дранку и бананы. Одна доска... две... пять... шесть... Ничего, порядочно я набрал! Теперь Сунг и Ман могут не беспокоиться, что не хватит досок. Я еще знаю одно место на Восточном озере, где вот уже с полгода лежат доски, которые кто-то начал вымачивать да так и забыл там. Их хватит по крайней мере на две тачки. Вдруг я неловким движением уронил планку, и тут же раздался голос Сунга:

— Кто там?

Я бросился наутек и впопыхах ногой зацепил за доску, она громко стукнула. Теперь мне было уже не успеть забежать за ворота, и я поспешил спрятаться за большим деревом во дворе. Его ствол окружал помост для сиденья. Я забрался под него, использовав как укрытие.

Дверь храма открылась, появился Сунг с керосиновой лампой в руках. Подняв лампу, он сразу увидел сложенные почти у самого порога доски и бананы и, подойдя к ним вплотную, громко крикнул:

— Кто это здесь оставил?

Все выбежали во двор. Кай поднял одну доску — как раз из нашего сада, ту самую, на которой были написаны поучительные изречения, и весело крикнул:

— Ого, во время засухи полил живительный дождь! Замечательно! Из этой штуки выйдет неплохое дно для тачки.

— Ребята, — смеясь, сказал Сунг, — а ведь это никак три сестрицы, красотки и премудрые девицы, нам помогают!

— Смотри, какой суеверный нашелся! — рассмеялась Ман. — Только странно, что «привидения» нас отсюда не выгнали — ведь мы должны бы им мешать своим шумом.

А Хоа, эта обжора, схватила сразу обе грозди бананов и мигом их пересчитала:

— В этой двенадцать штук, а в этой тринадцать. Самый лучший сорт, какие душистые!

Сунг с лампой в руках обошел двор и подошел к воротам.

Остальные шли за ним. Ворота были приоткрыты — я не закрыл их, когда входил.

— Да, кто-то приходил, все принес, а сам убежал,— сказал Сунг.

Он закрыл ворота, и все пошли в дом. Мне было слышно, как они переговариваются:

— Кто же мог узнать о том, что мы здесь делаем?

— Вот уж не ждали — не гадали, а помощь пришла!

— Может, это твой отец, Сунг?

— Да нет. Если бы он пришел, то как бы ни торопился, обязательно бы заглянул, поинтересовался, как идут дела. Потом у нас дома и досок-то таких нет.

— Нет, это, конечно, не он. Ведь слышно же было, как доски стукнули и кто-то бросился бежать.

Вдруг я услышал, как моя сестра сказала:

— Кажется, это...

Я замер. А вдруг сестра узнала наши доски с наставительными изречениями? Или догадалась по бананам? Ведь только у нас росли такие крупные. Но сестра больше не проронила ни звука.

Остальные не переставали строить догадки. Наконец Сунг подобрал доски и дранку и отнес в дом.

— Нет, видно, все же существуют привидения! — смеясь, сказал он.

«Вот оно, то самое привидение, что все вам принесло, вот оно здесь, сидит под деревом, а вы и не знаете...» — думал я.

Кай взял банан, очистил и сказал с набитым ртом:

— Не иначе, как наш трудовой энтузиазм сильно растрогал этих трех добрых девиц, обитательниц рая.

Ман расхохоталась и тоже взяла бананы.

— Ну и обжора! Ты и тут быстрее всех успеваешь. Святые дары нельзя одному уплетать, со всеми делиться надо!

Она разделила бананы всем поровну.

— Не знаю, кто это принес, — сказал Сунг, — знаю только, что очень вовремя! Ну что ж, поедим, а потом за работу. Согласны?

Все сели во дворе и принялись есть бананы. Кай то и дело шутил и смешил всех. Он выпросил у Ман самый большой и, съев его, сел прямо на землю, сложил руки на груди, поднял голову вверх и, непрестанно кланяясь, заговорил:

— О добрые сестры, если вы и впрямь святые, молю вас, ниспошлите нам сюда еще парочку гроздей, а уж мы будем за вас так молиться, так молиться!.. О добрые сестры!..

И он жалобно захныкал.

Хоа, сидевшая рядом с Ман, так и покатилась со смеху. У меня и без того уже сил не было больше терпеть, а тут еще этот смех. Я с громким хохотом выскочил из своего убежища, подскочил к сестре, обнял ее и закричал:

— Это я! Это я!

Ох, как они удивились и обрадовались! Сестра только сказала:

— А я смотрю, доски больно знакомые...

Парни наперебой принялись спрашивать, как я узнал, что они здесь делают, и где все достал. Я не успевал отвечать. Потом я рассказал все по порядку и с самого начала: как я встретил Пушинку, как увидел Шеу, как проследил, что Сунг и Ман шли в храм, и как вчера вечером подсмотрел, что тут делают.

— А зачем ты принес нам доски и бананы? — спросил Сунг.

— Ну, доски для тачки, а бананы — потому что вы устали, подкрепиться...

Сунг обнял меня и прижал к себе. Взяв мои руки в свои, он, смеясь, спросил:

— Ты ко мне столько раз приходил, а меня все дома не было, ты не обиделся?

Я покачал головой:

— Совсем чуточку! А сейчас я вообще больше на вас нисколько не сержусь. И на Ман тоже. Вы мне теперь, наоборот, нравитесь.

Сунг поднялся и позвал остальных:

— Ну, ребята, за работу. Сегодня у нас новый помощник, «подмастерье». Только вот что: Хоа и Шао, я не хочу, чтобы вы здесь оставались допоздна. В девять — домой и сразу спать, ведь утром в школу идти!

— Я не согласна! — запротестовала Хоа. — Вот закончим работу, тогда и пойду!