Ксения

* * *

Не успел Михаил встать на ноги, как его с Нечаем позвал князь Долгоруков. Князь был сердит, самозванцево войско в покое не оставляло и на днях сожгло без остатка Пивной двор.

— Я-то тебя, Нечай, знаю, — сказал Долгоруков. — А кабы не знал, сейчас бы на цепь посадил. Вишь, что с Москвы мне пишут? Ты да Туренев твой, мол, царские грамоты Самозванцу свезли. А и в самом деле, дело под вами государственное. Где грамоты?

Нечай вздохнул:

— Я тебе, князь, сказывал. Что воду в ступе толочь? В полон нас взяли. То еще чудо, что уцелели.

— Уцелели! — воскликнул Долгоруков. — А грамоты где? Кому вы нужны без грамот? Да может, вы изменники! У меня измена кругом. Вон от царя пишут, к пытке вас взять!

— Так бери! — рассердился Нечай.

— Тебя-то я знаю, — сказал Долгоруков. — А Туренев кто? Все по другим землям ходит, мало ли что у него на уме.

— Я знаю, — сказал Нечай. — Я за Туренева поручусь.

— Нет таких, за кого можно нынче поручиться, — сказал Долгоруков. — Сегодня ты за него поручишься, а завтра он тебя предаст. Аль не знаешь, время какое?

— Я-то знаю, — сказал Нечай.

— То-то. — Князь Долгоруков вздохнул. — Кабы ты, Нечай, однажды меня не спас, ей-богу, к пытке бы взял.

— Ты никому не веришь, — сказал Нечай.

— Не верю, — подтвердил князь. — А ты веришь? Сам-то сколь раз метался туда-сюда? То к Дмитрию, то от Дмитрия. То к Шуйскому, то…

— Не в Шуйском нынче дело, — угрюмо проговорил Нечай. — Землю русскую от пришельцев спасать надо.

— Я-то спасаю! — закричал Долгоруков. — Я цельный год в осаде сижу! А ты невесть где шляешься, невесть с кем знаешься!

— Ты, князь, меня не цепляй, — вспылил Нечай. — Сказали, брать к пытке, бери. Ни мне, ни Туреневу не привыкать. Разные уж таскали. Только ничего другого на пытке тебе не скажу, да и Туренев тоже.

— Ладно, — устало проговорил Долгоруков. — Наказа царского ослушаться я не могу, но и грех на душу брать не буду, потому как верю тебе, Колыванов. Идите-ка вы, молодцы, откуда пришли. Ночью открою потайные ворота, и бог с вами. А на Москву напишу, Туренев, мол, с Колывановым сбежали.

— Как! — изумился Нечай. — Куда сбежали?

— Я-то знаю куда? Ну, может, на Москву за правдой. Только и того не советую. Оторвут вам головы, и все дела. В наше время суд скорый.

— Гонишь? — сказал Нечай. — А кто будет со шляхтой биться?

— Ну, посуди сам, — сказал Долгоруков. — Возьму я тебя к пытке, помучаю. Так все равно ж не пущу на волю. Будешь в темнице гнить. Я за тебя, голова, на смертное дело иду. Меня самого, как узнают, колом пригвоздят. Бегите, ребяты. Князь Долгоруков дарит вам волю.

Нечай растерянно посмотрел на Туренева.

— Ты погляди, Миша. Что же это творится? Я за землю родную хочу пострадать, а меня в измене винят.

— Князь прав, — сказал Михаил. — Раз такое дело, надобно уходить. Я не раз уже так попадал, что всем неугоден. Перемешалось все нынче, Нечай. Нечего сейчас на власть уповать, короткая стала власть. Самим надо мыслить.

— Вот-вот, — ухмыльнулся князь. — Видишь, что твой Туренев баит? Неладный он человек. Однако благоволенье свое не меняю. Собирайтесь, ребятушки, в путь.