Ксения

* * *

…Ксения оставила свою келью в Новодевичьем накануне битвы. Вместе с ней ушли несколько монахинь. У архимандрита выпросили три телеги, разных снадобий, чистых тканей для перевязок. Так получилась передвижная лечебница.

К вечеру после боя собирали на поле раненых, помогали им, чем могли. В подмогу Ксении земские воеводы отрядили ополченцев, и те все утро хоронили павших.

Следующий день прошел в мелких стычках, оба войска готовились к новому бою. Лечебница Ксении медленно передвигалась берегом Москвы-реки к Крымскому броду, подбирая побитых людей. Вместе с Ксенией были Настасьица и Терешка, объявившиеся в самом начале августа и так же, как многие русские люди, ждавшие великих дней избавления.

Терешка встретил и узнал давнего своего попечителя скомороха Жигана. Жиган был уж не скоморохом, а предводителем отряда шишей, дерзких налетов, терзавших по лесам и дорогам отбившихся от главной силы захватчиков. Жигановские шиши пришли освобождать Москву, не хотели никому подчиняться, а бились сами по себе, вызывая изумленье и страх наемников диким, истрепанным видом и не менее дикой отвагой.

В статном молодце Жиган не сразу признал скоморошка, а признав, сказал:

— Видать, вся земля тут сошлась. У меня средь шишей знаешь кто воюет? Ипатка Власьев, годуновский бывший сыскной. Он нас тогда похватал, но тебя, говорит, спас, стрельцу одному рассказал, как тебя в гроб положить хотели. Я за то его пощадил. Теперь Ипатка шиш не хуже других.

У самого Крымского брода повстречался Ксении Пронка Тихий. Пронка ходил с обломком копья на плече и говорил:

— Пронка тоже хочет побиться. Не продаст Пронка русскую землю.

Увидев Ксению, Пронка пал на колени и склонил голову.

— Я тебя знаю, душа пресветлая! Ты одна словно звездочка в темях ночных. На тебя уповаю, тебя защитить хочу. Пронка с тобой пойдет, Пронка спасет тебя от погибели.

И Пронка увязался за лечебницей, помогал таскать раненых, рыл могилы, приговаривал:

— То еще мало могилок. Завтра нароем. Завтра кругом только могилки будут, и встанет солнце одно над пустой землишкой…