У подножия горы Нге

Теперь мы уже знали, что в цирковом искусстве нет места волшебству и чародейству, там все основано на науке. Но цирковому артисту нужно иметь необыкновенно зоркий глаз и быть очень ловким и хорошо тренированным. И еще мы узнали, что учиться этому искусству могут все. Только, конечно, в наш кружок мы отбирали самых ловких.

А когда началась вторая четверть и мы стали ходить в школу, Шанг уже умел делать номер с бегающим яйцом, которым тогда нас так удивил Фан. Тут тоже все оказалось довольно просто и, конечно, не было никакого чародейства. В яйце нужно было пробить маленькую дырочку и выпустить через нее все содержимое. Потом туда осторожно запихивали подсушенную пиявку. Пиявки, если их чуть подсушить, скрючиваются и кажутся неживыми. Отверстие в скорлупе заклеивалось и замазывалось известью. Когда на яйцо брызгали холодной водой, пиявка приходила в себя, а от запаха извести, который пиявки очень не любят, начинала судорожно шевелиться. Поэтому-то яйцо и «бегало».

Вот как все было просто. Ведь брызнуть на заранее заготовленное яйцо с пиявкой мог каждый.

Мы очень волновались — нам предстояло показать успехи нашего кружка всей школе. Но больше всех переживал Туан. Наши ребята давно уже выбрали его старостой кружка. Он оказался настоящим энтузиастом — столько труда потратил на поиски нужных книг и как внимательно все изучил! Но сам Туан не выступал и не смог разделить с нашими ребятами те горячие аплодисменты, которыми их потом наградили. Потому что ему, как старосте, пришлось следить за тем, чтобы на сцене все было готово вовремя и номера шли строго по программе. Это тоже было очень важно.

Что и говорить: на сегодняшнем вечере самодеятельности у нашего класса были самые интересные выступления!

Фан сидел в зале. Он тоже почему-то очень волновался. Когда нашим ребятам хлопали, ему было и радостно и завидно.

А когда объявили наш третий номер — это был его самый любимый фокус «Повсюду находим куриные яйца»,— он даже решил не смотреть.

Мы уже давно знали, в чем секрет этого фокуса. Нужно было заранее припрятать яйцо в рукаве пиджака, а потом, улучив момент, незаметно и быстро вынуть. Никакие сверхъестественные силы в этом, конечно, не участвовали.

Но наши ребята прибавили к этому фокусу еще кое-что. Фокус теперь назывался так: «Глиняная курица несет настоящие яйца». Курицу слепил один мальчик из нашего класса, а номер показывал Шанг. Деревянной линейкой он похлопал курицу по спине, показывая, что она ненастоящая. А когда курица благодаря его стараниям «снесла» яйцо, Шанг брызнул на него холодной водой. Призывно посвистев, он гостеприимно подставил полу своей куртки, и яйцо... само покатилось в карман!

Зал гудел от восторга. Один только Фан сидел угрюмый. Он уж и забыл, когда последний раз показывал этот фокус. Да и кому он мог теперь показывать? На сцене вместо него — другие ребята. А он, потомственный артист цирка, третье колено... Фан уныло опустил голову и уже несколько раз порывался встать и уйти, чтобы не видеть того, что происходило на сцене.

— Знаете, а ведь это Фан руководит их кружком. Он потомственный артист цирка! — вдруг громко сказал кто-то впереди, и Фан увидел, что это его знакомый третьеклассник Тхань.

Фан покраснел. Только бы Тхань не оглянулся и не увидел его среди зрителей. Ведь тогда все догадаются, что он никакой не руководитель. И Фан, втянув голову в плечи и согнувшись в три погибели, ретировался в задние ряды и стал пробираться к выходу.

А на сцене уже третий раз объявляли:

— Пирамида из стульев!

Прошла минута, другая... Но занавес все не поднимался. И вдруг за сценой раздался звук упавшего тела. Фан, не раздумывая, бросился туда.

Оказалось, что Шанг, который исполнял этот номер, никак не мог забраться на самый верх составленной пирамиды.

— Все делаю, как в книжке написано, — расстроился он, — а никак не получается.

— Ну что же ты, скорей! — подгонял его Туан.— В зале уже давно ждут. Может, лучше объявить следующий номер?

Но оказалось, что к следующему номеру подготовиться еще не успели.

Мы не знали, что и делать. Тут как раз и появился Фан.

Предостерегающе подняв руку, он бросился к пирамиде из стульев и поправил ее.

— Вот как надо: стулья, само собой, ставятся с небольшим смещением центра, — тихо сказал он и скромно отошел в сторону.

Но мы-то видели, как хочется ему еще чем-нибудь помочь нам.

А потом как-то случилось, что он снова что-то поправлял, устраивал, помогал...

После представления Фан тихонько ускользнул и отправился домой в одиночестве. Позади гурьбой шли ребята из других классов, и только и разговоров у них было что о нашем цирке.

Фан поднял голову и взглянул на небо. Небосвод казался сегодня особенно высоким. Маленькие яркие звездочки жались друг к другу, образуя Млечный Путь, и он мерцал блестящей шелковой нитью, переброшенной через огромный купол...

Подошло лето. Распустились яркие цветы феникса... Зазвенели цикады.

Фан давно уже, аккуратно сложив, спрятал в сундук свое знаменитое пальто «индивидуального пошива».

Мы готовились к заключительному концерту смотра самодеятельности. Наши ребята несколько раз просили Фана снова стать руководителем кружка, но он упорно отказывался, упирался, прямо как та пиявка перед известью:

— Нет, буду артистом, только артистом!

— Если ты уж так не хочешь быть руководителем, то пусть у тебя будет временно титул тренера! — предложил Шанг.

Фан сверкнул глазами и ткнул себя в грудь:

— Нет! Я потомственный артист, третье колено! Прошу считать меня только артистом, само собой!

Суан Шать

ТАЙНА

1

Круглая-круглая луна, совсем как. лепешка, какие пекут на празднике Середины осени[23]‚ отдыхала на безоблачном небе. Под её прохладным прозрачным светом делалась еще шире и казалась золотой и блестящей, словно длинный шелковый шарф, недавно заново утрамбованная деревенская дорога.

По дороге с книгой под мышкой и большой палкой в руке шел мальчик. Это Данг торопился к своему другу Люку обсудить одно очень важное дело.

Ровная и широкая дорога, что кажется сейчас такой золотой и блестящей, ведет прямехонько к дому Люка. Но разве интересно ходить там, где ты можешь пройти даже с закрытыми глазами! И Данг свернул на еле заметную тропинку, огибавшую большой сад. Этот сад его компания окрестила Зеленой рощей. Лунный свет разбрасывал здесь причудливые тени. Всякий раз, проходя мимо, Данг начинал мечтать. Спящая красавица, добрый седобородый волшебник... Как знать, может, здесь и встретятся они ему когда-нибудь. Ни злых духов, ни чертей он не боялся: с чего бы им быть у них в селе, где живут только хорошие и добрые люди! Один лишь старик О, когда выпьет вина, начинает задирать ребят. Но ведь и он добрый. Как-то раз он разрешил ребятам залезть на яблони в своем саду и есть яблок сколько захочется. А у него яблоки самые вкусные.

Жена его тогда на все село кричала:

— Зачем позволяешь этим разбойникам есть наши яблоки?!

Но он только смеялся:

— Кто тебе сказал, что они разбойники? Ешьте, ребята, ешьте, не обращайте внимания. Я для вас эти яблони сажал.

Рассыпчатые золотые яблоки, о них как вспомнишь, так слюнки текут.

Сразу за Зеленой рощей, по ту сторону оросительного канала, который ребята звали Мутным потоком, стоял дом Люка. Данг подошел поближе, забрался на стлавшиеся по земле корни огромного дерева и заглянул в окно. Спиной к нему сидел Люк, склонившись над учебником и уныло покачивая круглой наголо обритой головой. Наверно, делал задание по арифметике. Над арифметикой он всегда пыхтел.

Данг три раза свистнул и, не дожидаясь ответа, сердито застучал палкой по стене. Из дому с лаем выскочила Чернушка. За ней вышел и Люк.

— Ты что, оглох? — сердито спросил Данг.

Люк смущенно почесал в затылке:

— Я арифметику делал... Если три четвертых всего количества уток...

— Забудь ты хоть на минуту про своих уток. Есть кое-что поважнее!

— Опять небось «тайна»! Ладно, заходи!

Друзья вошли в дом, и Данг положил на стол книгу.

— «Аркадий Гайдар. «Клятва Тимура». Сценарий», — прочитал Люк. — Ну и что? Да я ее почти наизусть уже знаю! И книгу «Тимур и его команда» тоже.

Данг насмешливо присвистнул:

— И ни до чего не додумался, когда читал?

— Ладно, не темни, — сказал Люк, — выкладывай, с чем пришел.

— Скажи, чем мы хуже Тимура и его ребят? Почему бы нам не сделать так, как они? У нас в селе тоже есть семьи бойцов. У дядюшки Фана оба сына погибли, а мы ему не помогаем.

— Но ведь им кооператив помогает...

— То взрослые, а мы тоже должны, от себя.

Люк только поскреб бритый затылок и смущенно засмеялся.

— Что ты вечно гогочешь, прямо как тот каменный крокодил у пагоды? У него тоже всегда пасть раскрыта! — рассердился Данг.

— Не хочу я больше с тобой водиться, раз ты так говоришь! — возмутился Люк.

— Не злись, я пошутил. Слушай, давайте организуем команду, как эти ребята. — И он показал на книгу. — Будем помогать семьям бойцов...

— Скажем об этом в классе?

— Нет. Тайно интереснее. И вообще тогда поручат часть дела Фатю и Лань, они живут рядом с дядюшкой Фаном. А ты знаешь, какой воображала этот Фать, — их компания и так нас ни во что не ставит...

— Подожди, я позову Теленка, пусть она тоже послушает, — прервал Люк и, выбежав во двор, закричал: — Теле-е-нок!

Через минуту Хоа, по прозвищу «Теленок», уже вбегала в дом.

— Никогда меня так не зови, — сердито бросила она Люку.

— Сама виновата, раз на теленка похожа! — засмеялся тот. — Посмотри-ка, а у нее сегодня рожки выросли, теперь надо её коровой величать!

Хоа надулась. Сегодня она первый раз заплела косички, но они были еще такие коротенькие, что и впрямь торчали на макушке, как рожки. Однако рассказ Данга быстро вернул ей веселое настроение.

— Я согласна, — решительно заявила она, тараща свои круглые глазенки, из-за которых ее и прозвали Теленком. — Мне это нравится. Я буду ходить для них на базар...

Данг присвистнул:

— Ты глупа, как теленок. Будешь слушать меня. Помните: нужно хранить тайну. Кто проболтается, понесет наказание. Встречаемся завтра после обеда в Зеленой роще, в западном конце, там самое глухое место...

Хоа взяла со стола книгу.

— «Клятва Тимура»... Это что такое?

— Ничего-то ты не знаешь! Читать нужно больше, да ты ведь ленивая. Обязательно прочти до завтра эту книгу, — строго сказал Данг. — То, что мы будем делать, я узнал отсюда. А ты похожа на Женю, там есть такая девочка.

Он нашел нужную страницу.

— Вот, послушай: «Когда ты услышишь эти мои слова, я буду уже на фронте. Дочурка, начался бой, равного которому еще на земле никогда не было... А может быть, больше никогда и не будет». Это отрывок из письма полковника его дочери Жене. Твой отец кто?

Хоа ответила гордо:

— Папа писал недавно, что уже лейтенант.