По следам древних культур Хоккайдо

Немало и других загадок таят погребения позднего дзёмона острова Хоккайдо. В похоронной обрядности неолитического населения ярко выражены определенные идеи, тесно связанные с понятиями и мировоззрением людей каменного века. В основе ее лежит прежде всего идея о том, что жизнь и смерть неотделимы друг от друга, что земля живых и таинственный мир мертвых тесно связаны между собой, ибо смерть человека означает его рождение в ином мире, откуда неизбежен возврат на землю. Символом такого вечного круговорота, перевоплощения душ умерших сородичей в живых членов рода было Солнце. Люди каменного века наблюдали, как оно ежедневно «умирает» на западе, а затем снова появляется на востоке. По аналогии с конкретным образом Солнца мыслилась и судьба человека. Возможно, исходя именно из такого понятия строились кольцевые каменные ограды и круги, символизирующие тот же солнечный диск.

О сородичах, уходящих в «мир мертвых», древние люди проявляли трогательную заботу. Их снабжали одеждой, пищей, оружием и другой необходимой утварью. Ведь, родившись для новой жизни в «утреннем мире», души умерших во всем этом будут испытывать нужду. Такие представления в развитом каменном веке бытовали почти у всех племен земного шара. Не являлись исключением в этом отношении и племена Хоккайдо. Они тоже заботливо снаряжали своих сородичей «на тот свет», поэтому в могилах так много самых различных вещей. Естественно, что критерий ценностей у неолитических племен был иным, чем у нас. Дороже золота и серебра они ценили изделия из камня, особенно из нефрита, яшмы. Бусы и подвески из этих камней археологи часто находят в погребениях.

Любопытная деталь: в Сюэне рядом с такими украшениями лежали тщательно отполированные странные длинные (до 70 см) и тонкие (диаметр около 4 см) каменные палки или дубинки. Один конец у них искусно оформлен в виде головки фаллоса (рис. 25). Японские археологи называют такие каменные палки «сэкибо». Сэкибо в погребениях культуры дзёмон на Хоккайдо находят довольно часто. В Сюэне было найдено три таких изделия, еще два целых и несколько фрагментов обнаружено в Готэнъяме.

Рис. 25. Каменные палки ««сэкибо».

1 — из Сюэна; 2 — из могильника Касиваги; 3 — резные головки каменных палок.

Незадолго до моего приезда три прекрасных сэкибо японские археологи обнаружили при раскопках курганного могильника Касиваги, расположенного в 30 километрах к югу от Саппоро (рис. 26).

Рис. 26. План курганного могильника Касиваги на острове Хоккайдо.

а — схема расположения находок керамики (1—12), б — типы глиняных сосудов, найденных в погребениях.

Сэкибо, относящиеся к позднему дзёмону, как правило, имеют длину 50–90 сантиметров, а в памятниках среднего дзёмона встречаются и более крупные образца — до 2 и даже 2,5 метра. Эти диковинные каменные изделия привлекают внимание не только своей формой, но и совершенной отделкой.

Назначение сэкибо объясняли по-разному. Одни исследователи видели в этих фаллических изображениях лишь предметы эротических культов, другие связывали их с культом плодородия, с идеей взаимодействия плодородия земли и человека. Чтобы понять, каким целям служили сэкибо, необходимо обратиться к этнографическим материалам.

Этнографами собраны обширные данные о фаллическом культе, широко распространенном в прошлом у земледельческих племен периода расцвета первобытного строя. В основе этого культа лежал один из главных принципов магии: «подобное вызывает подобное». Люди наивно полагали, что реальное или символическое бракосочетание стимулирует воспроизводство растений, и старались таким образом обеспечить успех своей хозяйственной деятельности. У племен Новой Гвинеи, например, существовал обычай, посвященный началу полевых работ. Согласно его ритуалу, перед началом сева муж с женой сочетались на поле. После этого муж фаллообразной палкой-копалкой делал ямки для посадки растений.

Подобные обычаи были распространены и у других племен Юго-Восточной Азии. Нередко эти индивидуальные обряды объединялись в массовые церемонии, в которых участвовала вся община. Причем обряд начинала пожилая пара, а за ней следовали и остальные члены общины.

Этнограф Ж. Кондоминас описал обряд мнонгаров Вьетнама, связанный с возделыванием рисовых полей. При этом обряде посадки риса воспроизводились как акт оплодотворения земли с помощью деревянного шеста-фаллоса{38}.

Развитые аграрные культы с совершением половых актов в поле отмечались исследователями у народов Ближнего Востока и Кавказа, Средней Азии и Индостана, Африки и Мезоамерики. Пережитки их нашли отражение и в мифологии Древней Греции. Суть всех этих культов одинакова — магическими действиями влиять на производящие силы природы.

Внимательное изучение аграрных церемоний вместе с тем показывает, что корни фаллических обрядов уходят в глубь веков к охотничье-промысловым культам.

В связи с этим небезынтересно вспомнить весенние празднества у индейцев — охотников на бизонов Северной Америки. Во время этих празднеств-игрищ мужчины, переодетые бизонами, использовали искусственные фаллосы для имитации магического оплодотворения самок бизонов. По их представлениям, эти действия способствовали размножению животных.

Такое же значение, должно быть, имели и каменные песты фаллического типа с медвежьими головами, обнаруженные на неолитических поселениях Прибайкалья. Они символизировали активное мужское начало, активное как в охотничьем промысле, так и в воспроизводстве человеческого рода.

Может, и сэкибо Японских островов играли такую же роль?

Есть, однако, и еще одно любопытное объяснение назначения подобных изделий. При внимательном осмотре сэкибо можно заметить, что они не однотипны. У каждого головка украшена оригинальным неповторяющимся резным узором. Создается впечатление, что древний мастер как бы специально подчеркивал своеобразие узора и индивидуальные черты сэкибо.

Невольно на память приходят фелае — «любовные трости» микронезийских племен островов Трук. Резчики по дереву тоже изготовляли их с большим мастерством и тщательно отделывали. По внешнему виду полуметровое фелаи напоминало копье с утолщенным и несколько приостренным верхним концом. Эта утолщенная верхняя часть украшалась знаменитым микронезийским орнаментом. Причем в каждом случае создавался совершенно оригинальный рисунок, по которому, как по визитной карточке, узнавался владелец. Фелаи служили своеобразными инструментами объяснения в любви. В традиционной на островах Трук «любовной игре» инициатива принадлежала мужчинам, они вооружались фелаи. Начиналась игра с прогулки по деревне, во время которой обладатели фелаи демонстрировали свое желание найти избранницу: играли фелаи, размахивали тростью и пр. Но вот избранница найдена, и обладатель фелаи показывает девушке орнамент своей «любовной трости». Независимо от того, нравится ли девушке жених или нет, она внимательно рассматривает рисунок — ведь это знаки владельца фелаи. Добившись благосклонности, счастливчик ждет ночи. Ночью с фелаи в руках он пробирается к хижине избранницы и просовывает сквозь стену, сделанную из пальмовых листьев, свою «любовную трость». Если рисунок на трости тот же, какой девушка видела днем, и ее владелец нравится, она тоже с помощью трости дает ответ. Если фелаи втягивается в хижину, это означает: «Входи и люби меня». Трость может быть втянута лишь наполовину и приподнята, что значит: «Я согласна, но не сейчас. Подожди». Но если в хижину «стучится» не тот мужчина, которого девушка ждет, она выталкивает фелаи наружу, тем самым выражая отказ: «Уходи. Я не приму тебя».

Известный чешский этнограф и путешественник Милослав Стингл, описавший этот интересный обычай, отмечает, что фелаи использовались не только на островах- Трук, но и на других архипелагах Микронезии{39}.

В наши дни такого обычая уже не существует, хотя «любовные трости» все еще продолжают изготовляться, по теперь только как сувениры островов Трук.

Конечно, заманчиво связать сэкибо Японии с фелаи — атрибутом романтических любовных игр Микронезии. Только было ли это так на самом деле, трудно сказать.

Как «бы там ни было, но в приведенных примерах достаточно определенно проявляется основная сущность фаллического культа: почитание сил природы и мужского производящего начала. Символами его были и каменные палки — сэкибо. Их находки свидетельствуют о распространении такого культа в неолитическое время на Японских островах.

«Священными камнями» японцы считали и скалы, украшенные рисунками. Однако долгое время на острове Хоккайдо не могли обнаружить наскальных изображений. Появилась даже теория о двух изобразительных системах в неолите, характерных для различных регионов земного шара. Согласно этой теории, представления о мироустройстве у одних племен реализовались в системе наскальных рисунков, у других — в орнаменте глиняных сосудов. К регионам, где в изобразительном творчестве доминировали петроглифы, относились Скандинавия с Карелией, Урал, Сибирь, пустыни Африканского континента. Регионы Малой Азии, Крита, Триполья, Средней Азии, Китая, Японии и Америки, прославившиеся яркой и выразительной керамикой, включались в орнаментальную систему.

Открытия богатой наскальной живописи сначала в Америке и Средней Азии, затем в Китае и, наконец, в самой Японии внесли существенные поправки в эту теорию.

На Хоккайдо петроглифы были открыты случайно, во время раскопок в 1950 году пещерной стоянки Фугоппэ. Мощность культурных отложений в самой пещере и на площадке у ее входа достигала 7 метров. Археологи нашли в этой толще много глиняных сосудов и орудий из камня и кости. Вещи из нижних горизонтов относились к финальному дзёмону, а из верхнего — к культуре сатсумон. Молодой тогда археолог Натори Такэмицу, руководивший раскопками, мог быть доволен работой. Полевой сезон заканчивался, и археологи приступили к упаковке снаряжения. За день до отъезда Натори Такэмацу еще раз спустился в пещеру, где его коллеги зачищали культурный слой — делали «заготовку» для раскопа будущего сезона. Включился в работу и Натори Такэмицу. И вдруг на уступе у западной стенки пещеры ему почудилось как будто какое-то изображение. О рисунках он и не подумал. Вероятно, естественные рытвинки на камне, следы выветривания и действия воды. Продолжая расчищать кусок скалы дальше, он, однако, вскоре увидел второе, а затем и третье изображение… Теперь сомнений не оставалось — перед ним были настоящие петроглифы — рисунки человечков, выбитые на скале.

Раскопки в пещере Фугоппэ продолжались с удвоенной энергией и в последующие годы. В результате тщательнейшего обследования удалось обнаружить здесь около двухсот наскальных изображений.

Думаю, что каждому хотелось бы посмотреть такую богатую древнюю художественную галерею. И я был очень рад, когда мне представилась такая возможность.