Танос

— Твоё чувство может быть проявлением вины. Знанием, что значит ваш разрыв для того, кого встретил много лет назад, — произнёс Василиос.

— Заткнись, — рявкнул Танос на старейшину.

Тот двинулся к нему, но Танос остался на месте.

— Будь осторожен, agori. Моё терпение на исходе.

Танос сглотнул и опустил глаза, понимая, что должен взять себя в руки, пока не вывел Василиоса из себя и тот не вырвал ему сердце.

— Я был возле твоих покоев, Танос. Итона не было там, где пролилась кровь. Попробуй ещё раз.

Танос покачал головой.

— Нет. Ты не понял. Не там, где он убил. Итон вернётся туда, где напали на меня… где пролилась моя кровь. Так он сможет отомстить за меня.

— О боги. Элиас! — воскликнула Айседора, напомнив Таносу о своём присутствии. Она прижала ладонь к сердцу так, словно испытывала резкую боль, и прошептала: — Я знаю, что ты зол, но прошу… Элиас делал только то…

— Меня не волнует, что он делал, — ответил Танос, оборвав кузину на полуслове.

— Никто тебя не винит, — проговорил Диомед, положив ладонь на плечо Айседоры. — Но ты должен знать: если эти трое действительно те, кем по утверждению Элиаса являются, если их и вправду прислали сюда исполнить предначертание судьбы, то вероятность, что Итон вернётся, близка к нулю.

— Диомед прав, — согласился Василиос. — Силу Леонида я видел лично. А твой маленький друг, которого ты запер в ванной комнате, высосал жизнь из моего обращённого.

— Ты хочешь сказать, что веришь в то, что этот мужчина Исы может убить Итона? Даже в его теперешнем состоянии?

— Я говорю, что это вероятнее, чем то, что его убьёт Итон. Тебе нужно пойти, найти его и попытаться договориться, иначе…

Танос встретился с жёстким взглядом Василиоса, когда тот послал исключительно в его разум: «Если не сможешь договориться, ты знаешь, что нужно делать. Нам сейчас нельзя рисковать из-за отмщения Итона».

«Серьёзно? Ты хочешь, чтобы я его прикончил? Твоего собственного брата?»

«Не нужно так удивляться. Итон понимает, что сделал. С самого начала он знал о последствиях. Он знал о них ещё со случая в Лондоне. Вот почему несколько последних столетий он делал всё, чтобы вернуть твоё уважение. Вот почему он сопротивлялся низменным инстинктам, почему был самым добрым среди нас. Уверен, ты понимал это. Но теперь он должен принять решение. Он сам поставил себя в это положение».

— Иначе что? — спросила Айседора.

Василиос посмотрел на Диомеда, который еле заметно кивнул, и Танос понял, что тот согласен с таким решением.

— Ничего, Иса, о чём стоило бы переживать, — ответил он своей первообращённой.

Айседора обернулась к своему старейшине, похоже собираясь возразить, но Василиос быстро начал говорить, отметая всё, что могла бы сказать вампиресса.

— Танос, тебе пора.

Танос скрипнул зубами, но прежде чем уйти, решил задать личный вопрос:

— Что с Парисом?

— Полагаю, мы с ним немного побеседуем, — сообщил Василиос.

— Ты не причинишь ему вреда, — проговорил Танос, на что Василиос рассмеялся, ясно давая понять, что терпение его закончилось.

— Мне жаль, но у тебя нет права голоса. Пусть это станет хорошим стимулом, чтобы выполнить поставленную задачу и вернуться целым. Иди, Танос, и сделай, что должен. А когда закончишь, может быть, тебя будет ждать под замком тот, к кому ты вернёшься. Если повезёт.

ГЛАВА 16

— Ау-у, Парис… — напевно прозвучало за дверью, как если бы звали спрятавшегося ребёнка.

Парис подтянул колени к груди, скорчившись на скамье в ванной. С того самого момента, как Танос ушёл, он ни разу не пошевелился, но от вкрадчивой интонации по спине прошла дрожь.

Голос был знаком. Он принадлежал Василиосу, и в их последнюю встречу вампир был порядком разъярён.

— Выходи, выходи, ну, где ты там?

Окрашенный иронией зов раздавался всё ближе к ванной комнате, и Парис прижался щекой к колену, не отрывая взгляда от входа.

«Пожалуйста, не входи. Пожалуйста, не…» Но мысль оборвалась, потому что Василиос появился перед ним, сказав:

— Слишком поздно.

Парис запрокинул голову, чтобы взглянуть на вампира, и у него перехватило дыхание, когда старейшина изогнул губы и медленно выпустил клыки.

Вампир буквально источал силу. Силу и сексуальность.

— Хм, что до последнего — даже не старался.

«Чёрт, — подумал Парис. — Закрой своё сознание. Закрой сознание».

— Au contraire. Держи его полностью открытым, Парис Антониу, — сказал Василиос и сел рядом.

Парис отодвинулся как можно дальше, стараясь при этом не упасть с деревянной скамьи.

Вампир усмехнулся и ухватил его за запястье:

— Куда-то собрался?

Парис глянул на холодные пальцы на своей руке, вновь поднял взгляд к красивому лицу напротив. Старейшина вздёрнул бровь, и Парис попытался сглотнуть ком, застрявший в горле.

— Знаешь, с распущенными волосами ты очень хорош собой, — сказал Василиос, притянув мужчину к себе, так что они сидели теперь бедром к бедру.

Парис уставился в гипнотические зелёные глаза, и внутри у него всё перевернулось. Он качнулся чуть ближе к вампиру, облизнувшему один из клыков и… «Ой чёрт, это его проклятый клык».

Василиос наклонил голову и издал звук, похожий на смех. Или на какой-то его уродливый вариант.

— Ты напоминаешь моего Леонида, мистер Антониу.

«Правда?»

— Да. Ваша манера размышлять очень схожа.

Парис подумал, привыкнет ли к тому, что кто-то отвечает на невысказанные вопросы.

— Не привыкнешь. Но научишься не обращать на это внимания.

— Полезно знать. — Парис задышал тяжелее, не понимая, что именно на него влияет: смертельная опасность собеседника… или его безумная привлекательность.

— Я бы предположил, что и то, и другое. Но у меня нет времени всерьёз изучать твою душу, agori. Видишь ли, Парис, у нас есть более важные дела.

Имя скатилось с языка Василиоса с французским произношением и манящей, соблазняющей интонацией. Парис почувствовал, как твердеет член, и произнёс:

— Да?

Старейшина провёл пальцами по его щеке и шепнул:

— Да.

Парис облизнул губы и попытался избавиться от тумана в голове. Но мозги были набекрень, сердце колотилось, а кожа горела огнём. Он чувствовал себя навеселе, словно под кайфом. И подозревал, что причиной этому было порочное лицо всего в нескольких дюймах от него.

— Ты, красавчик, убил одного из моих стражей. — Пальцы, касавшиеся щеки, мгновенно переместились и тисками сжали глотку Париса. Василиос вдавил его спиной в стену и оседлал колени в извращённом подобии приватного танца. — Я хочу знать как.

Разум у Париса метался в такт с быстро бьющимся сердцем. Вампир устрашал, но при этом и восхищал. Понятно, почему Лео увлёкся, однако то, что Василиос хотел убить его, Париса, гасило любое желание.

— И этим ты отличаешься от моего agori, — проговорил старейшина ему на ухо. — Леониду нравится ходить по острию. Вообще-то, поэтому он замечательно трахается.

«Чёрт. Ладно, Лео слетел с катушек».

— Теперь, — вновь заговорил Василиос и отстранился, чтобы посмотреть на человека. — Рассказывай, как ты убил стражника.

— Я… Я не знаю. — Вампир не отводил взгляда, и Парис зачастил: — В смысле, я был испуган, когда это произошло. Как будто облако вылетело из моих ладоней или что-то типа того.

— А сейчас ты не испуган?

«Хорошо подмечено», — подумал Парис. И почувствовал, как член дёрнулся, когда Василиос сдвинулся на его коленях. Да, может он и боялся, но в то же время был странным образом возбуждён. Так возможно… возможно это…

— Усмиряет твою способность высосать мою душу из тела? — Василиос спрятал клыки и ослабил хватку на горле парня, усаживаясь поудобнее. — Тогда очень удачно, что ты считаешь меня настолько привлекательным.

Так, чтение мыслей — какая-то унизительная хрень. Когда кто-то слышит всё, что ты думаешь — это хуже смерти.

— Поверь, нет. Особенно если за дело возьмусь я. Пока же… Леонид!

Парис глянул на открывшуюся дверь. На пороге появился Лео, сразу следом за ним шёл Аласдэр.

— Вы с Аласдэром едете к тебе домой, забираете нужные вещи и привозите сюда.

— Но мы же говорили… — начал Лео, но умолк, стоило Василиосу подойти и обхватить его лицо ладонями.

— А сейчас мы закончили разговор. Ты поедешь с Аласдэром, упакуешь вещи и вернёшься сюда в течение часа. Понял, agori?

Друг обычно за словом в карман не лез, но кивнул, взял старейшину за запястья и передвинул его руки ниже.

— Ты беспокоишься обо мне. О нас, — проговорил он.

У Париса округлились глаза. Лео не врал, он правда был вместе с двумя вампирами. В смысле, в отношениях. Парис заметил, как при взгляде на Василиоса глаза друга полны эмоций.

— Не глупи, Леонид. Тебе просто пора остаться здесь. Думал, учитывая всё происходящее, ты это понимаешь.

— О, я понимаю. — Лео ухмыльнулся, встал на цыпочки и поцеловал вампира в щёку. — Я буду осторожен. Обещаю.

Парис успел увидеть, как у Аласдэра дёрнулись губы. Даже не верилось, что этот парень умеет улыбаться. Он положил ладонь Леониду на поясницу и склонил голову к Василиосу:

— Мы вернёмся.

— Уж постарайтесь. — Старейшина кивнул и развернулся к Парису, а Лео тут же попросил:

— Василиос, не делай ему больно.

Парис сглотнул, услышав смелую просьбу друга, и встретился взглядами с замершим старейшиной. По его глазам было видно, как тот размышляет.

— Успокойся, agori. Это не входит в мои намерения.

И, как если бы обдумав его слова, Лео добавил:

— И не позволяй никому другому.

Василиос улыбнулся почти с маниакальным восторгом и слегка пожал плечами:

— Твой друг, Парис, знает меня очень хорошо. Тебе повезло.

— Я не шучу, Василиос. Он мой друг. — Твёрдый голос Лео эхом разнёсся по комнате.

— Обещаю, к твоему возвращению он будет цел.

«Так, — подумал Парис. — Звучит не слишком обнадёживающее. Цел — не обязательно жив и здоров…»

— Успокойтесь, мистер Антониу, — прервал его Василиос. — Я собираюсь оставить вас в очень умелых руках. Пошли.

Под взглядом Василиоса Парис встал и последовал за троицей из спальни.

— Айседора, — позвал старейшина.

Рот Париса открылся при виде прекрасной брюнетки в чёрных кожаных штанах и блузке-корсете, и он прошептал:

— Это ты…

Все находящиеся в комнате повернулись к мужчине. Тот вдруг отчётливо осознал, кто здесь присутствовал и кто нет. Танос. Танос ушёл.

Лео с Аласдэром стояли рядом, а слева от женщины возвышался незнакомец с длинными серебристыми волосами. Его лицо было белым словно снег, а глаза — жутковато серые, прямо как… чёрт, как у Элиаса. Но об этом Парису думать сейчас не хотелось, на пугающего человека было наплевать. Он сконцентрировался на женщине, которую знал.

Именно она была привязана к стулу в офисе Элиаса, слабая и беззащитная, и жаловалась, что тот похитил её. Больше Парис её не видел и успел подумать, что Элиас её убил, но сейчас испытал бесконечное чувство облегчения.