Магия, хаос и убийство

Абернети был в закусочной «Зеленая дверь», когда убили Нану. Люди видели его. Официантка подтвердила его заказ и даже дала полиции копию чека. Мэллори показалось странным, что он провел весь вечер в закусочной, заказав еду, потом десерт, потом кофе и еще один десерт, но когда она спросила об этом Люка, он сказал, что официантка объяснила, что он принес с собой документы, и что для него не было ничего необычного в том, чтобы сидеть здесь и заниматься своими делами, попивая кофе по вечерам. Странность не означала быть убийцей, и, судя по этому клочку бумаги, Абернати никак не мог быть тем, кто убил бабушку, если только коронер не ошибся во времени ее смерти по крайней мере на несколько часов.

Таким образом, все возвращалось на круги своя: подозреваемых не было, и никто не знал, зачем кому-то еще понадобилось убивать Нану.

Несмотря на то, что утро оказалось малопродуктивным для расследования, Мэллори с удовольствием провела время с Люком. Она рассказала ему о последних пятнадцати годах своей жизни, а он поведал ей о том, как стал шерифом. Он был прав, когда сказал, что искра между ними не погасла, и как бы Мэллори ни хотелось раздуть пламя и посмотреть, насколько оно горячо, она понимала, что для принятия такого решения ей необходимо иметь ясный ум.

Это означало, что ей нужно раскрыть убийство Наны и раз и навсегда избавиться от проклятия, блокирующего память. Поскольку с первым сегодня уже ничего нельзя было сделать, она попрощалась и направилась в книжный магазин, чтобы поговорить с Хоуп о втором. Но Хоуп там не оказалось, а девушка, работавшая за стойкой в кафе, сказала, что у нее выходной, поэтому она и вернулась в квартиру, чтобы узнать, чем занимается сестра.

Как только она переступила порог квартиры, глаза ее расширились. Хоуп могла быть маленькой ведьмой-хиппи с богемным, свободным стилем, но в ее жилище всегда царила чистота и порядок. Когда утром Мэллори уходила в полицейский участок, она сложила запасные одеяла и простыни и положила их небольшой стопкой на край дивана. Они были единственной вещью, которая лежала не на своем месте во всей квартире, но теперь все выглядело так, словно взорвалась бомба.

— Что за… — Она захлопнула за собой дверь и повысила голос. — Хоуп? Ты здесь? Тебя ограбили?

— Что? — Ее сестра появилась из-за угла, выходя из своей спальни с кучей коробок в руках. Она бросила их на кресло в гостиной, а затем снова повернулась к Мэллори. — О, нет. Это не кража со взломом. Я просто пытаюсь разобраться с некоторыми старыми вещами бабушки до похорон.

— До… — Мэллори уронила сумочку и хмуро посмотрела на сестру. — Отойди назад и давай попробуем еще раз. Хоуп, что происходит?

— О. — Хоуп почесала лоб, на котором, к удивлению Мэллори, осталась полоска грязи. — Прости. Я забыла тебе написать, да? Коронер отдает тело Наны, и мы можем заняться похоронами. Я взяла выходной, чтобы успеть сделать как можно больше.

Мэллори пыталась и не смогла не смотреть на младшую сестру. Она открыла рот, готовая обругать Хоуп за то, что та не сказала ей об этом и не попросила ее помочь, но остановилась, увидев царивший вокруг беспорядок. Конечно же, Хоуп решила все сделать сама, ведь на протяжении более полутора десятков лет она была единственной, кто мог принимать какие-либо решения вместе с бабушкой. Мэллори не могла винить ее за то, что она не додумалась включить ее в процесс, когда в течение многих лет не было никакой возможности включить ее во что-либо.

Вместо того чтобы кричать о несправедливости ситуации, Мэллори сглотнула обиду, которая все еще бурлила в ней, когда она думала о проклятии Наны, и сосредоточилась на настоящем. Она не могла ничего сделать, чтобы изменить прошлое. Все, что она могла сделать сейчас, — это быть рядом с сестрой и помогать ей, чем только можно.

— Хорошо. Я вижу, что ты была занята, и мне жаль, что меня не было здесь утром, но скажи мне, что тебе нужно сделать сейчас.

— Честно говоря, все не так плохо, как кажется. Я уже позаботилась о большей части организации похорон.

— Мне жаль, что тебе пришлось делать это в одиночку.

— Не беспокойся об этом. — Хоуп отмахнулась от нее: — Организация — это, в общем-то, одна из моих суперспособностей.

Мэллори подняла бровь: — Серьезно?

— Что? — Хоуп выглядела слегка обиженной. — Нет. Конечно, нет. Это просто оборот речи. Боги, помогите мне, неужели ты не помнишь, что я только вчера рассказала тебе, в чем моя сила?

— Нет. То есть, да. Да, я помню, что ты мне сказала, просто… я не была уверена, пошутила ты насчет организационных вопросов или нет.

Хоуп хмыкнула: — Слава богу. Я на секунду подумала, что заклинание Наны активно работает над тем, чтобы ты снова забыла о магии.

— Это было бы плохо. — Мэллори нахмурилась. — Это возможно?

— Честно говоря, я не знаю. — Хоуп опустилась на единственный свободный стул. — Вчера вечером я вернулась домой и перечитала весь гримуар, пытаясь найти заклинание, которое использовала Нана, но не нашла ничего, что могло бы объяснить, как она справилась с таким сложным и длительным заклинанием.

— Полагаю, ты также не нашла способа снять его?

— Нет. Извини. — Хоуп покачала головой.

— Значит, нам остается только ждать и надеяться, что со временем мои воспоминания вернутся?

— Похоже на то.

— Отлично. — Мэллори отшутилась. — Ждать и надеяться — две мои любимые вещи.

Хоуп тоже в ответ рассмеялась: — Ну, а пока ты ждешь, если хочешь помочь, я просматривала старые фотоальбомы. Я хочу сделать видеоролик в память о бабушке, и для этого мне нужны фотографии всей ее жизни.

— Конечно. Я буду рада помочь. С какой коробки мне начать?

— С любой из тех, что стоят в гостиной. Я пока достала и посмотрела только те, что на столе, так что из остальных можешь выбрать любую.

— Звучит неплохо.

Мэллори сняла туфли и опустилась на пол в гостиной. Она села, скрестив ноги, и придвинула к себе коробку. В ней было много разных вещей, но она остановилась на старых фотоальбомах, вытащила один из них на колени и начала перелистывать. Она улыбнулась большой фотографии, которая занимала всю первую страницу, потому что на ней были изображены они с Хоуп в детстве.

Они были одеты в одинаковые красно-бело-синие полосатые платья, волосы заплетены в косы. Хоуп держала в руках блесну, а Мэллори — красное мороженое, которое испачкало ей губы и зубы, отчего она выглядела еще более нелепо рядом со своей красавицей-сестрой. Ей показалось, что на фотографии ей было лет восемь. Снимок был сделан на одном из праздников, которые всегда устраивались в городе по случаю Четвертого июля, и воспоминание о нем наполнило ее надеждой, в которой она так нуждалась.

Может быть, воспоминания — именно то, что ей было нужно, чтобы напомнить о всех тех хороших временах, которые она пережила в детстве благодаря бабушке. Может быть, это поможет ей отбросить злость на проклятие. А может быть, если повезет, по пути ей удастся вырвать из памяти еще несколько забытых воспоминаний.

Медленно перелистывая альбом, Мэллори позволила себе настолько погрузиться в прошлое, что, почувствовав, как что-то теплое и мягкое ткнулось ей в руку, она вскрикнула от неожиданности. По зашипел на нее и отпрыгнул в сторону, грациозно приземлившись на лапы на край дивана рядом с ее головой. Мэллори прижала руку к груди и посмотрела на сестру, когда Хоуп засмеялась.

— Ты собираешься кричать каждый раз, когда видишь По?

— Он застал меня врасплох. — Пожаловалась она.

— Я пытался этого не делать, поэтому и не стал заговаривать с тобой, прежде чем объявить о своем присутствии. — Четкий уверенный голос, который она все еще пыталась принять за голос кошки, укорил ее, и она перевела взгляд на него.

— Что ты вообще здесь делаешь? Я думала, ты живешь в книжном магазине?

По издал звук, очень похожий на фырканье: — Я не домашний кот, Мэллори. Я не привязан к одному месту. Я предпочитаю книжный магазин, но я также провожу время здесь с Хоуп, а до смерти твоей бабушки — в доме с ней. Возможно, ты этого не помнишь, но я спал и в твоей комнате, когда ты была маленькой, потому что ты говорила, что тебе легче, когда рядом есть друг.

Мэллори только пожала плечами: — Ты прав. Я этого не помню.

— Вспомнишь. — Мягко сказала Хоуп, нахмурив брови. — Сегодня голова не болит?

— Ничего не болит, скорее ноет.

— Даже после общения с По? — Хоуп приподняла бровь, и когда Мэллори кивнула, сестра улыбнулась. — Хорошо. Я воспринимаю это как хороший знак.

— Я тоже. — Она протянула руку и почесала голову По: — Может быть, я скоро все вспомню.

Кот зашипел и спрыгнул с дивана в недоступное для нее место: — Не домашний кот.

— Прости. Прости. Боже. — Она отдернула руку, слегка обидевшись.

Кот, не говоря ни слова, отпрыгнул от нее, и Мэллори вернулась к фотоальбому, который держала в руках. Скоро она вспомнит этого волшебного кота, и тогда, возможно, перестанет его злить. Она сделала себе пометку не брать его на руки и не гладить, что казалось ей просто глупым, ведь он, по сути, был котом, несмотря на все его доводы об обратном.

Мэллори пролистала еще несколько страниц фотоальбома и нашла один хороший снимок, на котором они с Хоуп и Наной были запечатлены на празднике 4 июля. Она предположила, что за другими фотографиями, сделанными тем летом, стояла Нана. Большинство из них были случайными снимками, сделанными во время игры ее, Хоуп или их обеих.

Наряды и прически менялись по мере того, как она листала альбом и смотрела, как сквозь запечатленные моменты проходит давно забытое лето. Фотография Хоуп, держащей ломтик арбуза так, словно это была улыбка. Фотография, на которой она машет рукой с горки в парке. Позитивный снимок, на котором они улыбаются над праздничным тортом с горящими свечами. Была даже пара фотографий, где они играли с Руби или Корой, и одна фотография, где Люк вызывающе позировал со скрещенными руками и хмурым выражением лица, в то время как все девочки высунули языки перед камерой. Все это было смутно знакомо и вызывало у Мэллори ностальгию по детству, которое она не могла до конца вспомнить.

Затем она перевернула еще одну страницу и замерла, увидев фотографию не двух, а трех маленьких девочек.

Девочка стояла на фотографии между Хоуп и Мэллори, и по ее внешнему виду было понятно, что она родственница. У нее были такие же светлые волосы и голубые глаза, как у Хоуп, но она была выше и более фигуристой, как Мэллори. На фотографии она выглядела примерно на один возраст с Мэллори, может быть, на год или два старше? Хоуп перебирала в уме все возможные варианты, но ни за что на свете не могла вспомнить эту девушку.

— Эй, Хоуп? — Мэллори осторожно отклеила старую фотографию от страницы и протянула ей. — Кто это?

Хоуп встала со стула в другом конце комнаты и подошла поближе, чтобы получше рассмотреть фотографию: — О, ничего себе. Я уже много лет не видела фотографии, на которой мы были бы втроем. Это Дори.

— Дори?

— Наша двоюродная сестра. — Хоуп нахмурилась. — Ты не помнишь Дори?