Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

Такое впечатление, что на сёдлах что-то лежало, прикрытое сверху попонами.

Решив посмотреть поближе, я шагнула к сёдлам и тут куча замычала и зашевелилась.

— Джастер! — Я отскочила к Шуту, который вырос у меня за спиной, и легко положил ладони на мои плечи, словно и на шаг не отходил.

— М-м-м-м! — снова замычала и задёргалась куча, а в воздухе что-то тонко и едва слышно зазвенело.

Комарьё… Я отмахнулась от невидимого кровопийцы, а воин хмыкнул, убрал руки, подошёл к сёдлам и сдернул одну из попон.

На нас уставились синие глаза на загорелом приятном лице. Рот парня был заткнут кляпом, а коротко, под шею, обрезанные волосы неожиданно белели сединой. Чёрные брови взметнулись вверх, он перевел взгляд с меня на Джастера и непонимание на его лице сменилось чуть ли не ужасом. Парень задёргался и попытался отодвинуться от Шута. Попытка привела только к тому, что оставшиеся попоны съехали на землю, и стало видно, что бедняга ещё и связан.

— О, знакомьтесь, госпожа! — дружелюбно улыбнулся Джастер, оборачиваясь ко мне. — Это Микай, коваль.

27. Первый союзник

Пока я пыталась прийти в себя от изумления, а Джастер радовался своей шутке, Микай попытался отползти от него подальше. Но связанные за спиной руки и спутанные в коленях и щиколотках ноги не позволили ему даже выбраться из западни сёдел.

Простая рубаха обтягивала мощную грудь и сильные руки, серые штаны грязны и засалены, на ногах побитые жизнью сапоги. Сложен парень был на славу, и силой Шанак его наверняка не обидел. Однако нашёлся тот, кто смог одолеть этого деревенского красавца.

— А, ты! Вот хорошо, что напомнил! Я ж чуть не забыл про тебя! — развернулся Джастер к пленнику.

Чуть не забыл?! Но ведь он же…

— Ты уж не серчай, что я так с тобой, — Шут явно улыбался отчаянно пытавшемуся уползти кузнецу. — Но сам посуди: куда тебя было в ночь отпускать? И коня бы в трясине сгубил, и сам бы утоп с перепугу, а тебе ещё жить и жить…

Молодой кузнец ошалело хлопал ресницами и косил глазами, переводя взгляд с меня на воина и обратно, не веря своим ушам. Я же постаралась ничем не показать своего удивления, обдумывая услышанное и в который раз убеждаясь, что Джастер ничего не делает просто так.

Вот, значит, что за шум был вчера ночью. Коней он проверял, конечно…

Забыл он про пленника, как же. Вон как позаботился: и от смерти на болоте спас, и на сёдла уложил, и попонами накрыл, чтобы бедняга ночью не замёрз. Выходит, Микай не разбойник… Жить и жить ему…

Интересно, зачем он Джастеру?

Почему-то мне не верилось, что Шут спас этого парня просто так. Слишком много внимания он ему уделил, слишком…

И сколько можно у меня над ухом звенеть?! Ненавижу комаров…

— Давай развяжу, — добродушно потянулся воин к пленнику, пока я пыталась найти взглядом надоедливого кровопийцу. — Голова-то как?

— Мммм… — сердито промычал молодой кузнец, но отползти больше не пытался. — Ммм!

— Угу, — кивнул Шут, вытаскивая кляп, и Микай закашлялся и шумно задышал. — Руки давай.

Невидимый комар упорно продолжал звенеть где-то над ухом. Пока воин развязывал веревки, я дала лошадям сена, с трудом подавив желание начать отмахиваться от назойливой мошки.

Я ведьма всё-таки, а не девка деревенская.

— Ну вот, — Джастер выпрямился, сматывая веревку на локоть. — Встать-то сможешь?

— Чай, не малец, — басовито буркнул кузнец, с трудом понимаясь на ноги. И тут же зашикал и ухватился одной рукой за коновязь, растирая второй бёдра. Руки у него были крепкие и привычные к разной работе. Вольте Микай наверняка бы понравился: по всему видно, парень основательный, серьёзный, такой и дом срубить, и семью прокормить сможет. Шириной плеч он превосходил Джастера, но был на полголовы ниже. Щёки и подбородок кузнеца отдавали синевой щетины: видимо, парень не хотел, чтобы его седина на фоне чёрной бороды становилась ещё заметнее.

Даже не смотря на седину и простую одежду, Микай был хорош собой. Не знаю, каким он был раньше, но сейчас та девица навряд ли смогла бы ему отказать.

Рядом с его могучей фигурой Шут казался ещё стройнее и моложе. А ещё я вдруг поняла, что красота Джастера… другая.

Пока я украдкой разглядывала молодого кузнеца, вешая Ласточке на морду торбу с овсом, воин повесил смотанную веревку на плечо и вернулся к Огоньку. А Микай утвердился на ногах и обратился ко мне.

— Пошто я вам сдался, госпожа ведьма? Человек я пропащий, выкупа за меня дать некому…

Почто он сдался?.. Мне?!

«…видишь, кузнец? Это большое счастье и удача во всех делах. Счастливое замужество тебя ждёт, красавица, зря слёзы льёшь»

«Я не твой мужчина… Всё у тебя будет…»

ЧТО?! Так он это… это… Ну уж нет! Я сама решаю, кто будет моим!..

— Экий ты непонятливый, — внезапно сказал Джастер за моей спиной. — Совсем с лихими людьми разума лишился, одни деньги на уме? Сказано ж тебе: тебя, дурака, спасали, чтобы ночью коня не сгубил и сам в трясине не утоп. День вот наступил, бери вон коня да езжай, куда хошь, кто тебя держит…

Микай стоял, открыв рот, да и на меня как ведро воды вылили. То есть, Джастер его просто спас?

Просто так? Без всякой задней мысли?

Я обернулась к Шуту, который спокойно расчёсывал Огоньку хвост, но ничего сказать не успела.

— Не шуткуешь? — недоверчиво пробасил Микай. — Прямо так могу Воронка взять и ехать, куда хочу? Энто после всего, чего я тут видал?

— Кто тебя держит-то? — пожал плечами воин. — Хотя я бы на твоём месте поел сначала да подумал, как следует. А то сболтнёшь ненароком где, что год в разбойничей шайке околачивался, так и вздёрнут тебя ни за что без суда и следствия. А награду между собой стража с палачом поделят. Доносчику тоже перепадёт, конечно…

— Н-награду?

— А то. За эту банду золотом платят, так что голова твоя дорого стоит.

Кузнец слегка побледнел, сглотнул и невольно дёрнул завязки на вороте рубахи, распуская узел, как будто это петля виселицы.

Та-ак. Всё-таки у него есть какие-то виды на этого Микая. Но чего он добивается?

Награда золотом… хм… И ведь, кажется, даже не запугивает парня. Мне-то тоже про награду говорил… Не проторгуйся, ведьма…

Я развернулась и вышла из-под навеса, сложив руки на груди, чтобы не прижать ладони к щекам и не выдать своего волнения.

Назойливый звон стал громче и лез в уши, но, сколько я не смотрела по сторонам, комара не видела.

Всё, Янига, успокойся. Возьми себя в руки. Просто перенервничала вчера, не выспалась, вот теперь и в ушах звенит. Пройдёт само, нечего на это внимание обращать.

О главном думать нужно. Ты же знаешь, с Джастером просто не бывает. Он любит одной рукой двух зайцев ловить.

Но… Не думает же он, что я с ним…

Нет. Нет-нет-нет! Микай, конечно, вполне себе хорош, но я не собираюсь брать его в постель!

И замуж я тоже не собираюсь!

Но зачем он Джастеру?

— А вам, значиться, моя голова без надобности? — Хрипло спросил кузнец.

— Хотел бы я тебя вчера убить — сейчас бы не разговаривали.

— А што ж не убил-то?

— Крови на твоих руках нет. За что убивать-то?

Потрясённое молчание Микая я почуяла даже спиной.

«Я сам убью, кого нужно…»

Крови на руках нет… Ох, Джастер…

— Поесть, гришь, для началу? — растеряно пробасил кузнец. — А можно? Хозяйка твоя не прогневается?

— Что ж нельзя-то? — отозвался Шут. — К слову, где тут кладовая? Я б тоже от горячего не отказался. А то мы с госпожой третий день почти голодом…

Да что он такое говорит-то?! Сам же вчера почти полкабана умял!

— Так недалече тут! Вон тама, промеж сосен угол видать… Ты, энто, ты постой! Я покажу…

До кладовой мы дошли втроём. Микай шёл впереди, слегка сутулясь и недоверчиво оглядываясь по сторонам, словно ждал, что вот-вот утреннюю безмятежную тишину нарушат голоса разбойников.

Джастер следовал за мной, как «пёс», а я думала, что опять ничего не понимаю в происходящем.

Шут явно чего-то добивался от Микая. Иначе просто убил бы его вчера, как и остальных, или привёл бы к нашему костру на ужин, а не оглушил бы ударом по голове и не связывал на всю ночь…

Но не в мужья же он, в самом деле, собирался мне его предлагать?

Нет, для этого всё слишком просто. Джастер бы иначе тогда поступил. Не знаю как, но точно не стал бы беднягу связывать…

Как он сказал: придётся планы менять…

Знать бы ещё, что у него за планы. Он же ни полсловом не обмолвился, кроме того, что хочет лагерь обыскать и в город до вечера приехать.

Я потёрла виски: в придачу к непроходящему звону в ушах голова начинала болеть от попыток разгадать задумку Джастера.

Мне бы с ним поговорить, но не при кузнеце же такое спрашивать…

— Вот кладовая, госпожа. Тута и схрон весь, и запасы все.

Микай остановился перед срубом, который на мой взгляд, ничем не отличался от остальных. Разве что дверь была закрыта на огромный навесной замок. Петля у него была толщиной с палец, а запорные петли сидели в нешкуреных брёвнах намертво.

Схрон тут… Выходит, в «сторожке» то, что Вран от своей хозяйки укрыл и к своим рукам прибрал…

— Токма ключи энто… у атамана были. — Парень хмуро смотрел себе под ноги. — Я уж не ведаю, что вы с ним…

— Утоп он вместе с ключами, — Джастер спокойно отодвинул кузнеца в сторону и осматривал замок. — Собаке — собачья смерть. Прут железный какой есть у тебя?

Микай изумлённо посмотрел на Шута, затем кивнул и чуть ли не бегом кинулся куда-то за угол.

Я не стала упускать момент.

Даже в ушах звенеть прекратило.

— Джастер, зачем он тебе? — решительно пошла я в наступление.

— Ты о чём, Янига? — невозмутимо ответил он. — Не понимаю.

— Прекрати шутить! Я тебя знаю! Ты не просто так его спас! — я понизила голос на всякий случай. — Заче…

Воин отвлёкся от замка и посмотрел на меня. Так, словно ответ был у меня под носом.

— Не поняла ещё? Ничего, скоро поймёшь. — Он замолчал, но я и сама слышала торопливые шаги возвращающегося кузнеца.

И в ушах снова тонко зазвенело.

Чтобы Шут не задумал, в одном он точно прав. В город и выспаться в нормальной постели…

Микай показался из-за угла, неся на плече молот, а в руке железный прут, толщиной с два моих пальца.

Джастер взял прут, просунул его под дужку замка, уперев в дверь

— Давай!

Микай, размахнувшись, ударил по пруту сверху молотом.

Что-то громко щёлкнуло, в бревне появилась трещина и вырвался кусок щепы, а замок повис на открытой петле.

— Делов-то, — хмыкнул Шут, прислоняя прут к стене. — Давай поглядим, что тут есть…

Он открыл дверь и шагнул в полумрак кладовой. Микай, опустив молот рядом с прутом и брошенным замком, растеряно переминался с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. Говорить со мной, как и смотреть в мою сторону, он кажется, немного опасался.

— Дай-ка сюда… — воин выглянул из двери, подхватил железный прут и снова скрылся внутри. Несколько раз знакомо звякнуло: воин срывал остальные замки.