Верни мне магию…

― Рош, проснись! — она потрясла мужчину за плечо. — Проснись, это просто сон!

Знахарка тряхнула сильнее и маг вскочил с диким криком, озираясь вокруг бешенными глазами, в которых плескался ужас.

― Тихо, тихо…

Женщина уселась за его спиной и ласково поглаживала широченные плечи. Под её ладонями чуть подрагивали тугие, мощные мускулы, и то самое «ощущение мужчины» как-то само собой накатило, удивив Кирну. Давно она такого не испытывала, после смерти Аррнага для неё будто не осталось в мире мужчин.

― Не сон… Это прошлое, будь оно проклято. Дикие… — прохрипел бывший маг.

Он вытер рукавом лицо, вскочил и подошёл к стене, упёрся руками в камни, словно искал опору, но вдруг принялся молотить кулаками, сбивая костяшки, сдирая кожу. Яростные, полные ненависти вопли носились по пещере, отражаясь от сводов.

Женщина на секунду растерялась, а потом, несмотря на страх, кинулась к нему.

― Прекрати! Кости переломаешь! — она повисла на одуревшем от бешенства мужчине и пыталась оттащить от стены, тот оттолкнул, и знахарка полетела на пол, ойкнув от боли.

Это отрезвило мага. Он замер, шумно и тяжело дыша, и повернулся, виновато глядя на распластанную по ледяному полу фигурку.

― Прости… — прошептал он и, хотя она вырывалась, помог встать. — Я не хотел. Не рассчитал силы… Я привык быть один, Кирна, и когда накрывает, как сейчас, лучше меня не трогать. В голове туман, перед глазами мрак…

Женщина откинула за спину длинную, белокурую, толстую косу и оттолкнула его руки, потирая ушибленные ладони и ногу.

― У тебя, я смотрю, совсем с головой плохо. Ты дикарь! Самый настоящий! Что бы ни было в твоём прошлом, оно прошло! Понимаешь? Что там такого случилось, что оно заставляет тебя терять разум? Я столько раз спрашивала тебя, но ты молчишь, копишь в себе ненависть, пока однажды она не убьёт тебя, а до тех пор так и будет разъедать изнутри.

― Я говорил, и не раз! Другим рассказывал, и толку? — взорвался маг. — Оно не отпускает, не уходит. Это нельзя забыть! Нельзя простить, понимаешь? Что бы я ни делал, эти сны со мной. Я раз за разом вижу горящую деревню, бегущих ко мне родителей, и драконов, пикирующих с неба. Мою семью разорвали в клочья у меня на глазах! Я был ребёнком, и это самое чёткое воспоминание, оставшееся из детства. Всё, что было до того дня, пожрала темнота. Перед глазами стоят лица родителей именно в тот момент, и больше ничего… Тётка рассказывала, как мы жили, а для меня это всё равно, что рассказы о посторонних людях, потому что своих воспоминаний нет. Время после нападения тоже помню слабо. Я перестал говорить, и люди думали, что тронулся умом, онемел, потом заговорил опять, а после меня забрали на Остров магов… Но это всё туманно, ту часть собственной жизни я знаю с чужих слов, а у самого в голове пустота. Словно и не было меня, пока не стал учеником в ордене. И только гибель родителей всплывает в памяти снова и снова… Если магия не вернётся, если не смогу мстить Диким, мне не за чем жить. Они отняли у меня всё, убили, пусть и не физически…

― Но ты вряд ли сумеешь найти тех двух драконов, а ненавидишь невиновных, — тихо проговорила Кирна, обида и злость отступили, стоило лишь представить, через что прошёл Рош, да и всё ещё проходит. Его прошлое не ушло, он застрял в нём, и не может выбраться.

Мужчина снова врезал кулаком в стену, кровь хлынула потоком, замочив рукав рубахи.

― Зато ты им простила! Да что взять с вдовы Дикого! Ты же предала свой народ, связавшись с врагом.

― Чушь! — вскричала знахарка, вскочив с топчана. — Аррнаг не враждовал с людьми! Он не хотел принимать участия в том, что творят его родичи, но был один. Как мог помешать, а? Он ушёл, женился на мне, жил, никому не причиняя вреда, а его же мать послала за ним убийц. Вот где дикари! А ты всех равняешь…

Кирна потухла так же неожиданно, как и вспыхнула. Она вернулась на топчан и поникла, словно силы закончились.

― Мой муж был замечательным человеком. Его убили, как предателя, а меня с малышом оставили без средств, даже дом наш сожгли. И никто не помог. А были и те, кто злорадствовал, считал, как и ты, что я предала свой народ…

― Да, люди бывают отвратительными, но и защищать драконов не нормально, пойми ты! Дикие, или те, что живут с людьми, разницы нет. Без них этот мир был бы лучше!

― А у меня не было бы сына… Хотя, ты и его ненавидишь, а он тоже натерпелся от дикарей.

― Нет, — Рош резко рубанул ребром ладони по воздуху. — Я не питаю ненависти к твоему сыну. Он ребёнок, он не выбирал, кем ему родиться. Дети, это святое.

― Но все были детьми, Рош… Никто не выбирал родителей, — устало вздохнула Кирна.

― Да. А вот ты выбирала, за кого замуж пойти. И выбрала дракона, — упрямо поджал губы маг, и женщина подскочила к нему, оторвала кусок от подола его рубахи и туго стянула кровоточащую рану, не особо заботясь, что резким движением может причинить боль. Так ему и надо, дураку.

― Не смей меня обвинять, — прошипела она, почти как драконица. — Любовь не знает различий, и если ты этого не понимаешь, значит, никогда не любил по-настоящему.

― Вы все ненормальные! Выбираете монстров! — разъярился бывший маг, вспомнив Лидию. Как он любил её! Готов был на всё, чтобы сделать своей женой, спасти от пагубной страсти к оборотню, а она, всё равно выбрала не его… Сейчас он смотрел на Кирну и видел тот же огонь в глазах. И всё проклятые драконы!

― Мы выбираем мужчин. Душой выбираем, Рош, — отрезала знахарка. — И нечего на меня накидываться из-за того, что кто-то разбил тебе сердце. В бреду ты повторял одно имя… Но я не она. В твоих бедах я не виновата. Мой муж был замечательным. А вот ты только и мечтаешь о мести, да ненавидишь всех подряд. Кто ещё тут монстр…

Рош вырвался из её рук и ушёл на свою сторону лежанки.

― Не всех подряд, а драконов! И мне плевать, если ты это осуждаешь. Спать давай.

Кирне хотелось уйти из пещеры, оказаться подальше от этого типа, но… Идти было некуда. Не в лесу же ночевать, холодно уже, да и зверья голодного в округе много, это сюда они не суются, знают, что дракон живёт. Женщина подавила всхлип, оглядев пещеру. Ещё недавно тут жил её мальчик, застрявший в драконьем теле, а теперь…

Утро встретило знахарку холодом, полумраком и тишиной одиночества. Даже не поворачиваясь, она поняла, что Рош ушёл.