Жена на продажу, таверна на сдачу

Вряд ли кто-то из них уйдет бдительной стражи. Их всех переловят и, может, бросят в тюрьму или вовсе убьют. А виноват останется кто? Правильно, мы с Карлом!

И поэтому с перепуга я брякнула первое, что пришло мне в голову.

— Не настроишь. Не посмеешь! Иначе я скажу, что именно ты убила и ограбила этих девиц! А может, это правда ты сделала?

От этого заявления Катарина даже отшатнулась.

— Замолчи, — выдохнула она зло. — Я имею право там быть, в отличие от вас, неумытые крестьянские рожи! Сам Феланор меня приглашал туда! Я жила с ним в его дворце! Меня там каждый знает! Я!..

— Так пусть еще раз пригласит, — дерзко ответила я. — А мне он говорил, что тебе там делать нечего. И что рады тебе там не будут!

Кто знает, сколько еще длилась бы наша перепалка. Только лавочник заметил Катарину и выскочил заступиться за нас.

— Опять эта рыжая ведьма явилась! —вскричал он, замахиваясь на Катарину. — А ну, прочь, побирушка! Не приставай к добрым людям! Прочь! Не то утащит еще что-нибудь…

***

Не очень-то приятно заниматься своими делами, когда эта Катарина дышит в спину!

Того и гляди, гадость какую устроит.

Поэтому мы с Карлом, как только вернулись, строго-настрого наказали Бъёрну рыжих на порог не пускать.

— Трется тут одна. Жди от нее беды, — сказала я ему.

— Ничего, — усмехнулся наш бравый вышибала. — Мимо меня не проберется! Уж я вас оберегу, будьте спокойны!

И он с обожанием глянул на свою ненаглядную Тильду в новой красной юбке.

Сегодня решили опробовать новые порционные горшки. Они были увесистые, вместительные и блестящие, как крепкие боровики.

В каждый из них, на донышко, я капнула золотого пахучего масла и как следуем смазала им горшок изнутри, чтобы ничего не пригорело и не пристало.

Каждый из них я наполнила кусками мяса примерно до половины. Для аромата добавила перца горошком, немного лаврового листа.

Нарезала крупными кольцами сочного лука, белого и фиолетового, блестящего глянцевой пленкой. Уложила поверх мяса, чуть присыпала крупной солью.

Нарезала крупными кусками сладкого разноцветного перца, уложила слоем поверх мяса с луком.

Карл с Тильдой начистили картофеля целый котел, хватило бы и на роту солдат. Впрочем, к нам и посетителей много ходит. Так что в самый раз!

Я нарезала картофель кубиками, подсолили его, поперчила, перемешала, и… тихонько, пока Тильда не видит, добавила майонеза. Снова перемешала и, поразмыслив, добавила весеннего свежего укропа.

Скажу, что это такой сметанный соус с травами и приправами. Хотя, наверное, нужно бы уже начать готовить домашний майонез. Ничего в этом сложного нет. Хотя, конечно, по вкусу он будет отличаться…

А пустое ведерко из-под соуса швырнула в огонь, в печь.

После картофель выложила в горшки, разровняла ложкой и накрыла крышками.

— В печь, — скомандовала я Карлу. — Хорошенько запомнил, что и как делается?

— Да вроде, — ответил он. — Ничего сложного-то тут и нет!

— Совершенно верно, — подбодрила его я. — Ну, а мне пора готовить салат.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Карл. — Куриные потрошки могут в погребе долго пролежать… из них и похлебку наваристую можно сварить, и в кашу добавить.

— Боишься? — посмеиваясь, спросила я. Карл серьезно кивнул:

— Очень. А вдруг не понравится? А вдруг переведем зря продукты?

— Не думаю, — возразила я. — Будешь предлагать тем на пробу, кто заказывает вино. Совсем немного, по грошу. Понравится — накладывай больше, и плату повышай.

— А ты? — удивленно произнес Карл.

— А я сегодня отправлюсь отмывать тут таверну, — ответила я. — Ну и, если управлюсь быстро, то и салат там точно пригодится!

В общем, пока в печи пеклось мясо в порционных горшка в собственном соку, я поставила на огонь три кастрюли.

В них в подсоленной воде варились куриные сердца и яйца.

Белые крепкие грибы, замороженные с осени и купленные в таежной лавке, я тщательно перемыла, отрезала все ненужное, грязное, и тоже отправила в кастрюлю. Чуть подсолила и накрыла крышкой.

К салату приготовила еще лук, почистив и нарезав его мелко.

На пылающий огонь поставили самую большую сковороду, что только сумели найти. Карл плеснул в нее масла. И как только оно раскалилось, я ссыпала туда лук, обжариваться до золотистого цвета.

Кипели наши кастрюли, брызжа пеной на огонь, а я мешала и мешала кипящий в масле лук.

Первыми сняли яйца. Тильда могучими руками снесла кастрюлю, слила кипяток и окатила яйца холодной водой.

— Зачем так много? — удивилась она.

Яйца были все еще горячими, но она словно не замечала этого и ловко чистила их, дымящиеся, кроша скорлупу ловкими пальцами.

— Увидишь, — посмеиваясь, ответила я.

Бульон после куриных сердечек получился на загляденье прозрачным и наваристым. Желтые круги жира плавали на его поверхности.

— Можно добавить в наши порционные горшки, — скомандовала я. — Будет и сытнее, и порция больше.

— Лучше поутру похлебку сварить, — ворчала Тильда. — Расточительство какое…

— Накинуть цену на порцию, — парировала я. — И никакой расточительности!

Сердечек было много.

Просто нескончаемая лавина какая-то. И мы с Карлом принялись обрезать с них жилки, чтоб управиться.

Обрезав все лишнее, мы разрезали сердечки на несколько частей и отправляли их в чистую большую посудину. Туда же Тильда отправляла мелко нарубленные яйца.

Надо отметить, что она орудовала ножом ловко. Пожалуй, грубовато, но очень быстро. Что за чудо-помощница!

Да и с яйцами она управилась намного раньше, чем мы с мелкими сердечками.

— Тильда, займись грибами, — велела я ей. — Вынь их и тоже наруби мелко. И сюда же.

— Чудеса, — пробормотала Тильда, вытирая руки о старый фартук и заглядывая в котел, где лежало вперемешку мясо с яйцами. — Ну, чисто как поросятам…

Мы с Карлом так и покатились со смеху, хотя Карл и глянул тревожно на меня.

Но я и опасений не разделяла.

— Принеси-ка ведро майонеза, Карл! — скомандовала я, пока Тильда отвлеклась на грибы. — И добавь его в салат!

В общем, и тут получилось схитрить.

Когда мы, наконец, управились с сердцами, Тильда виртуозно покромсала грибы и покидала их в общий котел.

Я посолила ингредиенты, чуть поперчила и туда же отправила луковую золотистую зажарку. Она потекла огненной рекой на яйца и грибы под удивленными взглядами Карла и Тильды.

После я все перемешала как следует и протянула ложку Карлу.

— Пробуй, хозяин!

Карл попробовал новое блюдо с сомнением на лице. Но по мере того, как он распробовал его, улыбка появлялась на его губах.

— Выглядит непривычно, но очень вкусно! — сказал Карл и хотел было снова полезть этой ложкой в общий котел, но я остановила его.

— Но-но-но! Чистыми ложками, и только из своей тарелки! Тильда, отважишься?

— Пожалуй, — осторожно согласилась она. — Уж больно интересно, что вышло?

— Из хороших продуктов ничего дурного выйти не могло, — отрезала я. — Давайте миски, и за стол!

Пришло время и наши горшков с мясом.

Я вынула один, проверила на готовность картофель и мясо.

Картофель рассыпался, мясо было мягким. Овощи сварились и дали сок.

К этому бульону, которого было совсем немного, я долила чуток наваристого куриного, с потрошков.

На стол постелила самую новую, самую красивую скатерть.

Нарезала свежего хлеба большими белыми ломтями.

Каждому поставила по горшку мяса, и на тарелочку по чуть-чуть положила салата. На пробу.

Бъёрн тоже отнесся к салату с подозрением.

Он сначала выгреб все из горшка и съел, крякая и причмокивая. И весь бульон вычерпал и промокнул коркой хлеба.

Салат он придвинул к себе небрежно, раздумывая, есть его вообще или нет.

Но после первой же ложки его настроение изменилось.

— Однако, — глубокомысленно протянул он, жуя и задумчиво глядя в потолок.

— Вкусно? — с надеждой спросила я.

Он снова щедро черпанул ложкой и отправил порцию салата в рот, все так же задумчиво глядя в потолок.

После третьей ложки салат кончился, и Бъёрн с сожалением посмотрел в опустевшую тарелку.

— Неплохо, — подвел он итог. — А еще можно?

— Вот видишь! — воскликнула я, обращаясь к Карлу. — Этот вкус всем понравится!

— Было б неплохо, — ободренный, ответил Карл.

— Тогда вы управляйтесь здесь, а я пойду… и поработаю в другом месте, — сказала я. — Вернусь ночью, думаю.

— Хорошо, — ответил Карл. — Возьмешь с собой ужин? Вдруг проголодаешься?

Он более чем заботливо собрал для меня корзинку, поставив туда горшочек с тушеным мясом и миску с салатом, прикрыв ее ломтями хлеба.

Пока Тильда убирала посуду, а Бъёрн носил воду, я накинула плащ, взяла корзинку и проскользнула в комнату Карла.

Из тайника забрала золотую монету, крепко зажала ее в кулаке. Вступила в круг и только и успела, что вымолвить «Иду!», как меня перенесло в Белый Город.

Я оглянулась — это был все тот же покинутый пыльный тихий дом. Он так и стоял нетронутым; и, разумеется, в нем полно было работы, да и о посетителях говори было рано.

Но я знала, зачем рвалась сюда.

Я отела пораньше увидеть Феланора. Он ведь скоро прибудет в город!

И сердце мое замирало в предвкушении встречи.

***

В Белом Городе все было все так же празднично и шумно.

За стенами таверны слышны были музыка, смех. Горожане ждали своего правителя.

И я тоже.

Начать уборку я решила с зала. Комнаты, кухня — этого посетители не касались и не видели. А вот зал — это лицо заведения!

Здесь убираться было не в пример легче, чем в таверне Якобса.

Уж не знаю, чем он так умудрился ее заляпать, но даже в пустующем много лет доме не было такой грязи. Много пыли, да, паутины. Но не отвратительной зловонной жижи, не копоти и жира, которыми были заляпаны даже столы в таверне Якобса.

— Что ж ты за существо такое, Якобс, — пыхтела я, сметая веником мусор из углов. — Все испоганит одним своим присутствием!

Комнату под лестницей, подобие моей спальни, я привела в порядок первой.

Перетряхнула всю постель, выколотила одеяло, вымела полы.

Эта комнатка была такой крохотной, что я с ней провозилась всего час. А потом долго, долго сидела на постели, вдыхая запах чистоты и свежести, и аромат цветов, льющийся из раскрытого окна.

У меня было ощущение, что я вернулась домой.

Очень странное чувство, учитывая то, что в Белом Городе Адель, скорее всего, никогда не бывала…

Затем я приступила к уборке.

Воду я брала в колодце во дворе. Красивое место! Над колодцем росли цветущие деревья, и когда дул ветер, казалось, что идет снег из осыпающихся бело-розовых лепестков.

Столы я отмыла первыми. Поливала щелоком и скребла щеткой до скрипа, пока они не заблестели.

И оказалось, что они сделаны из благородного беленого дерева с черными и алыми прожилками. Очень красиво. По-эльфийски изысканно!

Стекла здесь были витражные, из светлых голубых, зеленоватых стекол.

Это я выяснила, когда смахнула пыль с окон.

Их отмыть было сложнее.

Ветер и дождь сделали окна снаружи серыми и шершавыми.

Я мыла их с величайшей осторожностью, чтоб не выдавить ни стёклышка.

Несколько раз меняла воду. Окатывала окно и принималась тереть его заново, пока стекла не стали прозрачными, а рисунок витража легким и светлым.