Жена на продажу, таверна на сдачу

Ну, ясно. А мешок она тут подвесила, чтоб поиздеваться надо мной.

Она знала, что я его найду. И знала, что пойму, что для Феланора я теперь значу меньше, чем цветок на ветке дерева.

Незнакомая, чужая женщина.

— И… и до каких пор он может все забыть? — еле смогла произнести я.

Карл пожал плечами.

— Кто же знает. Может, он потерял все воспоминания вплоть до тех дней, когда они были с ней вместе?..

Слезы так и брызнули из моих глаз.

— Карл… но почему сейчас?!

В самом деле. Она ведь и раньше могла подмешать этот яд ему в питье.

Карл снова пожал плечами.

Он приблизился осторожно, уселся рядом со мной на лавку.

— Но ведь достать такой яд не так уж просто, — осторожно ответил он. — Я думаю… если она спелась с моим папашей, это именно он раздобыл его. Пробрался по Тайной Тропе в дом какой-нибудь ведьмы, и украл. Да и сам яд…

Карл не осмелился, не произнес этих страшных слов.

Я закончила мысль вместо него.

— И сам яд меняет человека так, что это уже не тот, кем он был раньше, — тихо выдохнула я, стирая бегущие слезы. — Феланор уже не будет прежним. Это будет кто-то другой… Высокомерный эльфийский принц, помнящий только о том, что он любит эту рыжую змею…

— Но его же можно спасти! Расколдовать! — горячо вступился Карл.

Я усмехнулась:

— Как? Ты знаешь? Вот и я не знаю.

— Надо как-то заставить его вспомнить тебя! — упорствовал Карл. — Пока он не забыл все окончательно!

— Я не знаю, как это сделать, — тихо произнесла я. — Что ж… Наверное, на роду мне написано, что всякие рыжие карьеристки будут обходить меня.

— Неужто сдашься?! Уступишь?!

— Что же делать… — я вздохнула. — Мы же хотели поделить таверны. Ты останешься тут, а я… я навсегда уйду в город людей. И забудем об этом.

Глава 16. Шкаф спасения

— Но Адель! Так нельзя!

Карл забежал в таверну вслед за мной, взъерошенный, как сердитый котенок.

Такой же забавный.

И его гнев был таким же трогательным. Но не страшным.

— Адель! Она сделала такое!.. — выдохнул он яростно. — Она опоила правителя темной магией! А что, если он станет жестоким? А что, если он от этого яда захочет истребить людей? Мы просто обязаны что-то сделать! Молчать и сдаваться нельзя!

— Мы? — утирая слезы, пробормотала я.

Карл с жаром тряхнул лохматой головой.

— Ну, конечно! Мы! Я ведь тоже знаю правду! Я не могу отойти в сторону и просто оставить все так, как есть! Я не оставлю тебя в беде!

— Великодушный, надежный и верный Карл, — я смахнула слезы со щек и рассмеялась. — Знаешь, если бы не было Феланора в моей жизни, я бы, пожалуй, подождала, пока ты вырастешь.

Карл зарделся от смущения.

— Но разве не для этого существуют друзья, — пробормотал он.

— Пожалуй, ты прав, — ответила я задумчиво. — Мы обязательно придумаем что-нибудь!

Но сказать «придумаем» намного проще, чем на самом деле придумать.

После того, как работники привели в порядок нашу с Карлом таверну, они начали собирать свои щетки, ведра, кисти.

— Уже уходите? — спросил Карл.

— Да, — ответил один из работников. Видимо, главный. — Нам оплачено, делать тут больше нечего.

Решение созрело сразу. И, наверное, у нас Карлом одновременно.

Не знаю, на что рассчитывал Карл. Я же решила просто предпринять отчаянную попытку поговорить с Феланором и напомнить ему о себе.

И о ребенке. О нашем ребенке. Неужто он не почувствует свое дитя? Неужто и его не примет?!

— Давайте мы вам поможем! — выкрикнули мы с Карлом одновременно. — Мы очень благодарны за вашу помощь, так что хотелось бы отплатить вам добром.

В садовую тележку, что обнаружилась под старыми плетьми плюща, мы сгрузили их метлы, лопаты и ведра.

Вместе с работниками ухватились за оглобли этой тележки и потащили ее по улице, к замку Феланора.

Нам с Карлом нипочем бы туда не попасть без приглашения, разумеется. Да и поручителей у нас не было.

Но Феланор сам поручил своим слугам у нас убраться. И просил сделать все аккуратно и быстро.

Значит, мы со своей таверной ему были не безразличны и важны.

Поэтому слуги замка приняли нас как друзей принца. Ну, или тех, кого принц уважает или кому он обязан чем-то. И никаких вопросов нам не задавали. И к нему во двор пустили.

Мало ли?

Может мы его самого хотим поблагодарить за помощь.

Так ворота королевского эльфийского замка перед нами раскрылись.

И мы с Карлом и с рабочими попали в королевский сад.

Там рабочие разбрелись по своим делам, а мы остались под цветущими деревьями одни.

— Ну, и куда идти теперь? — произнес Карл, оглядевшись.

Можно было б спросить у кого-нибудь. Но я побоялась, как бы нас не вытолкали взашей. Поэтому, конечно, не рискнула.

В замке все еще праздновали возвращение Феланора.

Салюты все еще рвались в небо огненными стеблями, на которых расцветали алые цветы.

И мы решили пойти в тут сторону, откуда раздавался праздничный шум.

Мне, наивной, казалось, что как только я Феланора увижу, как только я посмотрю в его глаза, он тотчас очнется и все вспомнит.

Ну, не бывает так, что мужчина разом забывает абсолютно все!

…Или бывает?..

Только вот встреча наша пошла совсем не по моему плану.

Мы с Карлом не успели и половины пути пройти.

Салюты все еще грохотала где-то впереди. А нам навстречу выехали эльфийские всадники, притом много. Словно они насмотрелись на шоу и теперь ехали, например, в поля, чтоб поутру развлечься охотой.

Феланор ехал впереди всех.

И у меня дух занялся, когда я впервые увидела его не в роли скромного лесного охотника, а в одежде принца, на белом статном жеребце! В одежде, шитой серебром и золотом. С венцом на светлых волосах!

Но Карл был прав, он был очень прав, говоря, что черная магия меняет людей бесповоротно.

Глянув в лицо Феланора, я его не узнала.

Он был все так же красив, до умопомрачения, до головокружения.

Его лицо было все так же светло, волосы лунным светом лежали на плечах.

Но ранее светлые глаза стали темны и холодны.

И губы сжаты сурово и жестко.

Наверное, он на всем скаку должен был промчаться мимо, в блеске и славе.

Наверное, все, кто встречался ему на пути, должны были ему кланяться. Карл вот поклонился.

А я замерла, пораженная величественным зрелищем и… влюбленная еще сильнее!

И потому Феланор натянул поводья и остановил коня прямо возле меня.

Он смотрел на меня свысока, и я видела, как он мучительно пытается вспомнить, кто я такая.

Да, да!

Проблески памяти блеснули в его глазах и угасли.

Через миг я видела, что я для него — просто одна из его подданных, не более.

Кричать, звать, пытаться напомнить о том, что было между нами?

Вокруг Феланора была грозная стража, знать, готовая меня в любой момент отогнать.

И рыжая наглая невеста принца, в золотой парче, сверкающей алыми рубинами и кроваво-красной вышивкой!

Разодетая в прекрасные одежды, Катарина была ослепительно хороша. Она улыбалась, глядя на меня так же сверху вниз, сидя в седле на прекрасной огненно-рыжей лошади.

Она не пыталась меня отогнать или как-то нейтрализовать. И от ее улыбки у меня мурашки по спине побежали. Потому что я поняла — никакие слова мне не помогут. Колдовство ее так крепко, что ничто его не убедит в том, что когда-то он любил меня…

— Кто ты такая, женщина? — спросил меня Феланор высокомерно.

Просто ножом по сердцу!

Он раньше так никогда не разговаривал.

В нем было достоинство, а не высокомерие. А теперь «я принц, а вы никто, грязь из-под ногтей!» просто лезло из него!

— Что же ты, Дубровский, — с досадой и отчаянием произнесла я.

В его потемневших глазах снова промелькнула какая-то тень воспоминаний. Но тут же исчезла.

— Феланор Дубовый Лес, — представился он все так же высокомерно. — Не Дубровский. Вы что-то спутали, милая. Так кто вы и зачем вы тут?

— Пришла поблагодарить вас, — ответила я, с трудом сдерживая слезы досады. — Вы помогли нам привести в порядок наш дом, нашу таверну.

Феланор перевел взгляд на Карла.

— Что-то припоминаю, — произнес он медленно. — Вы, верно, помогали мне в странствиях? Как и моя невеста, Катарина?

Меня даже передернуло!

А эта змеина подъехала к нему, склонилась из своего седла, положила ему голову на плечо и проворковала ангельским голоском:

— У тебя такое доброе и щедрое сердце!

И Феланор, мой Феланор улыбнулся ей и поцеловал ее в лоб!

О-о-о, да я чуть с ума не сошла!

Одно радует: целовал он ее холодно. Словно печать ей между глаз всобачил!

Да и радостных лиц вокруг них я что-то не заметила.

Да, эльфы признавали право своего правителя влюбляться в кого угодно. Но ее они по-прежнему не любили и не уважали.

Хотя ей и было на это наплевать. Ведь главного она добилась — жила во дворце, носила шелка, атлас и бархат, и могла тратить столько денег, сколько хотела!

А все остальное ей было безразлично. Даже любовь Феланора. Ей и красивый эльф был не нужен, только его деньги.

— Таверна, дорогой, — ворковала она. — Это так мило. А давай закажем торт на свою свадьбу в той таверне? Вы же можете испечь торт, — обратилась она ко мне, — или вы просто варите каши и ничего более? Вы способны нас удивить?

Она смеялась надо мной.

Издевалась, глядя в глаза.

— Или вы просто таверна, для этих грязных мужланов, — продолжила она, — которым можно и свиное хрючево отварить, и они съедят? Говорите, вам отмывали таверну? Там все, наверное, было залеплено грязью. Так что эта чистота ненадолго.

Феланор смолчал.

Никак не прореагировал на эту гнусь!

На эти издевательства, полные яда и самой мерзкой людской злобы!

«О-о-о, Дубровский! Так от тебя одно название осталось! — ужаснулась я. — Ты там, внутри, где-то глубоко. Но если тебя не пробудить, то ты исчезнешь навсегда, оставив место холодному и чужому монстру!»

— Я могу! — почти выкрикнула я. — Испечь торт, что достоин даже принца, я могу!

Катарина рассмеялась.

— Так позаботься об этом, — произнесла она. — Наша свадьба скоро. О! И я хотела бы отведать кусочек накануне. Чтоб понять, годится ли он украсить мой стол.

Феланор лишь кивнул головой и пришпорил коня.

В Катарина, неспешно приблизившись, склонилась ко мне и произнесла:

— Это так забавно, что именно ты будешь печь торт на мою свадьбу. Я знаю, зачем ты вызвалась. Надеешься как-то вернуть его? Что-то подмешать? Ничего не поможет, — она рассмеялась, абсолютно уверенная в своей победе. — Но я дам тебе шанс, чтобы ты попыталась. Посмотреть и поиздеваться над тобой будет интересно!

Она снова звонко рассмеялась, дала шпоры коню и помчалась вслед за Феланором.

***

— Ты посмотри, какая стерва! — воскликнула я, терзая подол своего фартука.

Всю мою печаль как рукой сняло. Плакать не хотелось. А вот наподдавать ей как следует — очень.

Чтоб она поняла, что не ей надо мной смеяться!

— Вот это настрой! — подхватил повеселевший Карл. — Так и надо! А… что надо-то? Что будем делать? Неужто ты в самом деле торт для этой рыжей будешь печь?

— Ну, разумеется, буду! — яростно фыркнула я, дернув плечом. — Но только не ей, а ему!

И тут же ругнулась:

— Да чтоб у него слиплось кое-где, и не разлипалось, пока меня не вспомнит!