Мучимые ересями

— Доброе утро, Замсин, — сказал он.

— Доброе утро. — Ответ Трайнейра прозвучал довольно резко, и Клинтан посмотрел через плечо канцлера на Фармира.

— Это всё, отче, — сказал он, и Фармир исчез с ещё большей поспешностью. Какое бы любопытство он ни испытывал — а Клинтан подозревал, что он испытывает его довольно сильно — старший священник не хотел находиться поблизости. Очевидно, он тоже разглядел признаки приближающейся бури на лице Трайнейра.

«Конечно, только слепой мог не заметить их», — сухо подумал Великий Инквизитор.

— И чем же я обязан такому удовольствию? — спросил он, поскольку не было никакого смысла предаваться вежливым экивокам.

— Этому, Жаспер. — Трайнейр сунул руку за отворот своей оранжевой сутаны и вытащил оттуда пачку бумаг.

— И что конкретно «это»? — Голос Клинтана тоже стал резким, когда он ощерился в ответ на явный гнев собеседника. Гнев, который, казалось, был направлен на самого Клинтана. Великий Инквизитор не привык сталкиваться с кем-либо, у кого хватило бы смелости — или глупости — открыто проявлять гнев в отношении него, и он обнаружил, что этот опыт ему не очень нравится.

— Это семафорное сообщение, Жаспер. Сообщение от короля Жамиса в Талкире. Или, точнее, от епископа-исполнителя Фрейда от имени короля Жамиса. И от себя, конечно.

Клинтан никогда не слышал подобных нот в голосе Замсина Трайнейра. В голосе Канцлера звучал кованный металл, а эмоции в его глазах горели жарче, чем когда-либо.

— Очевидно, что-то во всём этом тебя расстроило, — сказал Клинтан, стараясь, чтобы его собственный голос звучал более естественно. Он не привык пытаться смягчить чей-то гнев, но выглядело это так, словно Трайнейр с каждым своим словом приходил в ещё большую ярость. — И, по-видимому, поскольку ты ворвался в мой кабинет, даже не предупредив никого о своём приходе, то, что тебя расстроило, касается меня или Управления Инквизиции.

— О да, — согласилась Трайнейр. — Конечно, да, Жаспер! Я думаю, что это был бы очень хороший способ выразить это.

— Тогда скажи мне, что это такое, и давай покончим с этим, — решительно сказал Клинтан.

— Хорошо, Жаспер, я тебе всё расскажу. — Трайнейр бросил сложенные листы бумаги на стол Клинтана. — Король Жамис и епископ-исполнитель Фрейд сообщили, что черисийцы дотла сожгли половину, а может и две трети Фирейда. Ты помнишь Фирейд, не так ли, Жаспер? Место, где все эти черисийцы так «глупо сопротивлялись» войскам Дельфирака, пытавшимся секвестировать их корабли по твоему приказу?

Лицевые мускулы Клинтана слегка напряглись, но он не поддался на словесную приманку Трайнейра — если это была она — и просто кивнул.

— Ну, Кайлеб и Шарлиен, похоже, решили, как они намерены реагировать на подобные инциденты в будущем. Они послали двадцать или тридцать своих галеонов в Залив Фирейд, разнесли в щебень оборонительные батареи — а затем взорвали их, когда те сдались — и сожгли все строения на расстоянии двух миль от набережной Фирейда.

Гнев вспыхнул в глазах самого Клинтана, когда Трайнейр перечислил список черисийских карательных мер. Он было начал открывать рот, но Трайнейр оборвал его быстрым и резким взмахом руки.

— Я ещё не совсем закончил, Жаспер. — На этот раз голос Канцлера был ледяным, а не огненно-горячим, и глаза его сверлили Клинтана. — Несмотря на тот факт, что они сожгли большую часть города, черисийцы были чрезвычайно осторожны, чтобы в итоге среди дельфиракцев было как можно меньше жертв. Они даже разрешили гражданскому населению Фирейда вывезти ценности, которые можно было вывезти из домов в пределах района, который они намеревались сжечь. Не совсем тот ответ, который можно было бы ожидать от еретиков и богохульников после того, как дельфиракские солдаты уничтожили их собратьев-еретиков и богохульников, как ты считаешь?

Челюсти Клинтана сжались, но он ничего не сказал, и ноздри Трайнейра раздулись.

— Вообще-то, я думаю, что они проявили со своей стороны поразительную сдержанность, — продолжил Канцлер. — Конечно, причина этого была в том, что они в действительности намеревались наказать тех, кто на самом деле виновен в этих смертях. Вот почему, Жаспер, Адмирал Имперского Черисийского Флота Каменный Пик повесил шестнадцать — шестнадцать, Жаспер — рукоположенных священников Матери-Церкви.

Глаза Клинтана широко распахнулись. Несмотря на очевидный гнев Трайнейра, несмотря на его понимание того, что содержание семафорного сообщения должно было быть шокирующим, он никогда не ожидал такого! В течение нескольких секунд он мог только сидеть, уставившись на Трайнейра. Затем он встряхнулся и начал подниматься со своего кресла, его скуластое лицо потемнело от ярости.

— Вот ублюдки! Эти проклятые богом, кровожадные…!

— Я ещё не закончил, Жаспер! — Голос Трайнейра прозвучал, как мушкетный выстрел, и раскалённая добела ярость в его глазах ошеломила Клинтана. Никто не смотрел на Великого Инквизитора подобным образом… никто!

— Что? — он заставил себя выдавить из себя это единственное слово, и губы Трайнейра скривились.

— Каждый из этих священников, — продолжил он, и теперь его голос звучал убийственно, а каждое слово было точно выверено и отрезано, словно ножом, — был членом Ордена Шуляра. На самом деле, по странному стечению обстоятельств, все они служили в Управлении Инквизиции. — Он наблюдал, как выражение лица Клинтана стало ещё темнее, а в его глазах было что-то похожее на… удовлетворение, смешанное с гневом. — А причина, по которой они были повешены, Жаспер — причина, по которой черисийский адмирал казнил шестнадцать рукоположенных священников Матери-Церкви, как будто они были обычными преступниками — заключается в том, что хотя резня черисийцев в Фирейде, возможно, и была осуществлена дельфиракскими войсками, но не Дельфирак приказал это сделать. Это было сделано, как я уверен, ты прекрасно знаешь, под фактическим командованием отца Стивина Грейвира, интенданта епископа Эрниста, и пятнадцати других членов Ордена Шуляра.

Клинтан снова открыл рот. Затем он сделал паузу, и Трайнейр пристально посмотрел на него.

— Ты солгал нам, Жаспер. Солгал всем нам.

В сознании Клинтана не возникло ни малейшего сомнения в том, кем могли быть эти «все», о ком говорил Трайнейр. В конце концов, все члены «Группы Четырёх»… творчески реконструировали некоторые события для остального викариата.

— И что же заставило вас сразу же прийти к такому выводу? — потребовал он ответа, вместо того чтобы прямо отвергнуть обвинения. — Неужели вы готовы поверить на слово раскольникам-еретикам? Вам никогда не приходило в голову, что у них могут быть все основания лгать о том, что произошло, и обвинять в этом Мать-Церковь, чтобы оправдать свои собственные убийства?

— Конечно, такая возможность приходила мне в голову. К несчастью, они послали королю Жамису, если можно так выразиться… документальные доказательства. Я уверен, что в твоих бумагах уже есть копии большинства из них, Жаспер.

— Что ты имеешь в виду? — Тонкая нотка осторожности проскользнула в голосе Клинтана, и губы Трайнейра сжались.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Они захватили бумаги Грейвира, Жаспер! Оригиналы докладов, которые он и его коллеги-инквизиторы присылали тебе, подробно описывая ту роль, которую они играли. На самом деле я был весьма удивлён тем, как открыто и честно Грейвир признался в своей переписке с тобой, что первый выстрел был сделан одним из дельфиракцев, а не черисийцами. Или тот факт, что как только прозвучал первый выстрел, выбранные им шуляриты немедленно приняли командование отрядами, к которым они были приписаны, и приказали — приказали Жаспер — расправиться с черисийскими женщинами и детьми! Боже мой! Этот идиот хвастался этим, а ты знал, что он это сделал, и не подумал предупредить нас!

— Он не «хвастался» этим! — огрызнулся Клинтан в ответ.

— Да нет, именно хвастался! — возразил Трайнейр. — Я уже прочитал эти отчёты, Жаспер. Он был горд тем, что сделал!

— Ну конечно же, был! — Глаза Клинтана вспыхнули презрением. — Они были еретиками, Замсин. Еретиками, ты понимаешь? Они были врагами самого Бога, и они заслужили именно то, что получили!

— Некоторым из них было всего по восемь лет, Жаспер! — Впервые на памяти Клинтана кто-то перегнулся через стол и закричал на него. — Как, во имя Шань-вэй, ты собираешься убедить кого-либо, у кого есть работающий мозг, что восьмилетний ребёнок был еретиком? Не сходи с ума!

— Они были детьми еретиков, — проскрежетал Клинтан. — Это их родители ответственны за то, что поставили их в такое положение, а не я! Если ты хочешь обвинить кого-то за их кровь, обвиняй Кайлеба и Стейнейра!

— Черисийцы собираются опубликовать эти отчёты, Жаспер. Ты понимаешь, что это значит? Они собираются опубликовать документы, как раз те самые записи, которые Грейвир и его… его сообщники записали для протокола, своими собственными словами, в чём именно их и обвинили черисийцы! — Трайнейр сердито посмотрел на своего коллегу. — Я не могу придумать более эффективного пропагандистского материала, который мы могли бы им дать, даже если бы попытались!

— А я говорю — пусть публикуют! — огрызнулся Клинтан в ответ. — Я уже получил признания некоторых из этих ублюдков!

— Да? — Глаза Трайнейра внезапно стали намного холоднее. — Может быть, это те признания, которые Рейно выбил у черисийских пленников, которых ты тайно перевёз в Зион, не сказав об этом остальным?

Клинтан дёрнулся, и Канцлер покачал головой, с выражением отвращения на лице.

— Я знаю, что ты Великий Инквизитор, Жаспер. Я знаю, что у тебя повсюду есть агенты, даже в большем количестве, чем у меня. Но не делай ошибки, думая, что я глуп или что у меня нет своих собственных агентов. Конечно, я знал о том, что ты приказал Рейно!

— Тогда, если уж ты был не согласен с тем, что я делал, ты должен был сказать об этом вовремя! — Даже сам Клинтан, казалось, понял, что его ответ прозвучал на удивление неубедительно, и Трайнейр фыркнул.

— Я не Великий Инквизитор, — заметил он. — Что касается меня, если бы тебе удалось вытянуть признание у некоторых из них, то это, по крайней мере, могло бы смягчить ту катастрофу, в которую, как я уже опасался, может превратиться Фирейд. Но, конечно, даже у меня не было никаких оснований подозревать всю полноту катастрофы, которую вы с Грейвиром подготовили для нас, не так ли?

Клинтан снова сел, откинулся на спинку стула и мрачно нахмурился.

— Как ты сам сказал, не ты Великий Инквизитор, а я. А суть в том, Замсин, что я сделаю всё, что Бог потребует от меня как от своего Великого Инквизитора. Если это означает, что несколько невинных будут втянуты в кровопролитие, которое было спровоцировано их собственными родителями, то это произойдёт. И прежде, чем ты расскажешь мне что-нибудь ещё о Грейвире или других инквизиторах в Фирейде, позволь мне указать тебе, что без богохульства, без раскола, начатого этими богом проклятыми черисийцами, ничего этого не произошло бы! Прости меня, если я кажусь немного более озабоченным будущим Божьей Церкви и защитой душ Божьего народа, чем благополучием нескольких десятков черисийских еретиков или их жалких отпрысков!