Дар Персиваля Грейвса

Часть 4. Спасение утопающих

Он воспользовался камином, чтобы перенестись в министерство, а потом отправился в «Дырявый котел». Продлив бронь на неделю — решил, что этого времени будет достаточно, — Персиваль вышел на Косую аллею, где, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Только здесь его покинул тот липкий холод, который он ощутил, оказавшись рядом с Волдемортом. При воспоминании о нем, по коже и сейчас пробегал неприятный холодок.

Грейвс встряхнулся: ему предстояло, следуя указаниям бармена Тома, найти почту. Много времени на поиск не потребовалось. Здание, пусть и непримечательное внешне, легко узнавалось по характерному шуму — хлопанью крыльев и уханью, — а еще по деловито юркающим туда-сюда птицам. Да и вообще здесь, на Косой аллее, все оказалось расположено очень близко, так что заблудиться было трудно.

Провожая взглядом большого пестрого филина с привязанным к лапке конвертом, Грейвс вдруг ощутил тот самый настойчивый зуд между лопатками. Персиваль осмотрелся и понял, что искать источник того самого взгляда — гиблое дело. Новые лица в старой доброй магической Англии привлекали внимание, и сегодня именно он послужил тем самым новым лицом. Прохожие разглядывали его с интересом, не скрываясь, может быть, кто-то из них даже узнал его, раз уж новости все же переползли через океан.

Пожав плечами, Грейвс продолжил путь. Том — бармен из «Дырявого котла» — отговорил от идеи обедать в его заведении и посоветовал другое, расположенное в глубине Косой аллеи. «Прямо напротив почты», — сказал он. И Грейвс предпочел послушать наставление.

Он занял столик у окна и, ожидая заказ — «Попробуйте рыбу в кляре и не захотите прощаться с Англией», — с интересом разглядывал улицу. В целом, обстановка ничем не напоминала ту напряженную, которая непременно возникает, если в стране проходят активные военные действия или устраиваются перестройки. Единственным, что выбивалось из общего ряда мира и доброжелательности, были многочисленные листовки с портретами «нежелательных лиц». На нескольких таких Персиваль без удовольствия обнаружил знакомое лицо.

А еще, помимо листовок, были несколько человек, облаченных в плотные — совсем не по летнему сезону — черные мантии. Незнакомцы как-то подозрительно долго стояли на определенных местах, рассредоточенные по всей улице. Настолько долго и так неподвижно, что сделать неправильный вывод не представлялось возможным — это были патрульные, только выглядели они чересчур устрашающе — Моррис, в сравнении с любым из них, был просто милым юношей. Впрочем, обычные жители проходили мимо темных фигур как ни в чем не бывало. Те тоже не обращали никакого внимания на прохожих — кидали быстрый взгляд на лица и тут же теряли интерес.

Персиваль же, понаблюдав за этой картиной недолгое время, решил не привлекать лишнего внимания своей слежкой и отвернулся. Но даже за этот короткий промежуток он невольно подметил яркие отличия Америки и Англии. То, что общество здесь более консервативное, можно было понять даже по одежде — мантии темных оттенков практически в пол были на каждом. И все в итоге сливались в безликую темную массу, с редкими цветными бликами, напоминая картину его жизни.

Да и в целом все вокруг казалось старым и вылинявшим: низкие здания из глины, черепичные крыши, мелко выложенная выщербленная плитка, витрины огромного количества лавок, установленные прямо на улице, — все это будто потускнело от времени. Даже закатное солнце, которое пыталось хоть как-то раскрасить этот мир, глушилось тенями зданий, расчерчивающими небо.

Грейвс довольно долго просидел за столом, благо имелся повод — порции были на удивление огромными, а еда действительно вкусной. Не настолько, чтобы остаться в Англии навсегда, конечно, но на таком приличном уровне, когда в другое заведение идти уже не хочется.

За это время помимо первых маркеров, которых Персиваль условно решил считать патрульными, он отметил для себя и ведьму с бородавками на крючковатом носу, закутанную в кучу мантий, — она-то и являлась источником зуда между лопатками, который сразу же прекратился, стоило Персивалю посмотреть на нее; еще внимание привлек парнишка, столкнувшийся с продавцом одного из магазинов, будто намеренно. Но и они вряд ли удостоились отдельного упоминания, если бы не скрылись в одном и том же переулке, которого Грейвс не замечал до того, как те по отдельности туда юркнули.

В остальном ничего примечательного не нашлось даже для человека, который ни разу в Англии не был. Решив, что следующий день он посвятит изучению немагической части Лондона, Грейвс вернулся в «Дырявый котел».

* * *

Однако его плану не суждено было сбыться: ранним утром в гостиницу явился Малфой — в своей расшитой матовым зеленым узором мантии, уложенными волосами и тростью он смотрелся на фоне убранства этого места несколько нелепо, но не Грейвсу было об этом говорить, потому что он и сам невыгодно выделялся даже на фоне Люциуса, — и сразу утащил его в Министерство. После множества проверок на входе Грейвса проводили к невыразимцам, у которых он задержался до позднего вечера.

Количество всех тестов и экспериментов превышало разумные пределы. Что бы ни пытались найти невыразимцы для своего хозяина, от воспоминания о котором Персиваля передергивало, у них явно имелась для этого железная мотивация — настолько рьяно они взялись за дело.

Во время короткого перерыва Персиваль уже беззастенчиво рассматривал и само министерство, и волшебников, работающих в нем. На самом деле от застенчивости его избавили сами невыразимцы, хотя вряд ли преследовали такую цель: к обеду от количества испробованных на нем выявляющих заклинаний и медицинских диаграмм рябило в глазах. Так что первые десять минут обеденного перерыва Грейвс передвигался практически на ощупь.

Пусть его и не отпустили дальше второго уровня — именно там был буфет — и замолкали в его присутствии, Грейвс старался подмечать любые детали и мелочи. Правда, быстро сделал вывод: ничего интересного ему узнать не суждено. И если бы не его обещание Волдеморту, он бы с удовольствием вернулся в Америку пораньше — раз в тонкости внутренней политики Британии его посвящать не планировали. Именно это и было основным желанием Грейвса сейчас, ну, помимо того, чтобы выяснить правду о своем возвращении. Однако интуиция робко подсказывала ему, что тайна, вероятнее всего, останется тайной, а те воодушевление и желание, которые он испытал раньше, когда услышал предложение Волдеморта, теперь не казались ему естественными.

Кроме того, он подозревал, что ему даже краем глаза не удастся увидеть Грейнджер. Та наверняка где-то скрывалась. А если мозгов у нее больше, чем у ореха, то ее и вовсе не было в стране. Впрочем, насчет последнего Грейвс сильно сомневался.

К вечеру от усталости подкашивались ноги — о походе в не-магическую часть Лондона и речи не шло. Но, так как от своего плана по изучению магической Англии изнутри Персиваль отказываться не торопился, он кое-как доплелся до того же заведения, в котором ужинал вчера, и продолжил наблюдать. Ему встретилось подозрительно мало людей, хотя, как он знал, комендантского часа в Англии не было, как и военного положения, а погода стояла на редкость хорошая. Тем не менее, кроме патрульных и старухи с крючковатым носом, ему никто не встретился.

* * *

На следующий день он был твердо настроен действовать решительнее.

Многочисленные проверки остались позади, и Грейвс следовал за Малфоем по министерству. Сегодня на Люциусе была мантия насыщенного черничного оттенка, расшитая абстрактным серебряным узором, и Персиваль невольно восхитился его портным. Сделав комплимент наряду, тем самым расположив собеседника к себе, он перешел к делу:

— Мистер Малфой, мне хотелось бы оценить работу местного мракоборческого центра…

— Аврората, — мгновенно исправил Люциус.

— Точно, Аврората. Я уже успел отметить прекрасное решение с патрульными на улицах, — второй раз ловко польстил он. — Думаю, возможность обмена опытом никому не повредит.

Малфой пожал плечами.

— Конечно, мистер Грейвс, — учтиво сказал он, но без особенного энтузиазма. — Полагаю, я смогу договориться с аврором Трэверсом.

Персиваль нахмурился.

— Трэверс — главный аврор? — уточнил он.

— Верно. — Люциус расправил плечи. — Уверен, он найдет время, чтобы провести экскурсию для такого важного гостя.

Грейвс не стал комментировать такое решение, хотя то, что Малфой подчеркнул как заботу о госте из Америки, он принял скорее за недоверие. Впрочем, это не имело значения, если давало допуск к Аврорату.

Невыразимцы восприняли новость с еще меньшим энтузиазмом, чем Люциус, но, скрипя зубами, согласились отпустить Персиваля раньше. Это не помешало им провести кучу тестов. Может быть, их было даже больше, чем вчера. О большинстве из возможных вариантов проверок без использования крови Грейвс даже не слышал, хотя и работники американского Отдела тайн провели их достаточно. Ученые из Англии словно вознамерились подтвердить свой статус лучших ученых и изучали его так, словно от этого зависела их жизнь.

Ненароком Грейвс проникся к невыразимцам, их въедливости и методам. И самой Англии, что уж там. Да, на первый взгляд казалось, что страна надежно застряла в прошлом — как и сам Персиваль, — но владение магией у волшебников здесь было на порядок — может, на два порядка — выше. Порой Грейвсу казалось, что вот-вот выйдет какой-нибудь ровесник Мерлина и продемонстрирует сырую первобытную магию. И чем больше тестов проводили, тем сильнее заражался энтузиазмом и сам Персиваль; росло желание узнать правду о своем скачке на восемьдесят лет, хотя до приезда сюда она смирился с тем, что это останется тайной.

И все же он с огромным облегчением этим вечером пожимал руку недовольному Трэверсу, которого явно оторвали от дел. Несмотря на усталость и прыгающие перед глазами чернильные пятна, Персиваль слушал очень внимательно и старался задавать правильные вопросы.

— Значит, это правда, что тюрьму в Англии охраняют дементоры? — поинтересовался он, рассматривая стены Аврората.

В отличие от всего министерства, уровень, где работали авроры, выглядел гораздо современнее — никаких серо-зеленых каменных стен, зеленых колонн и бетонного пола, только деревянные панели и плитка. Повсюду висели красочные карты Англии — и магической ее части, и нет. А все служащие сидели не в отдельных офисах, как в Америке, а в одном большом просторном зале, разделенном на секции.

— Все верно, — кивнул Трэверс — выглядел он не менее уставшим, чем сам Грейвс. — Дементоры из Америки и Франции, после изгнания, переметнулись сюда. Это случилось во времена Вильгельмины Тафт. И она сделала то, чего от нее и ожидали — обернула это в нашу пользу, — он взглянул на Персиваля с гордостью. — Хотя про нее и говорили, что она веселая и доброжелательная, — он усмехнулся, — Вильгельмина умела взять за яйца. Даже дементоров. Уж не знаю точно как, но ей удалось договориться с ними. После нее многие министры справлялись с тварями с переменным успехом. Лич и вовсе боялся их как огня — он же и согнал их в Азкабан.