Дар Персиваля Грейвса

Часть 1. Авада Кедавра

— Авада Кедавра!

Изумрудный всполох летит прямо в грудь

Он закрывает веки

Золотоеослепительнояркоесияние

Взрыв, больше напоминающий раскат грома.

Говорят, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь, но Персиваль с этим ни за что не согласился бы. Все, что пронеслось перед его глазами — это бесконечное-бесконечное множество оттенков зеленого, как на отвратительном мыльном пузыре, переливающихся и перетекающих из одного тона в другой: шартрез-оливковый-кислотный.

Его жизнь вряд ли можно было бы ассоциировать с этим цветом.

Она была серая, с редкими вкраплениями других настоящих цветов, но совершенно точно не зеленой.

Вообще-то, работая мракоборцем, он скорее ненавидел этот цвет и ассоциировал его со смертью. И как иронично, что его смерть была подчеркнуто-таковой.

Уши заложило. Перед глазами поплыло.

Ладони сильно засаднило от удара о что-то твердое и шершавое, как в детстве, когда у него еще не было палочки и он часто сбивал ладошки и колени о камни. Отвратительное ощущение.

Ощу… Ощущение? Ощущение!

Вздрогнув всем телом, он распахнул глаза шире, неверяще уставившись в асфальт перед собой. Позже вид этого серого клочка земли не раз будет являться ему во снах, а трещинки навсегда запечатлеются на веках.

Он поборол желание расцеловать серый камень, но изумрудные, переходящие в шартрез, круги на периферии зрения ненавязчиво напомнили об опасности. Его тело снова напряглось, как перед рывком — больно уж ощущения были реальными и не походили на то, что чувствуют по ту сторону грани. Хотя откуда ему…

— Сэр? — девичий голосок. Кто-то прикоснулся к плечу. — Сэр, вы в порядке?

Он резко поднял голову, хватая обладательницу высокого звонкого голоса за запястье и выставляя ее перед собой как живой щит — он мракоборец, он не чурался таких методов.

Живая горячая плоть под пальцами была сродни глубокому вдоху после долгой задержки дыхания. Ее голос доносился как сквозь толщу воды, но Грейвс его попросту игнорировал, осматриваясь. Кроме вырывающегося из его крепкой хватки маленького тела вокруг не было ни души.

— Гриндевальд, — с непонятной интонацией прорычал он — настолько хриплым голосом, будто не он десять секунд назад выкрикивал заклинания.

Тело в его руках замерло. Девушка медленно повернула и подняла голову. В карих глазах застыла обреченность вперемешку с сочувствием.

— Мерлин, — простонала она, — вам, наверное, нужно в Мунг… точнее, что тут у вас в Америке? — она снова дёрнулась. — Извините, мне некогда…

— Заткнись, — прошипел он и трансгрессировал.