Дар Персиваля Грейвса

Часть 12. Новые горизонты

Это было беспрецедентно. Никогда в жизни маги так открыто не сражались на территории не-магов.

Персиваль не мог понять, что именно выбило воздух из груди — трансгрессия или вид разрушенной Тисовой улицы. Не всей, конечно — конец ее скрывался за горизонтом, точь-в-точь как там, в посмертии. Но часть зданий возле дома Дадли Дурсля и его участок походили на поле боя, чем, собственно, и являлись.

Трудно было в царившей здесь суете и за вспышками заклинаний понять, есть ли в сражающейся толпе не-маги. Едкий дым от горящих строений тоже мешал рассмотреть все получше — он клубился у поверхности земли, не поднимаясь выше, словно ему что-то мешало… возможно, та полупрозрачная сфера, которую, наконец, смог высмотреть Грейвс. До боли знакомая сфера, которой накрывали места магический преступлений в мире не-магов…

Он медленно, словно во сне, повернул голову вправо и подавился вдохом — Харрисон, тот самый более смышленый напарник Морриса, завершал установку защитного купола, удерживая кончик палочки у земли и помогая себе ладонью расправить молочного цвета сферу, как если бы на той были складки, и он хотел их выровнять. Почувствовав на себе взгляд, Харрисон повернулся и, встретив изумленный взгляд начальника, широко и искренне улыбнулся, словно справа от него не шло никакого сражения. Где-то на подкорке всплыла мысль, что Персиваль, возможно, поторопился с оценкой умственных способностей этого парня.

— Мистер Грейвс! — завопил тот, оставив в покое сферу, которая и без его помощи опустилась на землю — граница соприкосновения засветилась серебристым сиянием, как бы подтверждая, что установка завершена. — Слава Мерлину! — и он понесся на Персиваля, и тот понял, что борется одновременно с двумя желаниями: проклясть Харрисона или же обнять.

Когда между ними оставалось всего пара футов, Харрисон резко замер, и улыбка сошла с его лица. Направил палочку на Грейвса.

— Какое заклинание нам нужно было тренировать во время отсутствия Персиваля Грейвса?

Персиваль усмехнулся.

— Заклинание Патронуса, — сказал он; лицо Харрисона снова озарила мальчишечья улыбка. — Какого черта ты здесь делаешь, Джек?

— Даже не проверите меня, сэр? — спросил он.

— Нет необходимости, — хмыкнул Персиваль.

— Это долгая история, — вновь посерьезнев, произнес Харрисон. — Предлагаю сначала закончить… здесь. А уже после — обсудить. Здесь все наши, но я не решался отдать приказ вмешиваться…

— Вы здесь по приказу Робинсона? — уточнил Грейвс, оглядываясь.

Гермиона, с самого начала стоявшая рядом с ним, уже исчезла. Персиваль лишь надеялся, что та не в гуще сражения, а проверяет, есть ли на огороженной территории не-маги и в порядке ли они. Взгляд зацепился за еще несколько фигур в мракоборческой форме, рассредоточенных по периметру.

Джек, поджав губы, покачал головой.

— Это тоже долгая история. Мы здесь сами по себе. Из-за вас.

Персиваль осторожно кивнул, решив, что время для разговоров действительно не самое подходящее. Вздохнул.

— Отправляй Патронус нашим — цель: люди в черных мантиях и масках. Люди в одежде не-магов — Сопротивление. Мы на их стороне.

Будто что-то щелкнуло, лицо Джека и его взгляд неуловимо изменились, словно переключатель тумблера перевели в положение «боевая готовность». Оставив его здесь отправлять Заступников, Грейвс шагнул под завесу. В глаза и нос тут же ударил едкий дым, шум накрыл с головой. На не очень большой для такой толпы площади сражались не меньше двух сотен человек. В человеческой каше на первый взгляд трудно было разобрать где свои, а где — чужие. Но спустя пару мгновений Персиваль смог выделить первого «чужого». Огромный полу-зверь полу-человек в темной мантии, отбросив палочку и встав на четвереньки, готовился напасть на светловолосого юношу, который был едва ли старше Поттера.

— Дуро! — воскликнул Грейвс.

Между парнем и зверем выросла каменная стена. Обе головы повернулись в его сторону — на лице парня было облегчение, на морде зверя — злость.

— Аскелитус! Инкарцеро!

Последний от неожиданности не успел отскочить. Злобно рыча, забился в путах, но, когда воздуха стало не хватать, отключился.

Грейвс протянул пареньку руку и резко дернул его, ставя на ноги.

А потом пошел дальше, не выслушивая благодарности — на это попросту не было времени.

Конечно, он не мог долго оставаться незамеченным. В его сторону летели заклинания, и не все из них он успевал отражать. Недо-звери выпрыгивали с разных сторон. Сопротивление сражалось как могло. Но все эти люди были не подготовлены к таким боям, и максимум, что могли делать — это защищаться. Притом не всегда удачно. Где-то на периферии мелькала знакомая мракоборческая форма его подчиненных, количества которых все же не хватало для полноценной атаки. Пожирателей было больше.

Чувствуя, что ран все же слишком много и силы покидают его, Грейвс попятился к остаткам зданий, на ходу пытаясь подлатать себя. Умирать сейчас, когда только выяснилась причина его воскрешения, не хотелось. Тем более не хотелось уходить за грань до разговора с Грейнджер.

Мимо мелькнули знакомые вихры.

— Поттер! — воскликнул Грейвс; тот обернулся, весь перепачканный грязью и кровью, полубезумным взглядом уставился на Персиваля. — Грейнджер с тобой?

Если до этого парень казался бледным, то сейчас вовсе стал похож на мраморную статую.

— Она не с вами? — прохрипел он, подскакивая к Грейвсу и помогая дойти до ближайшей стены, прикрывая их тела щитом.

Персиваль покачал головой, поджав губы. Поттер выругался.

— Я найду ее…

— Поттер, вы не справляетесь, — произнес Грейвс, прежде чем тот ушел.

— Через пару минут заключенные из Азкабана будут здесь, — быстро проговорил Гарри. — Мы справимся. Мне нужно найти Гермиону и Волдеморта, — бросил он напоследок и исчез, словно его и не было.

Что-то в последней фразе Гарри Персивалю не понравилось. Два этих имени рядом, в одном предложении, казались чем-то иррациональным, но предупреждающим об угрозе. Грейвс понял, что ему тоже совершенно необходимо найти Гермиону в ближайшее время.

Залатав раны примитивными бытовыми заклинаниями и с трудом поднявшись, он, хромая, вышел на территорию, ранее считавшуюся чьим-то задним двором. Медленно переходя от участка к участку, старался высмотреть в толпе волшебников Гермиону, порой успевая лишь в последний момент отражать шальные заклинания.

Он уже почти отчаялся, когда вдруг увидел ту, что искал. В компании того, кого не надеялся когда-либо встретить больше. Знакомая Бузинная палочка в длинных белых узловатых пальцах нарисовала в воздухе замысловатый узор, и палочка из руки воинственно настроенной Гермионы вылетела прямо в чужую ладонь.

Отчаяние на мгновение его захлестнуло. Грейвс ринулся сквозь толпу, не обращая внимания на то, кого отталкивает в сторону.

Грейнджер, проследив слегка удивленным взглядом траекторию движения своей палочки, нахмурилась. Она еле заметно поморщилась, а потом с лицом человека, которого заставляют делать что-то неприятное, сделала рывок и впечаталась плечом в тело Волдеморта, мешая тому проклясть ее. Волдеморт даже не шевельнулся, лишь брезгливо оттолкнул девичье тело от себя как ворсинку с мантии.

Персиваль пробивался вперед. Туда, где Гермиону собирался проклясть Темный Лорд. Та подскочила. Попыталась сделать подсечку и выхватить палочку, снова не дав Волдеморту завершить заклинание. Повисла на его руке. Другой рукой, не церемонясь, Волдеморт дал Гермионе пощечину, отчего ее голова мотнулась, и тело упало к его ногам. Гермиона не шевелилась, а Персиваль никак не мог пробраться сквозь толпу, толкаясь локтями и помогая себе заклинаниями. Он бессильно наблюдал за тем, как Волдеморт делает знакомый поворот запястьем.

Звуки вокруг, как и периферийное, отключились. Словно по настроенному туннелю, Грейвс наблюдал разрывающую сердце и душу картину. Трансляцию лишь периодически прерывали мельтешащие перед взором головы. Он не успевал. Не мог ничего поделать — его заклинание, любое — от Левиосы до Авады — просто не достало бы до Волдеморта.

Его осенило.

Акцио.

На заклинания призыва не действовали расстояния или преграды.

Бузинная палочка принадлежала ему!

— Акцио Бузинная палочка, — на выдохе произнес он, когда кончик ее уже осветился зеленым.

С оглушающим хлопком, перекрывшим и шум битвы, и звенящую тишину в ушах, палочка выскользнула из руки Волдеморта.

Внезапно идти стало легче и проще, словно толпа поредела, хотя люди, наконец, просто остановились. Замерли — кто-то от ужаса, кто-то — в неверии.

Звуки — на этот раз по-настоящему — стихли.

Наплевав на все, Персиваль несся к Грейнджер.

Он подбежал к ней одновременно с Дадли Дурслем, который держал в руках оружие не-магов.

Палочка Гермионы из рук Волдеморта с глухим стуком упала чью-то подъездную дорожку. Волдеморт, пошатнувшись, упал в грязь.

* * *

Подлатанный Харрисон, улыбаясь, сидел напротив Грейвса. С того самого момента, как он увидел раненого начальника без сознания на поле боя и доставил того в больницу, он от Персиваля не отходил. Это было и хорошо, и плохо.

Хорошо, потому, что никого другого к Грейвсу он не подпускал, и остальные подчиненные не досаждали ему лично, а передавали послания через Джека. Плохо было то, что Харрисон легко заменял всех.

Но, по крайней мере, он рассказал Персивалю, что они всей толпой вообще делают в чужой стране.

— Когда Робинсон объявил, что вы исчезли так же, как и появились, многие, конечно, ему поверили, — начал Джек. — Но не мы с Моррисом. Все сомнения развеялись, когда мы увидели запрос на перевод средств из американского Гринготтса в Британию.

Персиваль хмыкнул — значит, все же помогли гоблины, хотя и по-своему…

— И вы решили всей толпой отправиться искать меня?

Харрисон качнул головой.

— Нет, не всей толпой, конечно. Мы пытались по своим каналам достать о вас хоть какую-нибудь информацию, но кроме того, что с вами работали невыразимцы, больше ничего не узнали. Возможно, у Робинсона было бы больше возможностей, но обыкновенному мракоборцу никто ничего выкладывать не собирался.

— И все же вы здесь, — сказал Грейвс, склонив голову к плечу.

Джек широко улыбнулся.

— Эми Бенсон, — сказал он. Персиваль непонимающе нахмурился. — Ее новая фамилия — Моррис.

— Хочешь сказать…

— Ее муж был волшебником. А сын — сквиб.

— Но ведь…

— Он видел вас у фермы «Хай дэй». И подозревает, что именно вы беседовали с его матерью.

Если бы Грейвс мог, он бы покраснел. Воспоминания о пребывании в женском обличье были свежи в памяти.

— Да, беседовал, — сквозь зубы произнес он.

Он подумать не мог, что Морриса могут настолько заинтересовать журналистки, которые помогли ему прийти в себя, когда он упал в обморок — именно так они с Гермионой представили ему ситуацию.

Это были единственные люди, которым Персиваль запретил стирать воспоминания. Эми, которая и так страдала деменцией, могла просто не оправиться от этого. Равно как и ее сын с плохой наследственностью — Грейвс как чувствовал, категорически запретил вмешиваться в их сознание.