Форпост

— Дим, но такого, как рассказывали М'инг'хо и Т'алла, не умеешь делать даже ты!

— Интересно… Хватит краснеть, пошли, покажешь, что вам рассказали эти "старухи"…

— Да им всего по восемнадцать лет! Дим, прекрати!.. Дим…

Ну что сказать — никакого шока на меня это не произвело. Да и на любого мужчину, хоть раз в жизни смотревшего или читавшего камасутру. В древней Индии написали отличный трактат, посвященный отношениям мужчины и женщины, и он успешно просуществовавал полторы тысячи лет. Только в двадцать первом веке мир окончательно свихнулся, придумал сотню новых полов и под лозунги "демократии", "толерантности" и "политкорректности" полетел в пропасть…

Но здесь, в середине палеолита, это действительно было необычно.

Утром я созвал Круг Матерей, попросил Эрику привести женщин-л'тоа и они, еще с трудом подбирая слова, рассказали очень много об искусстве любви ихнего народа. Некоторые женщины смутились, некоторые, наоборот, проявили живейший интерес

— Вы услышали новое знание. Духи Предков когда-то давали такое же и нам, но мы его не сберегли. А л'тоа — сохранили и приумножили. Я, как энной племени Солнца, прошу вас запомнить и распространить это знание среди всех женщин. Вы — хранительницы семейного огня. К вам должны возвращаться мужчины из самых дальних странствий. И получать достойную награду за все испытания.

— Дим… а мужчинам говорить об этом будет Круг Воинов?

— Вот ещё не хватало… Сами справитесь, ночи вам зачем?

Заулыбались, послышались смешки и перешептывания. М'инг'хо или Т'алла, я их ещё не запомнил, тоже смеётся, подруга дёргает ее за рукав.

— Эрика, когда эти девушки достаточно выучат наш язык, запишешь все, что они знают. Позже отдашь Славу, он хорошо рисует, пусть тоже внесёт свой вклад в сохранение знаний.

— Хорошо, Дим!

Круг Матерей расходится, но даром этот разговор не прошел. Прошло совсем немного времени, и новые техники любви "старых людей" надолго стали одной из самых популярных тем для разговоров и сплетен…

Завершив работу над оружием, я вспомнил о данном Лессе обещании, и снова взялся за пилу и топор. Сделать праобраз настоящего ткацкого станка у меня не получилось, я ограничился изготовлением двух натяжных стоек с грузами, двух крепких дубовых рам размерами два на метр, ровной рейки по ширине полотна, и челнока из хорошо отполированной мамонтовой кости. Одна рама крепилась неподвижно на станине из массивного бруса, вторая закреплялась внутри нее на шарнире, и могла отклонятся на небольшой угол, до упора. Именно ее верхний край и был самым сложным элементом всей конструкции. В него была вклеена доска из вяза, причем волокна древесины располагались перпендикулярно плоскости будущего полотна. В доске были сделаны две сотни глубоких тонких пропилов, через каждые пять миллиметров — сюда будут прятаться нити первой рамы при их сведении. Теперь предстояло самое сложное — просверлить в этой гребенке тончайшие отверстия диаметром не более двух, максимум двух с половиной миллиметров. Я использовал две железные проволоки — одну заостренную, ее разогревал на огне и частично прожигал небольшой слой древесины, а второй с расклепаным под перо и заточеным краем, сверлил.

Эти отверстия делал долгие две недели, очень осторожно, чтобы одним неверным движением не запороть всю работу. С изготовлением верха второй рамы было проще, там были только неглубокие прорези для направления и разделения нитей. Полностью станок был готов только к концу сентября. За это время я тщательно отшлифовал все выступающие и острые края, чтобы станок не рвал пряжу, а жидкий раствор клея пропитал все части конструкции, придав изделию необычный лакированный вид.

Утром третьего сентября был собран Круг Мастеров, и я начал демонстрацию. Для проверки нового приспособления Лесса с остальными мастерицами отдали весь запас тонкой нити. Часть ее натянули вертикально, по двести рядов на каждой раме, подвесив на стойках грузы. Рамы развели в стороны, и я протянул между ними первую нить. Ее закрепили, рамы свели вновь, и уже челноком протянул вторую. Уплотняю плетение рейкой, и процесс повторяется снова. Женщины, понаблюдав за мной некоторое время, сменили меня у станка, и к полудню первое тканое полотно было готово!

Ткань получилась прочной, с довольно плотным плетением. Ее вполне можно использовать как для шитья одежды, так и для изготовления лёгких сумок и мешков.

Мастеров озадачили созданием таких же станков и строительством отдельного здания под мастерскую, где будут делать ткань и одежду. Такая заявка была далеко не первой, своей очереди ждали кузнецы, гончары, стеклодувы, общественная столовая, оружейники и бронники… Пока же все делалось "на коленке" в жилых домах, что было не удобно из-за плохой освещенности, или в теплое время прямо на улице под временными навесами.

Многие забывали использовать солнцезащитный крем, который я рекомендовал. Грешил этим и Гер, что часто приводило нас к ссорам. Этот гигант был добродушен и отходчив по натуре, и вскоре, вновь намазав кремом руки и лицо, вел себя как ни в чем не бывало. Проходил день, два, неделя — и все повторялось сначала.

Мои рассказы о гневе духов огня, обитающих на Солнце и опасности находиться под его лучами без защиты, сделанной энноем, его не испугали. Так тянулось уже давно, но в первых числах сентября Гер подошёл ко мне и попросил помочь избавиться от боли во всем теле. Особых медицинских навыков у меня не было, стандартные курсы оказания первой помощи на производстве, да отрывочная информация о разных болезнях, полученная в течении прошлой жизни. Мужик сбросил засаленную куртку, и я непроизвольно отдернулся — на шее кузнеца расплылось огромное коричнево-черное пятно, всю спину и руки усеивали россыпи таких же пятен, поменьше. Некоторые покрыты корками и кровоточат, другие вздулись десятками опухолей. Уже понимая, что тут я бессилен, осмотрел лимфоузлы на шее и под мышками. Все вздуты…

— Гер, как давно это с тобой?

Раньше только пятно на шее было, но оно с рождения там. А остальные начали появляться прошлым летом.

— Болеть начало давно?

— Ещё когда мы коз ловили…

Диагноз я поставил сразу — рак кожи, причем крайне запущенный. Повышенная ли активность Солнца тому виной, родимое пятно на шее или работа в кузне — сложно сказать. Все, что я мог сделать для друга — хоть немного уменьшить боль.

Привезенные из Крыма семена мака высеяли весной, растения выросли, порадовали всех жителей необычными розово-красными цветами, и завязали семена. Их тщательно собрали, а сухие стебли, листья и коробочки сложили в отдельный мешок у меня во "дворце". Лучше бы они так никогда и не понадобились…

Отвар из маковой соломки помог кузнецу прожить почти без боли последние две недели. Огромный мужик угасал на глазах, он перестал есть, только пил все большие и большие дозы раствора опиума. Вскоре он впал в летаргию, и пролежав так сутки, умер.

Новость о проклятии духов огня, убившем Гера, разлетелась по всему городу. С этого дня я больше не видел днём ни одного темного лица, крем стали применять все. А вот северное сияние, которым раньше часто любовались по ночам, теперь потеряло в глазах людей все очарование. Эти переливы света в ночном небе неандертальцы теперь воспринимали как дурной знак, несущий большую опасность для человека.

Погребальные костры в Лантирске загорались не часто, большинство населения были молодыми. Попрощаться с кузнецом собрался весь город, заполнив недавнюю вырубку у реки. Пламя горело весь день, а на утро мы собрали в погребальную урну все, что осталось от нашего соратника.

У стены резиденции вождя сделали Стену Памяти, окружившую небольшим амфитеатром мою статую. Костер перед ней теперь горел в любое время суток. Их уже много, тех, кто отправился в Земли Вечной Охоты. Не в моих силах сохранить сознания всех, кто ушел — еще слишком мало живых людей верят в новое будущее, чтобы позволить привести в Пещеру Предков хотя бы одного нового человека. И увеличится этот лимит очень нескоро…

Под вечер я успел съездить к лагерю охотников, и проконтролировать строительство наблюдательной вышки. Да, именно съездить — одного из молодых жеребцов впрягли в телегу, которая перевозила добычу в город, и я, вместе с телохранителями и парой охотников, с относительным комфортом преодолел несколько километров. Относительным, потому что даже мешки с сеном, подложенные под пятые точки, не спасали от тряски на ухабах.

Дороги уже видны вполне отчётливо, их не спутать со звериными тропами. Бригады лесорубов и рабочих с начала года дважды проходили по всем главным "магистралям", расширяя просеки, срывая неровности и засыпая ямы. Но даже на такой поверхности деревянные, лишенные шин и рессоров колеса передавали все толчки напрямую пассажирам.

За нами увязались две "собаки", эти подросшие волки постоянно сопровождали охотников. Дрессировка животных продолжалась, они не плохо брали след зверя и не срывались с места, увидев птицу или зайца, а ждали команды. Я не раз видел, как "собаки" послушно приносят брошеную в воду палку, с удовольствием обменивая ее на кусок вкусного копчёного мяса. Осенью они станут отличными помощниками при отстреле птицы на озёрах и старицах, где лодок ещё не было.

Вышку уже отстроили наполовину — снизу широкое основание, поддерживающее лестницу с поручнями, спиралью закручивающуюся вокруг всей конструкции, к верху постепенно сужалось. Ствол живого дерева, хоть и лишившегося половины веток, служил надёжной опорной колонной, к нему крепили поперечные балки. Кузнецы постоянно пополняли запас гвоздей, и конструкция получалась очень крепкой. Все пространство вокруг ствола расчистили на десяток метров, и уже начали вкапывать частокол.

Охотники тоже времени зря не теряли, назад я забрал здоровенную тушу бизона. Правда, ехать не получилось, пришлось идти пешком, подталкивая телегу.

Лошадей теперь оценили все. На следующий год ловля диких животных обязательно продолжится, и мои люди скоро перестанут таскать тяжести сами. Неандертальцы были очень сильны, но в будущем антропологи часто обращали внимание на очень быстрый износ их костей и суставов. Иногда останкам одиннадцатилетнего подростка, подвергавшимся при жизни чудовищным нагрузкам, по внутренним изменениям можно было смело давать все шестьдесят…

Это тоже было одной из причин малого срока жизни этих людей, и первые шаги к механизации труда я уже начал предпринимать. Надеюсь, это добавит моим людям по нескольку лет молодости.

Телег и тачек становилось все больше, новые собирали каждую неделю. Спрос на колеса и деготь рос с каждым месяцем, и такими темпами скоро начнет превышать предложение. Столяры не справлялись…

Я всерьез задумывался о создании первых, пусть и самых примитивных деревообрабатывающих станков и пилорамы.

С ножным или ручным приводом, с низкой скоростью вращения и заточкой режущих инструментов каждые полчаса — они все равно на порядок ускорят производство. Особенно сейчас, когда нужны будут тысячи стрел и болтов для создания армии. Пилораму можно сделать и на лошадиной тяге, будет животинка ходить по кругу, вращать вал с шестерней, и через кривошип передавать усилие на полотно пилы. А со временем и до дисков с зубьями дорастем!