Лесные тени

Глава 1

2942 год Т.Э.

Тауриэль окружали глубокие тени Лихолесской чащи, столь темные, что даже лучик солнечного света не пробивался сквозь кроны. Спустя время она вышла к корням большого дуба, настолько древнего, что нельзя было разглядеть верхушки ветвей. Впадину между корнями заполняла пустота, будто замершая в ее ожидании. Протянув к ней руки, она скользнула внутрь. Там, глубоко во тьме, лежал Кили и выглядел неимоверно умиротворенным. Ужасные раны покрывали полевые цветы.

«Здесь он сможет выспаться в мечтах о новой жизни. Дубовые листья станут его короной. Желуди — дорогим саваном».

Тени опутывали его паутиной, которую нельзя стряхнуть. Тауриэль опустилась в темноту и легла рядом, чтобы вместе с Кили проскользнуть во мрак…

Содрогнувшись всем телом, она с шумным вздохом проснулась. Просто сон. Глубоко дыша, она лежала в постели и пыталась успокоиться.

«Ничего ведь не произошло. Я не похоронила Кили, я не… Кили в порядке! Он…»

Ужасное мгновение Тауриэль пыталась ухватиться за утешительную мысль, но осталась с пустыми руками. Мечта не превратилась в правду. Родные похоронили Кили в прекрасной каменной гробнице под Одинокой горой. В великолепных доспехах, в окружении золота, а под рукой, рядом с сердцем, завиток ее волос. Мечта уже не станет правдой. Кили покинул ее навсегда.

Тауриэль потонула в ощущении нереальности. Будто проснулась в чужом мире, где Кили мертв и всегда будет… Словно это начертано богами на небе. Звучит в песне каждой пролетающей птицы. Не только Эребор, но и любая гора будет казаться его надгробием.

Вокруг был мир, который оставил Кили, и Тауриэль придется в нем жить.

Мечта не обернется правдой. Боль не уменьшится, если она присоединится к своей любви во мраке вечного покоя. Не смех, но горькая ирония застыла на губах. Ей было больно из-за собственного желания жить вопреки смерти Кили. Смирение с трагической потерей — привычная и ожидаемая реакция для проживших многие века эллет, но не для Тауриэль, стражницы из Лихолесья. Она хотела оплакивать и страдать.

Естественно, ей пришлось пережить долгий путь домой. Лихолесье находилось не так далеко от Одинокой горы, но скорость движения колонны солдат зависела от повозок с ранеными. Тауриэль проехала весь путь рядом с Трандуилом — приказ, который она не осмелилась оспорить. Сказав следовать по правую руку, Владыка больше не обращал на нее внимания, несмотря на все его добрые слова в тот ужасный день, когда она стояла на коленях перед телом Кили. Тауриэль не могла его понять.

— Могу я задать вам вопрос, Ваше Величество? — наконец тихо произнесла она. Трандуил почти незаметно наклонил голову, не глядя на нее. Лось выразительно закатил глаза и фыркнул. Тауриэль решила расценить это как разрешение.

— Где Леголас?

Тауриэль сильно удивилась, когда осознала, что принца нет рядом, и, честно говоря, еще и потому, что он не искал ее компании сам. Леголас решил уйти, когда она сама возвращалась домой? Подобное не имело смысла.

Трандуил долго не давал ответа. Возможно, посчитал вопрос неуместным?

— Он ушел на север, — наконец произнес король. — Я решил, что он отправится в изгнание вместо тебя. Умерь пыл, — он поднял руку, когда Тауриэль уже раскрыла губы, намереваясь возмутиться. — Он покинул Эрин Гален по собственной воле. И я не намерен больше это обсуждать.

Тауриэль прикрыла рот, но в мыслях разом вспыхнули вопросы. Почему Леголас покинул свой дом? За несколько часов до ухода он приставил меч к шее Владыки. Возможно, это какое-то своеобразное наказание? Трандуил убедил своего сына, (а также ее лучшего друга), уйти по своей воле, а ей дозволил вернуться, чтобы она мучилась в одиночестве, запертая в родных стенах?

Но когда они наконец достигли королевского дворца в центре Лихолесья, ничего не произошло. Король скрылся в своих покоях, раненых доставили к целителям, и Тауриэль вернулась в свою комнату в залах стражи. Холодную и пустую. Тауриэль решила покинуть ее, как только сменила окровавленную дорожную одежду на свежую, но застыла на пороге двери, невольно содрогнувшись. Она не знала, куда ей идти. Не знала, где ей рады. Ноги сами понесли ее куда-то вперед, пока не привели к решетке пустой тюремной камеры.

Что Кили чувствовал там? Разлученный со своими друзьями, запертый в узкой железной клетке, не ведая, что случится с ним или его родными?.. Насколько же храбрым он был, раз мог улыбаться врагам. Как доверчив и добр. Никогда больше ей не полюбить такого, как он.

— Тауриэль, — шепот, прозвучавший в тишине, заставил ее резко развернуться. Над ней возвышался король. Без боевых доспехов, одетый в самую простую мантию, в какой ей довелось его видеть. И он по правде был здесь. В темницах. Один. Задумавшись, Тауриэль забыла поклониться. Трандуил, казалось, не заметил оплошность.

— С сегодняшнего дня ты восстановлена на своем посту, капитан.

— Да, Ваше Величество, — хрипло буркнула Тауриэль, поборов внезапное першение в горле.

Сделав несколько шагов прочь, Владыка вдруг развернулся.

— Есть еще кое-что… Я не люблю нарушать обещания. Ты ведь хотела похоронить своего гнома в нашем лесу, если бы его родственники разрешили. Я… жалею, что позволил тебе надеяться, Тауриэль.

Тауриэль широко раскрыла глаза. Неужели это попытка извиниться?

— Они его родные, — запинаясь, пробормотала она, — и имеют больше прав на это, чем я.

Владыка продолжил пристально вглядываться в ее глаза.

— Если ты желаешь оспорить их решение, можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Нет! — воскликнула Тауриэль, голова которой стремительно пошла кругом после его слов. — Вам не кажется, что пролито достаточно крови? Я бы не хотела разделять его с родиной. Даже после смерти.

Трандуил сощурил глаза, а в его голосе зазвучали стальные нотки.

— Я бы не стал проливать кровь эльфов из-за мертвого гнома, — процедил он. — Я предлагал вести переговоры от твоего имени, капитан. Но, раз ты не желаешь, я с удовольствием забуду об этом.

Тауриэль не спала с тех пор, как умер Кили. Тело болело от невыплаканных слез. Близкий друг покинул ее. В мыслях не осталось места для политики. Все, что она могла сказать своему оскорбленному королю…

— Он был не просто гномом, — она прикоснулась лбом к решетке камеры. — Его звали Кили.

Что-то смягчилось во взгляде Трандуила в этот миг.

— Кили, — произнес он, словно пробуя имя на вкус, а затем кивнул. — Время позднее, Тауриэль. Тебе стоит вернуться в свою комнату и выспаться. Утром ты приступаешь к обязанностям капитана.

Владыка ушел, прежде чем Тауриэль вспомнила о необходимости ответить. Она побрела в свою комнату и уснула, едва коснувшись подушки, а поутру ворочалась, не желая вставать.

Как и все эльфийские жилища, дворец Лихолесья сочетал в себе укрытие и свободу, открытость стихиям. Голубоватые предрассветные лучики солнца струились через окно вместе с щебетанием птиц. Звуки леса звучали для Тауриэль, словно второй язык. Скоро рассвет и ей придется возглавить дозор. Возвращение к старой рутине давало иллюзию облегчения. Она могла притвориться, что уже не та эллет, какой была раньше. Не какая-то темная копия, бродящая с дырой в груди и изображающая из себя живую.

Быстро одевшись, Тауриэль выскользнула за дверь. Когда она подошла к месту, где обычно встречался утренний патруль, ее одолели сомнения. Из-за изгнания. Должно быть, кого-то уже назначили на ее место, и теперь этот эльф будет понижен в должности по прихоти короля. А остальные стражи?.. Не против ли они ее возвращения? Она представила, что думала бы о капитане, так грубо нарушившим приказ Владыки. Вероятно, сегодня уже все лесное царство знало, что она наставила стрелу на Трандуила. Что она и король повздорили. Что всеми любимый принц из-за нее навсегда покинул Лихолесье. И, наверное, самое позорное — что она отдала свое сердце гному.

Но Тауриэль вернулась. Могла ли она поступить иначе?

Оказавшись у входа для стражи, она увидела нечто, заставившее ее перестать нервничать. По крайней мере, на некоторое время. Королевский лось фыркал и мотал своими массивными рогами. Трандуил гладил его по носу, несмотря на опасную близость остроконечной костяной короны, а затем протянул руку и снял последний жгут, удерживающий животное на привязи. Тауриэль невольно отступила на шаг назад, и заметила, что стражники напротив нее также отшатнулись. Трандуил казался безмятежно спокойным, даже когда лось осознал, что свободен. Фыркнув и топнув, как лошадь, он переступил с ноги на ногу, а затем словно решился. Напрягая мускулы, он взлетел в мощном прыжке и перескочил головы испуганных стражников, вступил в лес и скрылся из виду. Но Тауриэль знала, что он возвратится по первому зову Трандуила.

Владыка безмятежно отряхнул свою мантию. Его по-зимнему холодный взгляд обратился к Тауриэль.

— Капитан, — поприветствовал он и прошел мимо. На этот раз она не забыла поклониться. Сердце забилось быстрее, когда она поняла, что значило его появление. Признав ее перед своими стражниками, он безоговорочно поддержал ее власть, утвердил ее командование. Какие бы ни были возмущения и претензии — после его появления любые споры испарились.

По меркам Трандуила, это было удивительно прямолинейно. И, как ей показалось, удивительно… по-доброму.

Мысль все не выходила из головы, пока она вела своих стражников вглубь чащи. Три уровня наблюдения: земля, середина и верхушки деревьев. Тауриэль лично руководила верхней группой, наслаждаясь сладким запахом проснувшегося леса и яркими лучами солнца на лице. Лихолесье было тем местом, где она чувствовала себя счастливой. Ни разу в жизни Тауриэль не ощущала настолько сильную тоску, когда думала, что больше никогда не вернется домой. Она так проворно перебегала по веткам деревьев, что ее отряд, тяжело дыша, еле поспевал за ней.

Но что-то ощущалось не так. В душе она изменилась и больше не могла забыться в чувстве скорости. Какая-то ее часть потерялась, окрашивая солнечный мир в серый цвет. Тауриэль по-прежнему скорбела. И все же бег по лесу стал самым большим утешением, случившимся после похорон. Догадывался ли король об этом? Была ли подарком эта простая радость? Но зачем? Трандуил ненавидел ее. Размышления все не давали ей покоя, пока обход владений не закончился.

Состояние земли и стволов деревьев ни о чем не говорило, как и верхушек. Тревожный знак заставил Тауриэль нахмуриться. Ей хотелось знать о любых подозрительных действиях в лесу. Плохо упускать расположение врага. Либо пауки отступили и плетут новые планы, либо, что еще хуже, незамеченными передвигаются по их территории.

— Не нравится мне эта тишина, — сообщила она собравшимся дозорным. — Я хочу поближе взглянуть на гнезда.

— Да, капитан, — с кивком ответил Долориан, один из стражей. — Перед битвой лес просто кишел проклятыми тварями, а теперь они затаились. Не очень хорошая новость.

— Ты согласен? Приятно знать, — улыбнулась Тауриэль. По правде говоря, свобода общения радовала ее еще больше. Королевская стража всегда считалась отрядом добровольцев, которым следовало использовать собственный ум и мужество для защиты родины. Они — разведчики и следопыты, а не солдаты, хотя при необходимости могли ими стать. То, что подчиненные высказывали свое мнение, а не угрюмо выполняли ее приказы, обнадеживало.