Клич войны

- Великолепный денек, не правда ли? -произнес над правым плечом Шафран голос высшего класса. Она повернулась, посмотрела поверх темных очков и увидела Джейми Рэндольфа, идущего к ней. - "Кстати о девственницах …

- Да, жаль тратить их на войну.’

‘Ну, мы, кажется, улизнули незаметно. Если повезет, мы сможем беспрепятственно вернуться в Алексу. Я знаю, это звучит глупо, но мне почти жаль. Я скорее надеялся, что мои парни получат место для настоящих действий. Это все очень хорошо тренируется в течение нескольких часов подряд, но никто из нас на самом деле не был под огнем, так сказать.’

‘Тогда считайте, что вам повезло, - сказала она, и тон ее голоса заставил Рэндольфа нахмуриться.’

‘Да. Только один раз ... но это было не то, что я хотел бы повторить.’

‘Ну, я думаю, что нет. Вряд ли это то, что должна выносить женщина. Но, как я уже говорил ...

- Подожди секунду, - перебила его Шафран. Она прищурилась и посмотрела на небо за кормой корабля. - ‘У нас гости.’

- Где?- сказал Рэндольф.

- На северо-западе, на большой высоте. Следуйте по линии кильватера, затем идите немного вправо и посмотрите вверх. Ты видишь это?’

Рэндольф сделал, как ему было сказано, надвинув козырек фуражки на глаза, чтобы защитить их от яркого света. - Погоди ... ничего не видно ...

Шафран встала рядом с ним и указала на небо, чтобы направлять его. К этому времени двое парней на ближайшей батарее Виккерса уже поняли, что происходит, и тоже уставились в небо.

‘Я вижу, Мисс!- сказал один из них. - Послушайте, сэр, как раз там, где говорила молодая леди ...

- Понял, - сказал Рэндольф. - Подожди ... сейчас вернусь ...

Он быстро пересек палубу и спустился по трапу на мостик. Через минуту он вернулся с биноклем в руках. Он посмотрел сквозь него, и его губы слегка дрогнули от разочарования. - Да, это самолет, но я понятия не имею, что это такое. Не похоже ни на что, что я когда-либо видел раньше, даже на тех диаграммах, которые нужно запомнить. Ну, знаете, силуэты вражеских самолетов.’

- Можно мне взглянуть?- Спросила Шафран.

Рэндольф передал ей бинокль, сознавая, что эта абсурдно красивая девушка, к которой он подошел в надежде немного поболтать, может быть, даже слегка пофлиртовать, оказалась более опытной в бою, чем он или кто-либо из его людей.

‘Я видела это раньше, - сказала Шафран, и теперь на ее лице появилось озадаченное, разочарованное выражение, - но я не могу вспомнить, где и когда. Но не во время войны, я почти уверен, что это было до того, как все началось.’

Она посмотрела еще раз. - Поняла! Я знаю, это звучит глупо, но однажды я летала на таком же самолете. Я думаю, что это был рейс из Кельна в Мюнхен ... моя школьная подруга жила в этой части света. Я уверен, что это немецкий самолет. Но что, черт возьми, здесь делает авиалайнер?’

‘Я думаю, что могу ответить на этот вопрос, - сказал Рэндольф, взволнованный тем, что он знал что-то, чего не знала она. - после последней войны немцам не разрешили иметь бомбардировщики, Версальский договор и все такое. Поэтому они разработали авиалайнеры, которые можно было переделать в бомбардировщики. Типичный подлый трюк, которым занимаются эти чертовы нацисты.’

- Вы хотите, чтобы я попробовал, сэр? Дать им знать, что мы их заметили?- спросил артиллерист.

- Нет, мы только зря потратим боеприпасы, и, боюсь, нам понадобится каждый патрон, который у нас есть. Простите, Мисс Кортни ... - он откашлялся. - Слушайте сюда, ребята. Немец знает, где мы находимся. Если он послал самолет сюда, чтобы найти нас, то это потому, что он думает, что у нас есть что-то, за чем стоит гоняться.’

‘Я думаю, что это чертовски важно, сэр, учитывая, что у нас есть содержимое банка проклятой Греции там, внизу, в Старом городе.’

‘Ну, я не могу точно сказать, что у нас есть, но, пожалуй, вы правы, Бауэр. Дело в том, что они придут за нами. Наверное, еще самолеты. Если они летят прямо из Греции, то будут находиться за пределами своей досягаемости, так что долго здесь не задержатся. Мы должны быть уверены, что пока они здесь, они не смогут достойно выстрелить в нас. Это означает сохранять ясную голову и стрелять согласованными очередями по конкретным целям, а не просто стрелять и надеяться на лучшее. А теперь проверь свои пистолеты, убедись, что они все работают. Каски надеты. Давайте устроим чертовски хорошее шоу, хорошо? Посмотрим, сможем ли мы произвести впечатление на Мисс Кортни.’

«Скажите, что, сэр, она не произвела на нас впечатления!»

‘Может быть, вы пройдете со мной на мостик, Мисс Кортни, - сказал Рэндольф, - и оставите этих негодяев на произвол судьбы? Я лучше дам знать капитану, что мы ждем гостей. А потом, если вы не возражаете, я вас покину. Нужно передать слово ребятам на носу и корме. Приятно знать, что наше присутствие здесь не пропадает даром, а? Это самое главное. Нам нужно кое-что сделать.’

Не было никакого смысла менять курс или пытаться спрятать корабль где-нибудь среди островов. Пока у немцев был этот самолет с огромными треугольными крыльями, похожими на черные паруса в небе, который кружил высоко над их головами, следя за каждым их движением, не было никакой возможности спастись. И вот капитан Макалун избрал совершенно противоположный курс действий. Он приказал радисту передать их курс, скорость и положение, а также сообщение о том, что они ожидают неминуемой атаки с воздуха. Таким образом, если повезет, если корабль пойдет ко дну, у кого-нибудь из выживших появится шанс быть подобранным.

Шафран получила каску и спасательный жилет. Она заколола волосы и надела сверху каску. В небе по-прежнему не было никаких признаков вражеских самолетов, поэтому, пока у нее было время, она пошла на корабельную кухню и попросила у повара какую-то жиро-непроницаемую бумагу, которую обернула вокруг пакета с письмами и фотографиями и поверх ствола своего пистолета. Затем она намазала толстым слоем сала обе обертки, чтобы сделать их более водонепроницаемыми. Повар также дал ей моток бечевки, который она обвила вокруг своей сумки, как кокон. Потом перекинула сумку через плечо и надела сверху спасательный жилет. Если ей суждено умереть, она мало что может с этим поделать. Но если она войдет в воду, то не потеряет самое дорогое, что у нее есть.

Закончив приготовления, она вернулась на мостик. Ее отец был там, разговаривал с капитаном, строил планы относительно того, что они будут делать с торговым флотом Кортни, когда они наконец смогут вернуться к нормальному мирному бизнесу. - Я бы не стала слушать ни слова из того, что говорит мой отец, капитан, - сказала Шафран, подходя к ним и позволяя себе краткую снисходительность обнять высокую, крепкую, успокаивающую фигуру отца. ‘Он прекрасно знает, что когда эта ужасная война закончится, я возьму все под свой контроль.’

‘Я бы не был так уверен в этом, юная леди, - сказал ее отец, притворяясь сердитым. Затем он крепко обнял ее и поцеловал в макушку, как делал это, когда она была маленькой девочкой, и у нее было точно такое же чувство, как тогда: пока ее папа был рядом, как стена, защищающая ее от любого зла, которое мир мог бросить на них, ничего не могло пойти не так.

Затем Джейми Рэндольф спустился по трапу на мостик, вошел и сказал: "Они уже в пути: "Штуки" с эскортом истребителей "Мессершмитт". Думаю, они будут здесь через пару минут. Лучше поднять тревогу.’

Макалун дал два длинных гудка в корабельный гудок, и по всему кораблю начали действовать люди. Внизу, в машинном отделении, турбины завели еще выше и дальше, чтобы выжать из них последние крохи скорости, потому что чем быстрее они двигались, тем тяжелее, конечно, было бы ударить.

Люди, которые были назначены в пожарные команды, заняли свои места, как и те, кто имел плотницкие или сварочные навыки, чтобы иметь возможность сделать аварийный ремонт. Леон принял меры предосторожности, наняв для этой поездки лучшего врача фирмы, и теперь находился в лазарете с парой санитаров. На корабле воцарилась тишина, и люди погрузились в свои мысли, в свои страхи, в свою любовь ко всем людям, которых они оставили позади и которых, возможно, никогда больше не увидят.

А потом, словно разразившийся шторм, первые "Штуки" бросились на корабль, и битва началась.

Шафран достаточно часто слышала крик ныряющих "Штуков" в кинохронике. Это был звук блицкрига, звук того, как нацисты сокрушают всех на своем пути. Но ничто не подготовило ее к абсолютной громкости и почти физической агрессии этого вопля Банши, поднимающегося в высоту, звук эхом разносился по мостику, когда первые три самолета нырнули вниз к своей жертве, поднимаясь до визжащей, истерической кульминации как раз перед тем, как "Штуки" выпустили свои бомбы, одну за другой, с интервалом не более нескольких секунд, выровняли свои пикирования и снова поднялись в небо.

В течение первых нескольких минут, это было сражение, которое она больше слышала, чем видела. Безумная трескотня пушек "Виккерса", отчаянно пытающихся отбиться от нападавших; затем рев немецких истребителей и грохот их пушек, когда они летели, пытаясь заставить замолчать пушки на "Звезде Хартума", чтобы "Штуки" могли спокойно добить свою добычу; рев капитана Макалуна, выкрикивающего команды, заставляющие штурвал вращаться из стороны в сторону, когда он пытался заставить корабль дергаться и отклоняться в сторону, чтобы пикирующие бомбардировщики промахнулись.

И это сработало. Первые три бомбы промахнулись, подняв огромные гейзеры морской воды, которые волнами обрушились на палубу "Звезды", но не причинили серьезного вреда. Но все же какой-то ущерб был нанесен. Пожарные команды были посланы, чтобы потушить пламя, зажженное одним из зажигательных снарядов "Мессершмитта" в кормовой рубке на корме судна. Задняя батарея была установлена на крыше рубки. Пламя пришлось потушить, прежде чем они были вынуждены бросить оружие.

Потом в каюте снова появился Рэндольф. Его лицо было белым от шока и боли, а левая рука висела, окровавленная, безвольная и бесполезная.

- Трое моих парней ранены. Одна из орудийных батарей вышла из строя. Оружие работает, просто некому им управлять. Можете ли вы выделить мне кого-нибудь, капитан?’

Макалун даже не заметил, что услышал Рэндольфа. Какофония боя была оглушительной, и капитан был на пределе своих сил, просто пытаясь удержать свой корабль на плаву.

Но Шафран услышала. - Мы сделаем это, - крикнула она в ответ. Она посмотрела на Леона. - Ну же, пошли!’

Он остановился на мгновение, словно собираясь сказать ей, чтобы она оставалась в укрытии, но затем кивнул и последовал за ней.

- Орудия стреляют двумя парами, по одному стрелку на каждого!- Крикнул Рэндольф, ведя их вверх по лестнице, с трудом удерживая равновесие одной рукой. -Насчет патронов не беспокойся, они самозарядные. Есть два ручных колеса. Один заставляет орудийную установку вращаться. Другой контролирует высоту орудий. У тебя все получится.’

Подойдя к Рэндольфу сзади, Шафран снова надела темные очки, чувствуя, что этот жест был странно легкомысленным, но зная, что она сможет видеть гораздо яснее, если не будет щуриться от яркого полуденного солнца, отражающегося от сверкающего моря. Они поднялись на верхнюю палубу. Два часа назад, когда Шафран грелась на солнышке и любовалась видом, это место казалось ей прекрасным и воздушным. Теперь она чувствовала себя совершенно беззащитной, и ничто не могло защитить ее от пуль и бомб, когда она бросилась через палубу вслед за Рэндольфом к батарее с глушителем. На палубе у основания орудий лежал мертвец, еще один полулежал, ноги его были на земле, но торс лежал на одном из барабанных магазинов, в которых хранились патроны. Шафран узнала моряка, который сказал, что она произвела на него впечатление. У него не хватало половины черепа, и мозговое вещество стекало по остаткам лица на обложку журнала.