Другой путь Леннрота

Жар? - спросил он.

И галлюцинации, - согласился Элиас, вспомнив про Пана и Пропала. Про двух трупов в доме ленсмана он деликатно решил промолчать.

А дальше он уже ничего не помнил. Леннрот заболел тифом.

18. Людоеды

Доктор Росс думал, что его коллега не выкарабкается. Болезнь протекала крайне тяжело. Высокая температура, состояние бреда, бессознательность продолжались почти неделю. Он даже написал срочную депешу в Хельсингфорс, где сетовал на безрадостные прогнозы.

Чтобы хоть как-то поддерживать силы в своем товарище, Росс отважился пойти на рыбалку. Доктор даже заготовил оправдательную речь, если на него набежит с угрозами Мартикайнен, либо его прихвостни. Но ни ленсман, ни его помощники на льду не появились, и он пришел в больницу с целым ведром крупных черных глубинных озерных окуней.

Слух о том, что рыбалка оканчивается не только рудниками, но и доброй едой, распространился по больнице вместе с запахом. Тем же днем еще несколько человек замерли на озере темными точками. Народ не хотел умирать с голоду, кто не лежал в тифозном бреду - все отправились на промысел.

Сначала боялись зверя Мартикайнена, но потом притерпелись и старались о нем не думать. К тому же пошел слух, что один из его подручных сошел с ума. Он бросался на людей, впрочем, совсем бессмысленно, потом получил поленом по голове, и больше его никто не видел.

Понемногу выправляемся, коллега, - сказал Росс, когда лихорадка у Леннрота прошла, и он вполне осмысленно осмотрелся по сторонам. - А в Хельсингфорсе считают, что ты - того, преставился.

Если верить финской народной поговорке, что о хворях богатого говорят, а о смерти бедного и не вспоминают, то я, выходит, должен быть по меньшей мере миллионером, - слабо улыбнулся Элиас.

Наконец, он с аппетитом поел ухи, закусив парой окуней, которые он ел уже без чешуи, как в старое доброе время. Росс ему доложился, что народ перестал лежать в лежку и ждать голодного конца. Также он сказал, выставив в извиняющей улыбке все свои лошадиные зубы:

Пожалуй, тебе предстоит подменять меня с завтрашнего дня.

Куда-то собрался? - спросил Леннрот, с удовольствием ощущая, как силы в нем вместе с током желудочного сока восстанавливаются. Рыба урчала в животе и создавала определенный оптимистический настрой.

Настало мое время породить ряд определенных слухов, - грустно сказал Росс. - И в самом скором времени мы определим, правдивы они, либо несколько преувеличены.

На следующий день доктор слег с горячкой, но Элиас уже поднялся на ноги, поэтому все заботы об заболевшем товарище взял на себя.

Рыба ловилась очень хорошо, былые пациенты в знак признательности за уход и выздоровление приносили ее докторам на готово. Леннрот почти не вспоминал о своем конфликте с ленсманом, а сцена со стрельбой в доме Мартикайнена практически полностью вылетела из головы.

Однако жертв эпидемии было очень много. Из двадцати двух тысяч населения Кайнуу скончалось от болезни и голода более трех тысяч человек. Каждый шестой человек умер.

Да еще одна напасть появилась.

О ней Леннрот узнал, когда глава города пришел в больницу к ним с визитом. Он тоже слегка поправился на рыбе, следил за собой и твердо веровал в то, что самое худшее они уже все пережили.

А ведь знаете ли вы, любезнейший, что у нас завелись людоеды, - между делом сказал он самым невинным образом. - То ли местные, то ли пришли откуда-то.

Элиас, конечно, знал, что каннибализм - спутник любого голода. В свое время при царе Борисе в Москве опричниками целые склады мертвечины делались, готовой для поедания. Целые охоты на людей делались, чтобы их потом сожрать. Те опричники, что впадали в людоедство, обратно нормальными людьми уже стать не могли. Их потом всех вывели - сожгли вместе с домами и сараями-складами. Такие рассказы ходили в то время, когда он учился еще в университете Турку.

Поэтому Леннрот не удивился. Удивился он другому, рассказанному мэром.

Говорят люди, что помощник ленсмана, удивившийся, что за ним никто не приходит, сам отправился к своему начальнику. Вошел он в дом Мартикайнена человеком, пусть гадким и злобным, но вышел оттуда диким зверем, не способным на членораздельную речь. То, что позднее увидели любопытствующие граждане финской национальности, одним глазком возжелавшие узреть обстановку, было диковинно и страшно.

От ленсмана остались одни обглоданные кости, даже голова куда-то делась. Второе тело, которое как раз и опознали по голове, было тоже практически все обглодано. Это не могли сделать дикие звери из дикого леса, потому что все части тела были либо сварены в большом котле на печи, либо томились в духовке. Пару дней неизвестные твари кормились человечиной.

Сколько людоедов завелось в Каяни, сказать трудно. Их то ли видели, а то ли - нет. Больше или равно двум. На детей пока не нападают. Дети - маленькие, риск такой же, как и со взрослыми, однако мяса меньше. Когда откормятся, можно ждать неприятностей, какие случились на заре века в Германии.

Там тоже был голод, но он ушел, оставив после себя вошедших во вкус людоедов. Им уже просто человечина была не нужна, им лакомство подавай. А дети - это лакомство. Как правило, ни полицаи, ни армия в защите своих граждан не участвовали. В альтернативу им немецкие бюргеры создали и обучили специальных людей, аненербе102, которые могли определять и уничтожать людоедские выводки. Стоили они дорого, но и зачищали земли от этой напасти со стопроцентным результатом. И дети целы, и братьям Гримм простор для фантазии.

Людоедов всегда не меньше двух. Как правило, это мужчина и женщина. Или их может быть несколько женщин и один мужчина. Или наоборот одна женщина и несколько мужиков. Встречаются также с ними старики с хорошими зубами. Их можно определить только во время голода. Каннибалы смотрят на потенциальную жертву горящими плотоядными глазами и заманивают кусочком хлеба. Сытый людоед практически неразличим от вегетарианца.

Когда существо на охоте, то передвигается очень стремительно. Женщины бегают вперевалку с опущенными вдоль тела руками. Но делают это очень быстро. Мужчины почему-то предпочитают прыгать с одной ноги на другую. Прыжки очень большие, метра по три, руки всегда перед собой.

Они, даже будучи стаей, никогда не нападают на группу людей. Только на одинокую жертву, потом, может быть, на другую такую же поблизости. Могут не все сразу сожрать, а оставить на другой день. Обязательно готовят на огне. Разве что печень и сердце иной раз выедают в сыром виде.

Не желаете ли кофейку? - выдав всю известную ему информацию, спросил мэр.

Леннрота мутило. Может быть, еще не совсем окреп после болезни, может быть, от делового тона городского главы. Ему вспомнились горящие глаза и приплюснутые носы в окне дома Мартикайнена. Раньше думал, что это тиф. Теперь эти мысли показались наивными.

И что прикажете со всем этим делать? - спросил он, подавив в себе все позывы к тошноте.

Ну, аненербе у нас нет, заказывать их из Германии - так сожрут нас сто раз, пока те приедут, - вздохнул мэр. - Да и денег в казне вовсе не осталось. Народ боится, но ничего пока придумать нельзя.

Без действенного участия полиции тут обойтись было сложно. Но людоеды как раз сожрали представителей этой самой полиции - ленсманов. Вызвать новых - так те приедут и будут мстить по корпоративному этикету. Поймают первых попавшихся несчастных, навесят на них все злодеяния и преспокойно отбудут. А людоеды, судя по всему, останутся.

А почему они слопали именно ленсманов? - осторожно спросил Элиас.

Так те были самыми откормленными, - развел руками мэр. - Они же не голодали, упокой Господи их души.

У них не было душ, - задумчиво возразил Леннрот.

Может быть, может быть, - охотно согласился городской глава. - Однако в дом покойного Мартикайнена люди просто так не приходили. Гостей там можно было не опасаться. Вот людоеды и устроили себе трапезу со всеми удобствами.

Они еще поговорили о том, о сем. Скоро лед будет хрупок, на озеро не выйти. Да и связь с другими городами, откуда можно было ждать помощи должна прерваться пока не схлынет половодье. Народ практически весь ловит рыбу денно и нощно, стараясь сделать запасы, которые должны бы хватить до конца весны.

Как хорошо без ленсманов жить! Так подумалось обоим, одному - доктору - с удовлетворением, другому - мэру - с опаской по причине крамольной мысли.

Вот как быть с людоедами - не придумал никто. У этих тварей больше шансов выжить, когда эпидемия пойдет на спад, они сохранят больше сил к лету, а там уже начнут охоту не для пропитания, а для гурманства. Все дети Кайнуу под угрозой.

Тиф начал отступать. Люди все еще продолжали умирать, однако этому уже не способствовал голод, то есть, умирать стали меньше. Росс оправился от болезни, Леннрот - совсем оправился. Но из головы у него не шел рассказ мэра о каннибалах.

Он пробовал осторожно опрашивать пациентов, но те сразу пугались и принимались ожесточенно креститься. Тогда Элиас попытался узнать, где и кто из людей, вдруг, без видимой на то причины, пропал. Был здоров, да сгинул без следа.

Оказалось, что таковые имелись. Не в самом Каяни, а в самых ближайших его окрестностях. Считалось, что в лесу его разорвали на части дикие звери. Или провалился в незамерзающее болотное "окно". Или, ослабев от нехватки еды, замерз где-нибудь - летом обнаружится.

Теперь о людоедах. Вряд ли они нагрянули откуда-то из других мест. Новые люди, да еще зимней порой - кто-нибудь да увидит, кто-нибудь да спросит. Им жить где-то надо, им в поисках еды передвигаться надо. Им много, чего надо. Не на крыльях же они летают с потаенных гнездовищ, и не в бункерах они же под землей чахнут, как некоторые103.

Положим, местные они. Несмотря на крайне низкую плотность населения, в самом Каяни их бы вычислили. Пусть не сразу, но непременно. Тогда с хутора какого-то. Но недалекого от города, раз имели понимание про ленсмана и его дом. Положим, оказались там случайно, когда Леннрот туда зашел. Но не случайно задержались в жилище Мартикайнена, зная нравы местных жителей. Конечно, безопасней подкрепиться по месту, нежели нести непонятным образом куски свежевыделанной еды через весь город.

Леннрот, надев лыжи, принялся делать вылазки за город. Он выяснил у мэра, где жили пропавшие люди, и отправился по хуторам, где те жили. В большинстве случаев пропавшие люди были семейными, и семьи их продолжали жить в своих хозяйствах.

Но однажды после легкого снегопада, обнаружил он в лесу странно просевший снег. Дело уже вовсю поворачивалось на весну, зима постепенно отступала, и это обстоятельство Элиаса слегка напрягало. Слова, что зимой мы с ними можем справиться, а летом - только защититься, сидели у него в голове.

Под сломавшимся настом ему привиделся человеческий череп, скаливший зубы куда-то в сторону. Леннрот удивился, с чего это тут лежит мертвая голова, как сверху с еловой лапы обвалился снежный ком, заново похоронивший под собой этот "подснежник".