Другой путь Леннрота

Однако есть один нюанс. Когда лишается последняя свобода у населения, доселе слепо повинующемуся и всецело доверяющемуся отдельно взятому вруну, возникают брожения, которые только усугубляются с обычными полицейскими мерами: всех бить, никого не щадить, а потом всех убивать к едрене фене. Далее - взрыв, который приводит к огромным жертвам и самой главной сакральной жертве - мучительной гибели вруна, который до недавнего момента считался лидером.

Поэтому образование, театр, литература и живопись остаются. И они как бы должны свидетельствовать о свободе и чертовой демократии, чтобы вруну можно было побольше сосать кровь с мирных своих подданных.

Все это Леннрот знал, но деваться от государства было некуда. С ним приходилось считаться и мириться, как с неизбежным злом.

Без предварительных договоров, - сказал он человеку неопределенного возраста с елейным голосом, после того, как тот предложил подписать документ о сотрудничестве.

Ну, знаете ли, у нас так не принято, - возмутился тот. - Мы же все-таки цивилизованное финское литературное общество.

Элиас про себя отметил, что они приняли его вариант названия всей организации, как наиболее рациональный, наверно. Стало быть, примут и другое его условие.

Он поднялся с кресла, намереваясь откланяться.

Ну, давайте не будем делать поспешных выводов, все хорошенько обсудим и решим, - поспешно отложил листок в сторону елейный человек. - Вы заинтересованы в нас, мы тоже выражаем заинтересованность в вас. Найдем выход.

Выход был вскоре найден. После возвращения из своих экспедиций Леннроту предлагалось посетить Общество и предложить свой собранный материал или уже обработанные в готовую книгу исследования. За это полагалось вознаграждение, которое могло и покрыть все затраты, связанные с путешествием, а также они могли брать на себя все хлопоты с изданием в книжном варианте.

Как специалист с дипломом доктора медицины в кармане Элиас подал прошение на должность окружного лекаря в маленьком городишке Йоэнсуу. Ничего в том месте не было примечательного, разве что близость ко всей древней Карелии. Можно было за короткое время достичь как Приладожья, Прионежья, так и Беломорья.

Пока же прошение было на рассмотрении, он практиковал частным образом, больше помогая и ассистируя известным докторам, получая за это сущие пустяки, но имея в своем распоряжении достаточно свободного времени, которое он посвятил подготовке к зимнему походу.

Леннрот знал, что великие полярные исследователи готовились не один год, чтобы оказаться один на один с зимой, когда резервы организма тратятся не только на передвижение, но и борьбу с низкими температурами окружающего воздуха. Они, эти загадочные ходоки на полюса, располагали, конечно, помощью ватаги веселых собак, ему же приходилось рассчитывать только на свои силы.

Элиас оттачивал лыжный ход, когда за спиной у него рюкзак, а в легких санках сзади - прочая поклажа. Он продумал свою одежду, которая бы не стесняла его, но и не пропускала бы к телу ледяного дыхания зимы. Каково же было его удивление, когда как-то мартовским вечером у двери его квартиры в Хельсингфорсе, кто-то начал натужно кашлять.

О, а я думал, тебя холера забрала, - удивился Леннрот, увидев на пороге знакомого уголовного элемента.

Не дождешься, - осклабился тот. - Наш уговор в силе?

Элиасу пришлось напрячь память, чтобы вспомнить о своем заказе, сделанном больше года назад. Он кивнул головой, полагая, что этого достаточно для согласия.

Ну, тогда за мной.

Они прошли мудреными ходами, пока не оказались в полуподвальном помещении, где представитель криминального мира Хельсингфорса достал из тряпицы ружье, показавшееся Леннроту игрушкой - настолько оно было небольшим и компактным.

Винтовка оружейного мастера Поли из Франции с зарядкой капсульными патронами, - пояснил он. - Можно в патроны вложить дробь для охоты, можно пули для рыбалки. Все можно. Дальность стрельбы чуть меньше кремниевых аналогов. Зато в готовность приводится несоизмеримо быстрее.

И жакан можно? - несколько растеряно поинтересовался Леннрот.

А жакан-то вам зачем? - искренне удивился человек с уголовным прошлым и, вероятно, будущим.

Действительно, пули в стиле "жакан" изготовлялись самими стрелками, наносились спиральные бороздки, в самой пуле делались полости, залитые ртутью, - словом, все, чтобы при попадании в потенциальную жертву, от жертвы бы ничего не оставалось, только клочки на ближайших кустах.

Это я нечаянно сказал, - признался Элиас. - Неожиданный формат долго ожидаемой вещицы. Почем, нынче, такое изделие?

Названная цена была вызовом любому бюджету. Леннрот мог позволить купить себе это ружье лишь только потому, что не тратил денег, полученных от жемчуга. Но в ближайшем будущем следовало придумать способ подобраться к следующему источнику не облагаемых налогом средств.

Они опробовали оружие, после чего Элиас отправился к своей финансовой пирамиде, чтобы уменьшить ее доходность на две трети. Зато уголовный элемент оказался честным малым и не попытался убить Леннрота, чтобы завладеть деньгами, да еще и оставить себе ружье французского мастера Поли. Вероятно, видел некую перспективу от сохранения паритетных отношений с чудаковатым магистром.

Все еще не получив согласия на ожидаемую должность в Йоэнсуу, Леннрот тем не менее решил весной оказаться поблизости, то есть 13 июля перешел границу северной Карелии, держа путь в деревню Аконлахти.

Еще весной он все-таки заявил в литературное общество, что собирается пройти с этнографической целью по старым карельским беломорским деревням. Пределом мечтаний было добраться до саамского края и его загадочного Ловозера.

Немедленно после этого заявления перед ним из воздуха образовался серый человечек маленького роста, похожий на мышь.

Вот это отличная идея, - сказал он сразу же и представился. - Ваш государственный консультант Мышлаевский, но товарищи называют меня Слоном.

Из-за размера, наверно, - не удержался Леннрот.

Потому что могу везти много, - ответил человечек.

То, что Мышлаевский раскрыл свое прозвище, могло означать предупреждение: относится к нему следовало очень серьезно, ни в коем случае не пытаться пренебречь рекомендациями. А их было чрезвычайное множество, но все сводились к выяснению настроений, блуждающих в народе. Кто что говорит, откуда идут слухи, какие действия готовы предпринять.

Леннроту выписали подорожную грамоту и ссудили червонец на расходы. Слон ожидал к концу года отчет, который передадут в общество, и пояснительную записку, которую будет изучать он сам.

В провокациях не участвовать, замечать и записывать все, даже если это кажется безотносительным к материалу вашего изыскания. Фамилии прилагать обязательно, - напутствовал Мышлаевский. - Это ни к чему не обязывает, это всего лишь изучение и, вполне возможно, повлияет на дальнейшее развитие региона.

Дело, конечно, нехитрое, откровенного паскудства в нем не угадывается, но все равно душа Леннрота как-то не лежала к таким вот сборам сведений. Однако никаких документов подписывать было не нужно.

Справившись с лечебными делами к середине июня, Элиас двинулся в путь. Вернуться он планировал, если повезет, лишь к Рождеству.

Несмотря на ужасные тучи гнуса, которые встречали его тем больше, чем он оказывался ближе к Беломорью, все сначала складывалось самым наилучшим образом. Уже на хуторе Сяськониеми местные работники - казаки, как они назывались98 - посоветовали дойти до Аконлахти. Там один дедок очень интересно пел историю всего рода людского.

Этим дедком оказался Соава Трохкимайнен, ростом два метра, борода лопатой, ладонь, как весло. Земляки, посмеиваясь, называли его "Святогором", отдавая дань памяти былинному богатырю. Suvaita - терпеть, herra - господин, такой вот получался "Святогор", терпеливый господин. "Ты только голову не теряй", - говорили ему. "Да, ладно, чего уж там", - басом отвечал Соава. - "Потерплю еще".

"Сувайтахерр" неожиданно красочно спел про Лемминкяйнена, по прозванию "Каукомиели"99, хулигане и задире, любителе женщин. Как видно из прозвища, пришлый был мужчина, ни в грош не ставящий древние карело-финские обычаи, но отчего-то снискавший уважение и даже почет. Леннроту он напомнил валлийского авантюриста Уллиса, более известного под прозвищем "Одиссей". Тот тоже никогда себя ни в чем не стеснял.

Соава спел про Вяйнямейнена, который делает совсем героические вещи: кует загадочное сампо, создает из утиных костей и плавников рыб первое кантеле. Словно Господь вложил в его руки навык и умение. Кстати, сампо, как таковое, не совсем волшебная мельница. Во всяком случае, так спел Трохкимайнен. Это понятие гораздо шире и даже не вполне материальное100.

Леннрот слушал так напряженно, что даже вспотел. Немедленно после окончания сеанса он убежал к озеру и там старательно пропел все, что запомнил, дополняя и поправляя себя сам. Лишь только в его памяти все улеглось, как казалось, правильным образом, он принес Святогору бутылку столичного рому и сам пропел ему все, что запомнил.

Тот выслушал рулады, выводимые Элиасом, и сделал всего несколько замечаний. А потом, хлебнув для пробы полбутылки, снова спел руны в прежнем порядке. Вот теперь Леннрот запомнил все, как это и должно. Теперь он мог спокойно перенести свои знания в тетрадь в кожаной обложке. За это следовало выпить.

Они расстались как старые приятели.

Голос бы тебе, магистр, поставить - вышел бы и из тебя рунопевец, - похвалил его Соава. - Память у тебя исключительная.

Ну, так для начала мне этот голос надо бы найти, - ответил Элиас, чем развеселил гиганта.

Начал старый Вяйнямёйнен

Сам скреплять те рыбьи кости,

Сам он мастером явился,

Кантеле он сам устроил,

Вещь на вечную усладу.

Короб кантеле откуда?

Он из челюсти той щуки.

Гвозди кантеле откуда?

Из зубов огромной рыбы.

Струны кантеле откуда?

Из волос коня у Хийси.

Создан короб многострунный,

Кантеле давно готово,

Короб тот из щучьей кости,

Кантеле из рыбьих перьев101.

Уже записывая в тетрадь столь ценную руну, как-то само собой оказались не у дел упоминания об утиных костях. Рифму к ним было тяжело подобрать, да и гораздо романтичнее, если кантеле целиком получилось из одного материала. Может и струны из кишок щуки? Однако он не мог себе это вообразить, поэтому оставил, как есть. В конце концов, струны - это расходный материал, их из чего угодно можно сделать. Да и звук, извлеченный из кишок - это утробный звук, особенно характерный для тех, кто голоден.

Поход в Аконлахти - это была настоящая удача. Трохкимайнен дал ему идею, что будущая "Калевала" должна объединить геройские руны про отдельно взятых персонажей, сплести их судьбы, назначить влияние друг на друга, отразить взаимоотношения.

Кроме этого ему рассказали о других рунопевцах, которых можно бы было посетить. Да вот лучше, конечно, это делать зимней порой, когда трудовой порыв пережидает снег, мороз и Рождественские гулянья.